Поделиться
По-своему замечательны формулировки, объясняющие демонтаж: "главная заслуга перед историей - жена вождя народов", "участник боев с армией УНР", "личный враг полковника армии УНР Петра Болбочана" (расстрелянного по приказу командующего этой армией Семена Петлюры. - Прим. "РГ"), "участник январского восстания 1918 года", и наконец, попросту "военный преступник". Последнее определение, например, относится к маршалу Жукову, который, если верить новоявленным украинским историкам, командуя 1-м Украинским фронтом во время форсирования Днепра, намеренно уничтожил минимум 600 тысяч бойцов, сплошь этнических украинцев.
Эта многослойная ложь (Жуков возглавил фронт, называвшийся до того Воронежским, после освобождения украинской столицы и командовал им всего два месяца) годами вдалбливалась с телеэкранов украинскими журналистами и историками-самоучками.
За всеми этими манипуляциями с фактами и спекуляциями на человеческих эмоциях, как объяснялось, стояло желание восстановить некую "историческую правду" и излечить граждан Украины от "комплекса неполноценности", которым они, по мнению адептов альтернативного государственного строительства, должны были обязательно страдать после развала СССР. Как следствие, на свет божий были извлечены петлюровские сотники и бандеровские командиры ничем, кроме еврейских погромов, расстрела рабочих завода "Арсенал", убийства мирного населения на Волыни и собственной бесславной смерти, не примечательные. Это они проиграли харьковчанину Рыбалко, одесситу Котовскому, черниговцу Щорсу, мелитопольцу Судоплатову и многим другим уроженцам Российской империи и советской Украины, порою не воспринимавшим этих, третьестепенных персонажей, зачастую с придуманной биографией, в качестве достойных противников.
Надо признать, украинцам трагически не повезло с нынешними политиками, историками и журналистами. Следуя за ними, они последними на континенте захотели в единую Европу, когда иные старожилы стали задумываться о выходе из Евросоюза и преисполнились евроскепсиса. Они занялись "декоммунизацией" спустя годы после того, как она повсеместно вышла из моды, и даже в Сиэтле появился памятник Ленину. Зато занялись ею с энтузиазмом и увлеченностью неофитов, и настолько рьяно и радикально, что погрязли в гражданской войне. У них нет шансов выиграть в этой войне, поскольку противостоящие им равняются на тех, кто дважды в прошлом веке победил их новых, вытащенных из сырых схронов и пыльных архивов героев. И, значит, комплекс украинской национальной неполноценности грозит перейти в хроническую фазу, стать потешной болезнью, вызывающей, например, у тысячелетнего, но по-прежнему коммунистического Китая, желание поскорее взыскать с Киева долги.
Впрочем, не только Китай Дэн Сяопина понимает, что ревизия прошлого с организационными выводами - это мина под будущее и что история - непрерывна, непересматриваема и не имеет обратного хода. Поэтому в столице британской монархии стоит памятник Кромвелю - убийце короля, организатору геноцида ирландцев и видному коррупционеру. В Париже соседствуют памятники Робеспьеру, жертвам Великой французской революции и Наполеону, и даже в Мексике и Перу есть конные статуи Кортеса и Писарро, изрядно провинившихся перед коренным населением. Попасть в учебники мировой истории в принципе сложно, никого не убив, и потому счастливы нации, у которых поэтов, художников и писателей больше, чем героев войн.
Между тем
На заре 90-х в России активно меняли топонимы. Мы уже почти забыли название метро "Площадь Ногина", нам кажется, что оно всегда было "Китай-Городом". За первые три года в начале 90-х было переименовано 12 станций. Но с середины 90-х до сегодняшнего дня - всего пять. В Москве было также переименовано более 150 улиц. Но переименование не всегда воспринималось как акт справедливости. Многие москвичи и россияне переживали, что в результате восстановления на карте столицы "Малой..." и "Большой Дмитровки" незаслуженно обиженными оказались Чехов и Пушкин, чьи имена носили прежде эти улицы.
Вопрос о переименованиях стоит до сих пор. Во многих областных городах улицы носят двойное название - дореволюционное и советское. Причина проста: опросы показывают, что советские имена остаются по-прежнему популярными. И тут не только любовь к историческим фигурам, но и протест против смены одних лишь вывесок. Такая перемена сама по себе жизнь не улучшает. И что от того, что улица в районном городке снова называется Большая купеческая, когда главная проблема для города - малая зарплата.
Сегодня продолжаются споры вокруг переименования метро "Войковская". Революционная биография Войкова скорее пугает публику, но запущенное московскими властями интернет-голосование (проголосовало 20 процентов жителей столицы) показало, что больше половины выступают за сохранение названия.