Поделиться
Груз проблем ("отложенных решений", как тогда говорили), скопившихся в первые десятилетия Атомного проекта - главным образом, из-за форсированных ядерно-оружейных программ, был и объективно остается общим наследством республик бывшего СССР. Но разбираться с этим России приходится теперь в одиночку, полагаясь на собственные ресурсы и возможности.
В этом году заканчивается действие Федеральной целевой программы "Обеспечение ядерной и радиационной безопасности на 2008 год и на период до 2015 года". Восемь лет назад на заявленные цели государством были выделены немалые и по тем, и по нынешним временам средства - 137 миллиардов рублей. Каковы же итоги?
По основным индикаторам программа выполнена полностью. Как заметил в этой связи Владимир Поцяпун из Комитета Государственной Думы по энергетике, далеко не все федеральные целевые программы "могут похвастать такими высокими результатами: полная реализация по всем пунктам, а где-то даже достигнута существенная экономия средств за счет вклада науки в разработку новых, более дешевых, но не менее надежных технологий".
Валерий Язев, работающий в Комитете Государственной Думы по природным ресурсам, природопользованию и экологии, обращает внимание на тот факт, что "большинство работ проводилось на основе конкурентного отбора исполнителей. В "Росатоме" и здесь остались верны своему правилу максимально развивать конкурентную среду, что дало государству заметную экономию - порядка 4 млрд рублей".
Среди ключевых достижений программы - вывоз с российских АЭС почти 30 тысяч отработавших топливных сборок во вновь построенное "сухое" хранилище на Горно-химическом комбинате в Железногорске. За то же время реабилитированы 2,7 миллиона квадратных метров загрязненных радионуклидами территорий - это на миллион "квадратов" больше, чем было запланировано. Дальний Восток полностью освобожден от отработавшего ядерного топлива атомных подводных лодок.
Мероприятия ФЦП выполнялись в общей сложности на 400 предприятиях России, в результате создано около 50 инновационных технологий обращения с облученным ядерным топливом и радиоактивными отходами. Эти данные приводит заместитель директора по государственной политике в области радиоактивных отходов, отработавшего ядерного топлива и выводу из эксплуатации ядерно- и радиационно-опасных объектов Госкорпорации "Росатом" Александр Абрамов.
По его словам, "общая степень достижения ключевых результатов по программе составила 108,4 процента". И это притом что изначально заявленные объемы финансирования программы были сокращены примерно на 10 миллиардов рублей. Закрыть образовавшуюся брешь удалось в значительной степени за счет усовершенствования конкурсных процедур в рамках ФЦП: экономия, подтверждает Абрамов слова Валерия Язева, составила почти 4 миллиарда рублей.
Можно в чем-то сомневаться и уточнять цифры, но одно несомненно: за последние десять лет в нашем атомном доме заметно прибрали. А в отдельных местах, где скопилось особенно много проблем или грозило вот-вот "прорвать", навели образцовый, по нашим меркам, порядок.
Строго говоря, так и раньше должно было быть, но было, мы знаем, иначе.
В 2008 году пристанционные хранилища российских АЭС с реакторами РБМК были заполнены облученным топливом на 96 процентов. И если бы не принять срочных мер по их разгрузке и транспортировке топлива к местам переработки, в 2017 году прогнозировалась полная остановка Ленинградской, Курской и Смоленской АЭС.
К моменту запуска программы на территории России было уже остановлено более 100 объектов, опасных в ядерном и радиационном отношении. Объем накопленных радиоактивных отходов превысил 500 млн м[3], причем три четверти - в открытых водоемах. Чем это грозило, показал печальный опыт озера Карачай. Ветровой разнос радионуклидов с его обмелевшей береговой черты в свое время наложился на последствия взрыва емкости с радиоактивными отходами на комбинате "Маяк" и образовал так называемый ВУРС - Восточно-Уральский радиоактивный след.
С учетом того объема РАО, что скопился в открытых водоемах, ветровые выносы только двух радионуклидов - цезия-137 и стронция-90 - могли покрыть территории Челябинской, Томской, Свердловской областей и Красноярского края. Возможный летальный исход - до 20 тысяч человек. Эти расчеты проведены сотрудниками Института проблем безопасного развития атомной энергетики, который был создан в структуре Российской академии наук тридцать лет назад, в связи с Чернобылем, и в этом академическом статусе работает до сих пор.
Сейчас, по завершению ФЦП 2008-2015 годов, возможность выноса радиоактивности ветром ликвидирована, утверждают специалисты ИБРАЭ. Озеро Карачай, которое имело открытое зеркало воды около 26 га (пятьдесят футбольных полей), а внутри - 150 миллионов кюри долгоживущих радионуклидов (примерно шесть Чернобылей), практически полностью засыпано грунтом - оставлен лишь канал шириной от 5 до 15 метров. До конца этого года проблема будет решена.
И это не единственный пример из разряда "было - стало". Если сознательно упрощать, на Сибирском химкомбинате в Томской области впервые в мире "захоронили на месте" промышленный уран-графитовый реактор "ЭИ-2", который тридцать лет (как и его подземные аналоги в атомграде Железногорск) вырабатывал оружейный плутоний, а параллельно давал тепло и свет для Северска и Томска. А если не упрощать и не дезавуировать тем самым работу специалистов Опытно-демонстрационного центра по выводу из эксплуатации уран-графитовых реакторов (ОДЦ УГР), что создан на базе Сибирского химкомбината, надо признать: стараниями российских инженеров и ученых здесь создан, а прежде был научно обоснован единственный в своем роде "пункт консервации особых радиоактивных отходов".
По словам директора ОДЦ УГР Андрея Изместьева, безопасность объекта гарантирована на 10 тысяч лет вперед. Аналогичный подход и технологии будут использованы при выводе из эксплуатации еще четырех промышленных реакторов Северска, последний из которых остановлен в 2008 году.
"РГ" уже писала об очистке и реабилитации береговых технических баз (БТБ) на Кольском полуострове, в Приморье и на Камчатке, где обслуживались подводные лодки и надводные корабли с атомными энергоустановками ("На Кольском авралы отменяются" - 08.11.2011 г., "Под защитой Разбойника" - 10.02.2012 г., "Сакура" на плаву - 25.09.2012 г. и др). В этих заливах и бухтах несколько десятилетий накапливались радиоактивные отходы, собиралось облученное в реакторах ядерное топливо. Там же содержались на плаву отслужившие срок и аварийные, выведенные в отстой атомные субмарины.
С тех пор, как постановлением правительства вся несвойственная для флота деятельность по обращению с радиоактивными отходами и облученным топливом была передана в ведение "Росатома", в Гремихе и губе Андреева, в бухтах Крашенинникова и Сысоева, у мыса Разбойник и в губе Сайда стало легче дышать. И в прямом смысле - защитный респиратор на лицо уже не требуется. И в переносном - можно нормально работать, не рискуя своей жизнью и здоровьем. И сюда уже не зазорно пригласить иностранных послов при МАГАТЭ и даже придирчивых экологов из норвежского объединения "Беллона" с их собственными, откалиброванными в Европе дозиметрами.
Не могу не упомянуть и про многострадальное село Муслюмово на реке Теча в Челябинской области. Сколько копий было сломано вокруг его проблем. А в 2007-м, не без личного участия Сергея Кириенко, было принято кардинальное решение - людей переселить, проблемную территорию очистить и озеленить. В результате жители Муслюмова из 740 домовладений переехали в новые дома и квартиры (по добровольному выбору), а по берегам Течи, на месте снесенных домов, посажено 1,6 млн деревьев.
Свое решение найдено для схожей, хотя и другой по масштабам проблемы жителей поселка Октябрьский в Читинской области, где долгие годы добывали уран, и люди, поселившиеся в многоэтажных домах, оказались в зоне риска.
Да, во многих случаях хотелось бы двигаться быстрее, находить более короткие и не столь затратные пути. Однако на эти, казалось бы, здравые резоны, есть весомые контраргументы. Один, весьма запоминающийся, привел в ответ на мой вопрос Александр Никитин, эксперт-эколог из "Беллоны", когда мы с ним в один день оказались на режимной территории в губе Андреева. В том самом месте на побережье Кольского полуострова, почти у самой границы с Норвегией, где в приспособленных бетонных емкостях уже много лет ждет-дожидается решения своей судьбы облученное ядерное топливо с подлодок Северного флота, образовавшееся еще в 70-е - 80-е годы прошлого века.
- Когда же, наконец, его извлекут и отправят, как обещано, для переработки на "Маяк", - транслировал я главную претензию непримиримых критиков "Росатома" и его специализированного предприятия под названием СевРАО.
Капитан I ранга Александр Никитин, отмотавший в следственном изоляторе почти три года за свой анализ радиоэкологической ситуации на Северном флоте и в конце концов оправданный судом, ответил неожиданно и без какой-либо обиды.
- Ты знаешь, Саш, уже нет нужды топать ногами и требовать: выгружайте немедленно. Все плохое, что могло случиться, уже произошло. Острые симптомы сняли. А дальше надо уже все делать по уму. Авральную партию необученных матросов-первогодков по приказу, как бывало, с того берега уже не пришлешь. Времена другие. Тут должны работать профессионалы, и главное условие - безопасность. Да, это не дешево. А если называть вещи прямо, своими именами - очень дорого.
Этим, а еще, конечно, возросшим объемом задач и большим временным лагом - до 2030 года, сразу на 15 лет - объяснятся четырехкратный рост (со 137 миллиардов рублей до 562) финансового обеспечения новой ФЦП, что внесена сейчас на рассмотрение в правительство. При этом, внутри общей суммы, заложен и значительный рост внебюджетных средств.
Только так, с нарастающим итогом и ясным пониманием перспектив, можно решать проблемы и преодолевать, в буквальном смысле разгребать радиоактивные завалы советских времен. И только так мы сможем восстановить уважение соседей к нашей стране и доверие к нашим атомным технологиям.
Дополнительные затраты бюджета? Да, и никак иначе. Тем более сейчас, когда не приходится рассчитывать на помощь скандинавских соседей и других партнеров из Европы и Северной Америки, как это было в рамках Глобального партнерства по сокращению угроз, проекта "Северное измерение" и других, в том числе двухсторонних программ. Опираться сегодня можно только на собственные возможности и финансовые ресурсы.
Время простых решений - дешевых и быстрых - прошло и, хочется думать, не вернется. Сегодня наступать на те же грабли - все равно что лишиться рассудка. Вид на жительство в XXI веке остается лишь у той атомной энергетики, которая не плодит новых проблем в расчете на будущие поколения, а развивается в условиях рыночной самодостаточности и общественной приемлемости.