Веер императрицы Марии Федоровны

Эрмитаж и журнал "Родина" продолжают совместный проект, в рамках которого мы знакомим читателей с малоизвестными раритетами из запасников главного российского музея.

"Ныне благоденствие принес нам Север"

Остов веера составлен из резных ажурных пластин слоновой кости с позолотой; одиннадцать из пятнадцати пластин украшены ажурными медальонами с монограммами членов императорской семьи. На правой пластине с лицевой стороны - резное изображение двуглавого орла и надпись Vive Paul Р (Да здравствует Павел П<ервый> - фр.), с оборотной стороны - такой же орел и надпись Vive Marie (Да здравствует Мария - фр.).

Лицевая сторона экрана украшена аллегорической росписью. В центре, в сиянии - парящий орел с лавровым венцом в клюве и с перуном в левой лапе; в правой он держит медальон с портретом императора Павла. По сторонам - две женские фигуры с трубами, олицетворяющие Славу; одна из них несет щит с монограммой императора. Вокруг них - путти, разбрасывающие цветы. Один из них проливает из рога изобилия поток золота и жемчуга над земной твердью с очерченными на ней контурами России, другой путто несет в руках развернутый свиток с надписью: "C`est du Nord aujord`hui que nous vient le bonheur" (Ныне благоденствие принес нам Север - фр.). В этой игре слов кроется прозрачный намек: le comte et la comtesse du Nord (граф и графиня Северные - фр.) - известный псевдоним, принятый Павлом Петровичем и Марией Федоровной во время их путешествия по Европе в 1781-1782 гг.

Оборотная сторона экрана полностью занята каллиграфически выписанным стихотворным сочинением на французском языке - "На новое царствование. Ода России". Под текстом оды значится: Par F. De Meÿs à Moscou le 5 avril 1797 ([Сочинено] Ф. де Мейсом в Москве 5 апреля 1797 - фр.).

На авторе этого произведения мы и остановимся подробнее.

Певец вельмож и государей

Помимо нашего веера Фердинанд де Мейс оставил несколько аллегорических композиций и портретов, преимущественно миниатюрных. Несмотря на популярность, которой де Мейс пользовался при жизни, французский искусствовед Ж.Р. Фурнье-Сарловез в начале ХХ столетия посвятил ему очерк в сборнике с красноречивым заглавием "Забытые художники" (Artistes oubliés. Paris, 1902): сведения о де Мейсе весьма скудны, и мы не знаем даже ни даты его рождения, ни даты смерти. Он был валлонцем, уроженцем Фландрии; биограф называет его отставным офицером "du regiment du Prince de Ligne" (полка принца де Линь - фр.). Имя принцев де Линь носили в австрийской армии пехотный и драгунский полки, сформированные из валлонцев в начале Семилетней войны. Теоретически можно было бы допустить даже, что де Мейс родился в конце 1730-х гг., но на миниатюрном автопортрете 1792 г. ему не более сорока. Судя по датировке его последних произведений, художник скончался не ранее 1810 г.

Выйдя в отставку, де Мейс посвятил себя искусству и со временем из просвещенного дилетанта, которых в XVIII столетии было великое множество, превратился в профессионального художника, с которым охотно сотрудничали известные европейские граверы - Ж.-Ж. Авриль, О. де Сент-Обен и другие. Значительную часть своей жизни де Мейс прожил в России, совершая периодически странствия то в Европу, то в Америку. Он был вхож в дома титулованной русской знати - князей Гагариных и Масальских, графов Чернышевых, Самойловых и Шереметевых; его художественные приношения милостиво принимала Екатерина Великая. Аллегорическое изображение ее знаменитого путешествия в Тавриду (1787) принесло де Мейсу известность благодаря получившей широкое распространение гравюре Ж.Ж. Авриля (1790), исполненной по его оригиналу.

Вероятно, благосклонность, явленная де Мейсу Екатериной, и побудила художника посвятить очередной труд новой императрице. Решение преподнести ей расписной веер своей работы вполне понятно: де Мейс учел, что Мария Федоровна не только ценит прикладное искусство, но и сама создает изящные произведения в этом роде. Впрочем, если художественный эффект веера был рассчитан на восприятие императрицы, то главным читателем своей оды ее автор хотел видеть, конечно, императора.

Коронация над гробом

"Ода России" представляет собой настоящий панегирик императору Павлу, новому "небесному светилу"; о художественных достоинствах пространного сочинения можно судить хотя бы по этой строфе в переводе:

• Так! Северной звезды свершился горний круг.
• Россия, вспрянь! Уже померкший было вдруг
• Небесный свод иным светилом осиян.
• Бог дал Его в залог блаженства россиян.
• И освещает блеск всесильного венца
• Державу всю Его, без края и конца.

Однако и в этом произведении мы находим весьма любопытные отзвуки тех вызывающих поступков Павла, которые восстановили против него значительную часть русского общества в первые же дни его правления. Известно, что после кончины Екатерины II Павел приказал эксгумировать останки Петра III, пролежавшие в могиле более трети века, и собственноручно произвел над ними обряд коронования с тем, чтобы они были погребены вместе с телом императрицы...

Это жутковатое действо де Мейс воспевает как неслыханный пример (example inoüi) сыновней любви:

• Отцелюбивый сын! Почтен тобой отец:
• Доселе был сему неведом образец!
• Ты в мир земной небесный свет излил
• И добродетель нам в лице своем явил.

Через четыре года после коронации Павел был убит. Воцарение Александра вдохновило де Мейса на новую аллегорическую композицию...

P.S.

В судьбе веера, созданного Фердинандом де Мейсом, белых пятен не меньше, чем в судьбе самого художника. По-видимому, императорское собрание веер покинул еще при жизни Марии Федоровны, - полагает Юлия Плотникова, хранящая собрание вееров в Отделе истории русской культуры Государственного Эрмитажа, - ибо в завещании императрицы шедевр де Мейса не упоминается. Кто и когда стал новым владельцем веера? Как он оказался во Франции?..

Ответы на эти вопросы еще предстоит найти.