Щедрин на мой "чешский месяц" (Майя Плисецкая была на гастролях в Чехословакии. - "Родина".) уехал в Сортвалу. Там, на берегу Ладожского озера, был у московских композиторов приют.
После Чехословакии, набрав гостинцев, я отправилась в Карелию... Щедрин, загоревший, веснушчатый более обычного, встречал на сортвальском перроне. Мы были с ним совсем одной масти - рыжей. Может, сама природа решила обручить нас крепче обычного?..
Сосед по купе тычет пальцем в растворенное окно:
- Вон Ваш брат с букетом.
Щедрин со снопом полевых цветов. Мы и вправду чем-то схожи.
Сортвальское лето было всплеском счастья. Жили мы в крошечном коттедже, прямо в лесу, среди гранитных валунов, в совершенном отдалении от людей. Коттедж был из одной малюсенькой комнаты. Метров семь-восемь. Туалет - весь лес. Ванная - Ладожское озеро. Комары не щадили. По ночам снаружи лоси терлись о наши дощатые стены. В дожди в домике было зябко. Коттедж не отапливался. Крыша чуть протекала. Но мы лучились радостью. Что человеку, мудрые философы мироздания, в конце концов, нужно - задам вновь извечный вопрос?..
Неожиданно для самих себя мы пустились в дальнее путешествие. В Сочи, вдвоем на щедринской машине. В те молодые годы Родион много работал в кино. Писал к фильмам музыку. За это неплохо платили. Он и машину купил. ("Победу" - Ред.)
Маршрут пролегал через Тулу, Мценск, Харьков, Ростов, Новороссийск. Между прочим, все эти города я ранее обтанцевала.
В гостиницы нас не пускали. В паспортах штемпеля о браке нету. Холостые, значит. Катитесь, путешественники, откуда приехали. Пришлось спать в машине.
На первом ночлеге у обочины в Мценске (это в том самом Мценске, где Катерина Измайлова Лескова - Шостаковича законного мужа и деверя на тот свет отправляла) мы выставили сумку с провиантом на холодок, под машинное крыло. Тесно в автомобиле больно, да жареные цыплята задохнутся. Вокруг нас - темень непроглядная. Глаза выколешь. Тишь, ни души. Сладко заснули.
Утром, чуть рассвело, отворили дверцу. Закусить перед новой дорогой надо. Хватились, а сумки след простыл...
Остались мы без еды. Покатили в железнодорожную столовую на вокзал. Картошка с синевой, компот с мухами, хлеб черствый, посуда немытая. Чувствую, смотрит на меня Щедрин испытующе. Закапризничает балерина, взбрыкнет, взнегодует, ножкой топнет. А я ем за обе щеки. Уплетаю. Аппетит у меня всю жизнь был зверский.
...В Подмосковье нас уже осень ждала. Деревья в багряном убранстве. Поутру заморозки. Иней на полях. Красотища...
Это было наше свадебное путешествие...
Вернувшись в Москву, второго октября 1958 года мы отправились в ЗАГС... Теперь можно вдвоем в гостинице заночевать. Прогресс.
Выходим на улицу. Слякотно. Ветрено. Мокрая московская осень. Мелкий-мелкий дождь моросит. Похлюпывая грязной жижицей, держим путь в ближайший гастроном. Надо водки, шампанского купить. Вечером несколько друзей зайдут. Это будет наш свадебный пир.
Нелюбезная старушенция в шерстяном платке - один нос да беззубый рот снаружи - сердито толкает меня в бок:
- Девушка, вы тут не стояли!..
Щедрин в благодушии назидательно отвечает:
- Это не девушка. Это моя жена...*
P.S. Майя Плисецкая и Родион Щедрин прожили вместе 56 лет и 7 месяцев.
* Отрывки из книги "Я, Майя Плисецкая...". Москва, "Новости", 1994 г.