Поделиться
Можно по-разному вести счет его истории, но необходимо вспомнить, что еще при императрице Анне Иоанновне в мае 1738 года была учреждена балетная школа, от которой ведет свою родословную нынешняя Академия русского балета имени А. Я. Вагановой. При императрице Елизавете Петровне в Сухопутном шляхетском кадетском корпусе (так же созданном при правлении Анны Иоанновны) учились и давали спектакли будущие создатели русского профессионального театра во главе с Федором Волковым, а в 1757 был учреждена Российская императорская Академия Художеств. И хотя обе великие консерватории - Санкт-Петербургская и Московская - были открыты лишь в 60-е годы ХIХ столетия, они опирались на богатый предшествующий опыт отечественной и мировой музыкальной педагогики. Словом, история российского художественного образования насчитывает не одно столетие. И за время своего существования дала изрядные результаты, по-прежнему способные удивлять Старый и Новый Свет. Наши музыканты, танцовщики, режиссеры, театральные педагоги, воспитатели новых дарований в изобразительном искусстве востребованы не только в родном Отечестве. А потому, никак не могу понять, зачем вместо необходимого усовершенствования, естественного для любого живого дела, профессиональное художественное образование вот уже два десятилетия пытаются затолкать в прокрустово ложе образовательных стандартов, которые, быть может, и хороши для подготовки специалистов массовых профессий, но никак не пригодны для штучного воспитания талантов.
Эти заметки не имеют никакого отношения ни к открытым, а тем более, к закрытым письмам. Прошу также не рассматривать их в качестве какого бы то ни было бюрократического документа, - поверьте, знаю, как пишут подобное. Мои сомнения и даже страхи не имеют к бюрократической документации никакого отношения.
Я начал преподавать историю театра еще студентом второго курса театроведческого факультета ГИТИСа в 1967 году, а в 1971-м был уже старшим преподавателем Улан-Удинского института культуры, - читал там все подряд, что называется, от Гомера до Превера. Поэтому ясно, что педагог я далеко не молодой. А страхи мои появляются от столкновения с химерами всезнания, самоуверенностью ложных представлений, которые все чаще норовят объявить себя истиной в последней инстанции. Впрочем, их не надо бояться, нужно просто громко сказать: "Тень, знай свое место!"
Система русского художественного образования формировалась под влиянием различных европейских культур. Но так распорядилась судьба, что именно в нашей стране сложились уникальные методики музыкального и хореографического образования, непохожие друг на друга, хотя и произрастающие из одного корня, театральные школы. Родина Сергея Эйзенштейна и Дзиги Вертова притягивала к себе молодых людей, готовых посвятить свою жизнь киноискусству. На качество отечественного художественного образования не слишком повлияла советская идеологическая система, - оно сумело выжить вне зависимости от того, какое место в учебном процессе играли такие дисциплины, как "история КПСС" или "научный коммунизм". И в новейшие - свободные от идеологического диктата - времена оно тоже доказало свою состоятельность.
Но тут его подстерегли совсем иные угрозы. И прежде всего угроза депрофессионализации. Мы сравнительно недавно, в начале 90-х, узнали о том, что непрерывное - с пяти лет - обучение ребенка музыке или хореографии нарушает его права. Что ни родители, ни педагоги не должны насиловать свободу юного существа, принуждая его заниматься тем или иным ремеслом. Что наиболее правильным подходом к творчеству является самостоятельный выбор, который человек должен сделать не раньше своего подросткового возраста. И, что лучше всего воспитывать новых артистов по зарубежным университетским лекалам. Возможно, во всем этом есть некая общегуманитарная логика. Но ее уязвимость можно было наблюдать, скажем, на минувшем ХV конкурсе имени П. И. Чайковского, когда Люка Дебарг, покоривший публику своим застенчивым обаянием и музыкальной сосредоточенностью, в профессиональном плане проигрывал и обладателю "золота" Дмитрию Маслееву и лауреату второй премии Джорджу Ли.
Я не знаю как оформлялись в ГИТИСе, где я учился во второй половине 60-х годов, Юрий Александрович Завадский, Андрей Александрович Гончаров, Анатолий Васильевич Эфрос или Петр Наумович Фоменко - но само их присутствие в стенах старинного особняка в Малом Кисловском переулке делало этот дом театральной Меккой. Наверняка, у легендарного Павла Александровича Маркова не было и четверти ставки, - но на его лекции сбегалась вся Москва. Сегодня знаменитые режиссеры, музыканты и хореографы, как правило, занимаются педагогикой факультативно, их жизнь расписана поминутно. Именно поэтому, в пору оптимизаций от их услуг будут вынуждены отказаться в первую очередь. Но без них жизнь художественных школ станет простой педагогической рутиной.
Помню, сколько уходило сил на объяснение самым разным серьезным людям, что педагог, который обучает одного ребенка играть на скрипке, тратит на это не меньше сил, чем лектор, читающий лекцию на потоке в сто человек. Что соотношение педагогов и студентов в творческих вузах должно быть совсем другим, чем в тех, где готовят агрономов или экономистов. И когда мастер репетирует отрывок с двумя студентами, ему вовсе не нужно, чтобы рядом сидело еще три человека, как того требует некий рекомендованный неизвестно кем стандарт. Видимо, надо объяснять снова и снова. И на эти объяснения не нужно жалеть сил.