Поделиться
Театр на стадионе
Вратаря Льва Яшина болельщики называли "черной пантерой", и еще "черным пауком". Гибкий, с длинными руками. Он таким и будет в мюзикле? Расскажи: о чем либретто?
Александр Пантыкин: Либретто еще нет, есть наметки. Сюжетный каркас соберу сам - разбивку на сцены и музыкальные номера, их последовательность. Задача автора либретто - воссоздать стилистику советских поэтов. Ведь спектакль о Льве Яшине - это спектакль о его времени, фактически - о другой стране. Поэтому нужен не текстовик, а поэт, владеющий этим стилем и этой энергетикой. Не исключаю, что авторов будет несколько.
Если стихи - в стиле советской духоподъемной эпохи, то и музыка должна быть в духе "Чтобы тело и душа были молоды..."
Александр Пантыкин: Конечно, там будут цитаты и из советских песен, и из "Футбольного марша" Блантера - советская музыкальная стилистика обязательно будет присутствовать. Но будут и настоящий симфонизм, и поп-рок-интонация, характерная уже для наших дней.
Это что, байопик?
Александр Пантыкин: Конечно, нет, хотя элементы биографического жанра неизбежны. Мюзикл о судьбе советского спортсмена, который добился всемирного признания! Вдумайся: факт уникальный. Россия - не родина футбола и не стала его законодателем, как Бразилия. Но в Яшине воплотился сам дух советского спорта, воля наших спортсменов к победе, упрямое желание сделать невозможное. Именно здесь, мне кажется, основа национального характера. Вот уж кажется: всё, конец - и вдруг просыпаются новые силы, мобилизуется некий дух, который делает невозможное возможным. Это будет история о силе духа. О том, как человек, преодолевая любые препятствия - и в спорте, и в жизни - добивается потрясающих результатов.
Я знаю только один успешный мюзикл о спорте - Сhess, "Шахматы", причем это вещь скорее политическая, чем спортивная.
Александр Пантыкин: А мюзиклов о футболе не было вообще - мы будем первопроходцами. Футбол будет присутствовать не только в сюжете и в текстах. Я хочу использовать на сцене футбольные правила, приемы современной игры, фристайл... И балет - спортивный: танцоры должны владеть мячом, им жонглировать, - все это станет элементами шоу.
Но футбол - мужское занятие. Какой мюзикл без женщин?
Александр Пантыкин: Лирическая тема будет обязательно. Я собираюсь встретиться со вдовой Льва Яшина - обсудить с ней нюансы этой темы. Для меня очень важно ее личное участие в создании этого произведения.
Какие моменты жизни Яшина войдут в спектакль?
Александр Пантыкин: Самым драматическим эпизодом будет матч с Чили, когда наша сборная пропустила два мяча, после чего Яшин оказался в опале. Его били не только коммунистические власти - от него отвернулись многие болельщики. Яшин был крепким человеком, но этот удар переносил тяжело и был надолго выбит из седла. А к концу жизни в результате гангрены ему ампутировали ногу - можно вообразить, что это значило для футболиста! Его судьба меня так волнует, потому что это судьба изломанная: человек добился всего, стал олимпийским чемпионом и чемпионом Европы, его считали вратарем века, но его финал был по-настоящему трагичен.
Кто будет играть в спектакле?
Александр Пантыкин: До кастинга еще далеко. Но надеюсь пригласить лучших артистов этого жанра - таких, как Евгений Зайцев, Юрий Мазихин, Наталия Быстрова, Александр Маракулин...
Где предполагается осуществить постановку?
Александр Пантыкин: Это будет антрепризный спектакль, и я планирую его делать на базе своего "Живого театра". Он был основан год назад в Екатеринбурге, его главный режиссер - мой сын Сергей Пантыкин, кстати, в прошлом футболист и капитан команды "Уралмаш" - футбол он знает не понаслышке. Да мы и теперь каждую субботу играем в футбол - он часть нашей жизни. Я официальный посол Чемпионата мира от Екатеринбурга, организовал в городе футбольное посольство, и мюзикл - часть его работы. Премьера должна состояться в январе 2018 года, и мы собираемся его играть во всех 11 городах Мундиаля. На театральных площадках, а может, и на стадионах. Масштаб спектакля, каким я его вижу, требует очень большой сцены.
"Урфин Джюс" себе не изменяет
Я вижу, ты разрываешься между роком и академической музыкой, у тебя балеты, оперы, мюзиклы... Как ты дошел до жизни такой?
Александр Пантыкин: Начинал в студии музыкальной классики "Сонанс". Но именно благодаря ей вошел в рок-тусовку. Мы тогда показали в Риге композицию "Я - человек" на стихи Межелайтиса: университетский хор, мим, чтец и оркестр. А в Риге все играли Deep Purple, и мы выглядели белыми воронами. Это и сработало: мы получили Гран-при, и нас стали приглашать на рок-фестивали.
А до того где учился?
Александр Пантыкин: Музыкальная школа, класс фортепиано. В 12 лет стал в Свердловске лауреатом конкурса пианистов, стал писать музыку и прошел кое-какой путь в роке: предтечей "Сонанса" была школьная группа "Слепой музыкант". "Сонансу" было трудно выжить в стране, где еще не утихло эхо сталинских постановлений о музыке. И я уже знал судьбу таких композиторов, как Губайдулина, Шнитке или Денисов. А в рок-музыке наметилось потепление. "Сонанс" развалился, из его осколков собрались группы "Трек" и "Урфин Джюс". Ездили на гастроли, играли с московскими "Викторией" и "Машиной времени", я популяризировал "Урфин Джюс", как мог. Ну, а потом в "Литературной газете" вышла твоя статья "Урфин Джюс" меняет имя" и сделала группу суперзнаменитой.
Для меня это неожиданный результат: тогда, в 70-х, рок агрессивно теснил классику, мне это не нравилось. И статью писал искренне - пытался отстоять Моцарта от электрогитар. Историки рока статью помнят, а меня числят в гонителях и душителях.
Александр Пантыкин: Еще бы не помнили! Многие благодаря этой статье узнали о группе и стали ее переписывать. Умные понимали, что в то время о роке и нельзя было писать иначе - просто не напечатали бы. Такая же статья выходила и про "Машину времени".
А вот ее мы в "Литгазете" бросились защищать уже совершенно безоглядно.
Александр Пантыкин: Газеты тогда еще читали, статьи действовали. Говорю же: статья сделала "Урфин Джюс" бешено популярным, его музыка стала влиять на других музыкантов. Об этом говорил Вячеслав Бутусов, респект высказывал Гарик Сукачев: он часто слушал "Урфин Джюс". Я ему не поверил, но Гарик взял гитару и стал играть наши песни - он помнил тексты лучше, чем я! Очень серьезно группа повлияла на Юру Шевчука. Он планировался как вокалист "Урфина Джюса", по предложению Ильи Кормильцева приехал в Свердловск и несколько месяцев жил у меня. Но мы быстро поняли, что художественные платформы у нас разные. И он продолжил свое творчество с группой ДДТ.
Как получилось, что Екатеринбург стал одним из трех центров русского рока? Звезды сошлись? Или роль личности в истории - когда вокруг талантливого человека собираются единомышленники, как это было с твоими земляками Николаем Колядой, Евгением Колобовым, Владиславом Крапивиным?
Александр Пантыкин: В 70-е годы в Свердловске была потрясающая культурная ситуация. Много молодежи: город занимал одно из ведущих мест по числу студентов на душу населения. В институтах и университетах, в училищах и в консерватории на каждом факультете - конкурс или фестиваль. Студенческим бомондом считался Архитектурный - там учились самые отъявленные эстеты: Володя Хотиненко, Слава Бутусов, Саша Сычев, Женя Никитин... Клуб института стоял отдельно - маленькое здание, которое в кино прославил Алексей Балабанов, он работал на Свердловской киностудии. Город был мощным котлом, где вываривалось творчество и регулярно появлялось что-то новенькое - студенческие театры, музыкальные группы... Чем отличался свердловский рок от московского и питерского? У нас считалось моветоном, когда один и тот же человек писал и тексты и музыку. Были поэты: Илья Кормильцев, Аркадий Застырец. И были композиторы: Михаил Перов, Игорь Скрипкарь, я... И к музыке и к слову требования были очень высоки. Московская и питерская рок-школы исповедовали поэтический рок. Макаревич, Цой, Науменко, Гребенщиков - прежде всего поэты. У нас тоже были адепты этого направления - например, Александр Башлачев. Но в 80-90-е годы больше всего гастролировали по стране свердловские группы "Чайф", "Агата Кристи", "Наутилус Помпилиус", "Смысловые галлюцинации" - они более других были готовы к профессиональной работе.
Чем ты объясняешь застой, в который впал русский рок? Ты ведь тоже от него отошел!
Александр Пантыкин: Я его оставил как одну из красок и использую даже в лайт-операх. Рок возник как альтернатива музыкальным течениям середины ХХ века и был связан с технологиями. В микрофон петь можно и без голоса: есть харизма - и ты фронтмен. Энергия рока сшибала всех. Но появлялись новые приемы в композиторских и исполнительских технологиях, новые возможности для аранжировок, для совмещения рок-музыки с симфонической. Появился арт-рок, синтезирующий традиции симфонической музыки с электронной. Рок-н-ролл себя исчерпал и как социальная идея. Он родился как бунт против зажимов. Сегодня можно делать что угодно, "Ленинград" уже выступает нагишом - в этом смысле у нас супердемократическая страна. Надо заняться более тонкими материями, нужны полутона - а для них брутальный рок-н-ролл не приспособлен, это уже сфера литературы и серьезной музыки. Ситуация интересна тем, что компьютерные технологии, давшие толчок року, стали следующей страницей музыкального развития. Конечно, появилось множество любителей без образования, но с технологическими навыками - и это беда. Зато профессиональные авторы, взявшие эти технологии на вооружение, - на коне. Изменились партитуры: пишутся ноты, и к ним - программное обеспечение. Звук проходит через компьютер и становится другим. Технологии повлекли пересмотр всего процесса творчества: за этим будущее. У меня в мюзикле "Силиконовая дура" живой оркестр играет под фонограмму собственные партии - получается новое звучание. В лайт-опере "Мертвые души" есть интонации джаза и рока - но в симфоническом развитии. Это наша технология, она нова даже для Бродвея. Там все делается минимальными средствами, а наши репертуарные театры могут себе позволить большие оркестры.
Почему эта тенденция почти не ощущается в Москве?
Александр Пантыкин: Традиция такая: многое зарождается вдали от столиц и лишь потом приходит в Москву. Она осторожничает: там не уверены, что новинка себя окупит. Боятся, что "Мертвые души" слишком контрастны тому, что люди видят по телевизору. Хотя у нас всегда полные залы.
Твоим именем названа школа искусств в уральском городе Верхней Туре - как это вышло?
Александр Пантыкин: Директор школы - Татьяна Дерябина, однокурсница моей жены. Как-то приехала заплаканная: школа не финансируется, нет инструментов и самого необходимого. Я в шутку предложил: назови школу моим именем - сразу обратят внимание. Я в шутку, а она - всерьез. И самое поразительное: на школу действительно обратили внимание. Да и мои друзья стали ей помогать: один отправил ей линолеум, второй дал компьютерную технику, музыкальные инструменты. Я учредил стипендию для одаренных. Даем премии лучшим педагогам. Отправляем детей на конкурсы. Мэр города стал уделять школе внимание. Пополняем библиотеку, покупаем новое пианино, провожу мастер-классы.. Вот так, по чуть-чуть, из года в год - и есть всходы. Я вообще уверен, что если каждый приложит хоть небольшие усилия - сообща решим любую проблему.