Поделиться
Нынешний год уж точно не год Байкала.
То к концу 2014-го выяснилось, что Росводоресурсы не пресекли вовремя и на Иркутской ГЭС перестарались со сбросом воды во время весеннего паводка: уровень озера, опустившийся ниже нормативной отметки, всех держал в напряжении до самого лета 2015-го.
То академик Михаил Грачев, директор Лимнологического (байкальского) института Сибирского отделения РАН, заявил, что на озеро надвигается катастрофа, если срочно не принять меры: в прибрежных водах свирепствует спирогира, истребляя полезные водоросли, ракушки и другую живность - началось крупномасштабное изменение экосистемы Байкала. Силы ученых были мобилизованы на борьбу с нашествием спирогиры.
А с начала лета пожары захлестнули тайгу вокруг Байкала: в Бурятии и Иркутской области они исчисляются сотнями тысяч гектаров.
Уж осень на дворе. Если природа поднапряглась и отдала свои долги по воде, в 2016-й Байкал, похоже, войдет наполненным до нормативной отметки, то со всем остальным, тревожится Михаил Александрович Грачев, подвижки нет.
- Как нет? - спрашиваю. - В июле прошло заседание межведомственной комиссии по Байкалу. Под председательством самого министра природных ресурсов и экологии С. Донского. Все "горячие точки" проблемы обсудили. Должна же быть какая-то отдача.
- Ну, - теперь академик меня успокаивает, - наверное, еще окончательного решения не получили.
Будто бумажные строчки заменят организаторскую работу на местах.
- Получили, вот оно передо мной, - начинаю закипать я. - Перед заседанием участникам раздавали.
- Это проект, - сказал Грачев. - Пока все предложения, высказанные на том заседании, проанализируют, пока минприроды даст им оценку, а потом снова согласует поправки на поправки с авторами...
- Михаил Александрович, вы как член той комиссии...
- Уже не член. Произошла какая-то "ротация", как мне сказали, и меня заменили другими...
- Из Лимнологического института?
- Нет, да и не в этом дело. Я-то никуда не денусь, а еще один преданный защитник Байкала лишним не будет.
Грачев все это время не сидел, естественно, сложа руки. Вернулись экспедиции, обследовавшие озеро все лето. Теперь начат анализ этого научного улова. Но в институте нынче, как и во всей Российской академии наук, главная задача - раздобыть деньги, ибо тут все спаяно накрепко: будут деньги - будет результат.
Михаил Александрович - человек реальных проектов и трезвых оценок. Он понимает, что за год-два систему очистки вокруг Байкала не построишь, что опережает разворот работ на берегах озера - это не благо для Байкала. А нечисть, порождаемая растущей антисанитарией у уреза воды, вся в озере будет. Никогда за свою историю Байкал не испытывал такого угрожающего натиска. Из научных экспедиций уже привезли сигналы: появились среди сине-зеленых водорослей особо ядовитые экземпляры. Жаркое лето, толпы то ли бродяг, то ли туристов, теплая вода, плохо очищенные бытовые сбросы - благоприятный бульон для разных "палочек". В теле озера громадное количество фосфора - он растворен в воде тысячами и тысячами тонн. Но Байкал за миллионы лет и с этим справился. А люди теперь эту титаническую работу пытаются вывернуть наизнанку.
Но и это полбеды. Количество активных биогенных элементов - фосфора и азота - превысило порог сопротивляемости узенького мелководья и вызвало нашествие спирогиры.
Мы забываем главное в байкальской теме (или делаем вид, что забываем): святая обязанность науки - изучать феноменальное явление природы - озеро Байкал, чтобы мы, человечество, знали о нем все, отталкиваясь от постулата, открытого и утвержденного наукой: Байкал живет в своем времени, которое не всегда совпадает с нашим. 25 миллионов лет ему потребовалось, чтобы построить свою цивилизацию и создать то, что мы теперь имеем: неиссякаемый источник лучшей в мире питьевой воды, которая позарез необходима нашему организму и которой ныне благодаря Байкалу хватит, чтобы напоить человечество.
Чтобы при этом понять, с чем (кем) имеют дело академик Михаил Грачев и другие ученые, кто с ним работает на Байкале, попробую популярно объяснить один фрагмент их научного поиска.
В Байкальском живом мире доминируют диатомовые водоросли. Это одноклеточные существа с кремнистым экзоскелетом причудливой формы. Эта форма, установили ученые методом молекулярной биологии, строго запрограммирована в геноме. Общее число видов диатомовых водорослей исчисляется сотнями тысяч. Их останки находят в донных осадках морей и озер, в Байкале тоже. Чтобы до конца уяснить их роль в колоссальном процессе очистки воды от излишек кремния, в Лимнологическом институте взялись за расшифровку генома диатомовых водорослей особого типа - Synedra acus. Недавно они его расшифровали, результаты опубликовали в "докладах Академии наук". Это была крупная мировая сенсация.
Дело в том, что в мире пока расшифрованы полностью геномы только двух видов морских водорослей.
- Наш прежде всего пресноводный - такие никому не поддавались, - охотно пояснил Михаил Александрович. - Если взять генетическое расстояние от этого вида до другого, который был расшифрован вторым, то оно такое громадное, как между дрозофилой и человеком, это "расстояние".
- Но это же...
- Да. Диатомовых много, на первый взгляд они похожи друг на друга, а такое громадное различие - дрозофила и человек!
- И они поддерживают, даже гарантируют цепочку жизни в Байкале?
- Можно и так сказать. Общая длина этого генома - почти 98 миллионов нуклеотидов.
Академик уже просветил меня, что нуклеотиды, составная часть нуклеиновых кислот, на которых и строится, как на укрепляющем растворе кирпичная кладка, все здание генома, а, стало быть, и вся генетическая память. Теперь институтским мудрецам открыт путь к проблеме отложения кремнезема, к механизму формирования этих геометрически правильных кремнистых структур в отложениях восьмикилометрового дна под Байкалом. Там, откуда бьют фонтанчики нефти и гейзеры метановых газов, иногда поднимаясь на высоту 900 метров, пока не растворятся в воде. А иные и поднимаются, "рисуя" на льду многокилометровые круги, видные из космоса, изредка обнажаются собственной персоной кристаллогидраты... Не оставляя заметных следов в байкальской воде, растворяясь в ней без заметного влияния на ее качественное постоянство.
Что за силы формируют это его постоянство, такое дорогое для человека и человечества?!
Им, ученым, надо ответить на это по полной. Они листают книгу вечности, находя в ней ответы на вопросы сегодняшнего дня.
А тут: банзай! Держи корыстно-ненасытного пакостника!
Не академика это дело, и не членкора и доктора наук, не кандидата и даже не водолаза и лаборанта. Это вообще не по департаменту науки, а, скорее, по Росприроднадзору или даже охраны. Кстати, у нас нынче в структуре кадров страны больше всего чиновников и охранников. Сократи сейчас половину охранников - больше воровать не станут, скорее, меньше, ибо почти все крупнотоннажные хищения и грабежи без них не обходятся. И Байкал - не исключение.
Штаты некоторых особо охраняемых территорий на БПТ (заповедников, заказников, нацпарков) выглядят так (числитель - количество всего коллектива, включая научных сотрудников, знаменатель - количество охранников).
Баргузинский - 138/53; Байкальский - 93/35; Джергинский - 38/18; Байкало-Ленский - 72/37; Сходненский - 52/29; Прибайкальский - 159/110; Тункинский - 121/58 и т.д.
Не оцениваю это - много или мало. Но если это "сколько надо", то почему нормальное состояние тайги в Иркутской области, Бурятии и других богатых лесом республиках и областях считается, когда она горит? С мая по сентябрь? А то и в зиму огонь уходит. Такое богатство превращается в пепел и приносит людям беду!
***
Денег на реконструкцию очистных сооружений у Северобайкальска кот наплакал. А спирогира не унимается, прет. Средства на эти цели и Грачеву не дают: не по профилю научного академического учреждения. Тогда Грачев со товарищи задумывает "научный" эксперимент: сбрасывать стоки на глубину - там темно и холодно. И то и другое спирогира не любит. Считается, что она не сможет жить в таких условиях. Пока, во всяком случае, на глубине трехсот метров не встречалась. А на мелководье фосфаты исчезнут.
- Я на этот эксперимент деньги нашел, - снова звонит из Иркутска в "Российскую газету" Михаил Александрович. - Спонсор, добрая душа.
По расчетам Лимнологического института, чтобы защитить Байкал от натиска нахрапистой цивилизации, надо заново построить не менее десяти очистных сооружений современного типа. А вернее, защитительную систему, способную гарантированно удалять из стоков азот, фосфор и хлор; система должна включать в себя водопровод, трубопроводы и канализационную сеть. Это встанет бюджету в добрый миллиард рублей. Из обещанных Байкалу 57 миллиардов по целевой программе придется его отстегнуть. Реализация займет три-пять лет.
И ученые уподобляются пожарным: поставить заслон спирогире до ледостава на озере: успеют - не успеют?
Прорыв науки в мир непознанного - это всегда шаг вперед всей человеческой цивилизации.
Использование ученых в роли пожарной команды - это все равно, что заставлять сапожников печь пироги, предостерег нас еще в XIX веке великий баснописец Иван Крылов. Однако академик М. Грачев часто вынужден брать на себя роль рядового пожарного.
"Миры" остановились. Сидящие в аппаратах заметили, как от дна отрывались похожие на пламень факела сгустки какого-то газа, на глазах превращаясь в гирлянды пузырей, и устремлялись вверх, к свету. Но странное дело, чем ближе к поверхности, тем бледнее становился "факел", мельче его пузырьки, а вскоре и совсем рассеивались и исчезали...
Растворялись?! Да, растворялись. Но удивительным образом - в воде Байкала не обнаруживалось их следов.
Так впервые ученые Лимнологического института Сибирского отделения Российской академии наук и их коллеги из других научных коллективов увидели подводные газовые факелы, о которых ходили легенды.
До этого весь ученый мир знал, что газовые кристаллогидраты - это замороженный газ метан до особого кристаллического состояния. Сегодня много говорят и пишут о газовых гидратах и все больше с угрожающим уклоном: вот придет потепление, а за ним и газогидраты - и ка-ак...
Нередко пишущий и не представляет, что за зверь - газовые гидраты. Давайте послушаем знающего человека, который их руками щупал - академика РАН Михаила Александровича Грачева, директора Лимнологического института.
- Это комплексы молекул метана с шестью молекулами воды, - говорит он и пишет формулу этого зверя: - СН46Н2О. Они представляют собой специальной формы кристаллы, существуют при давлении больше 40 атмосфер во влажной среде и при невысокой температуре. А при атмосферном давлении, при комнатной температуре они довольно быстро распадаются и испаряются, оставляя лишь мокрое пятно. Считается, что это топливо будущего.
При этом Михаил Александрович подчеркивает, что мировые запасы метана в газовых гидратах огромны, во много раз превышают запасы всех обычных газовых месторождений. Но человечество не умеет газовые гидраты добывать экономически разумным способом. А пока их никто и не добывал, в руках не держал, разве что однажды наш Олег Хлыстов, молодой сотрудник Лимнологического института, взял пригоршню грязноватого "искусственного льда", только что поднятого со дна Байкала, кто-то поднес зажженную спичку...
При подводных погружениях и исследованиях ученые Лимнологического института зафиксировали более 100 проявлений газовых гидратов - метановых факелов высотой до 900 метров. Они пронизывали почти всю водную толщу Байкала, но не доходили до поверхности, растворялись: их съедают специальные метанотрофные организмы - потому-то реальная концентрация метана в воде с течением времени не растет.
А если попробовать добывать газогидраты в твердом состоянии со дна Байкала?
Промеры дна с помощью специального аппарата - пенетрометра - показали: под Байкалом газогидраты лежат в районе Академического хребта на глубине 0,5-2 метров, "в крайне редких случаях проплешины с гидратами выходят на поверхность".
Ложе Байкала - часть Большой Байкальской рифтовой зоны, высокого сейсмического потенциала. С 1950 года здесь трясло и 9-10-балльной тряской, и целым рядом 5,5-6,5-балльных землетрясений. И дно проседало, и трещины появлялись. Но ни разу газовые гидраты, скопившиеся под дном, не давали о себе знать?
- Они покажут себя, если только "растают" и метан вырвется огромными массами, - говорит ученый. - Испарится.
- Это реально?
- Теоретически, да.
- Когда растает тундра и ледовая шапка на полюсе?
И тут начинаются гадания...
Понимая, что строительство надежной системы очистки коммунально-бытовых стоков на Байкале - дело не одного и не двух лет при нынешней кризисной ситуации в экономике и финансах, М. Грачев идет на эксперимент.
В Байкале, в его воде, всего, рассчитали ученые, 230 тысяч тонн фосфора, что в пересчете на озерные феноменальные объемы - 23 тысячи кубических километров - дает такой результат: 0,015 миллиграмма на литр воды. Что с этими пропорциями произошло: в концентрациях стоков, к примеру, в том же Северобайкальске на протяжении последних лет содержится 17-21 мг на литр. Если б только в Северобайкальске так "по-свойски!" обращались с озером...
Интенсивные исследования с использованием аппаратов "Мир-1" и "Мир-2" проводились в 2009 году с 5 июня по 10 сентября - 69 погружений. Программа включала и поиск естественных выходов на дне озера газа, "грязевых" вулканов, залежей гидратов и - главное! - отбор их образцов.
За гидратами охотились и другие научные коллективы. Специальные погружения для участников экспедиции "Байкальские гидраты-2009" организовало ООО "Газпром ВНИИГАЗ" при поддержке Лимнологического института.
Глубоководные обитаемые аппараты "Мир" погружались 1 июня 2009 года с целью изучения подводного грязевого вулкана "Санкт-Петербург" и отбора проб с его окрестностей. Дело в том, что вулкан открыли сотрудники Лимнологического института еще в 2000 году, а в 2005-м на глубине 1400 метров там был обнаружен газовый "факел" высотой 900 метров.
И вот через день, а именно 2 июля 2009 года экспедицией "Мир" на Байкале было сделано важное научное открытие: впервые в истории в окрестностях вулкана были обнаружены поля газогидратов, лежащие на поверхности дна. (До этого в Байкале находили газогидраты, лежащие под слоем осадков 30-50-сантиметровой толщины). До сотрудников Лимнологического института никто в мире с таким фактом не встречался. И до сих пор считают, что место газогидратов под вечной мерзлотой.
Тут уместно сказать, что также в Лимнологическом институте добрались до климатической головоломки.
Еще в 1989-1991 гг. российские ученые Гольмшток и Зоненштайн, - рассказывает академик М. Грачев, - проводили исследования вместе с американскими коллегами. Инструменты были советские, а обработку данных брали на себя американцы. Получилось вот что.
Общая толща байкальских осадков достигает 8 километров, что подтвердило еще раз: возраст озера - около 25 миллионов лет. Сейсмограмма все разложила по полочкам: "горб" газовых гидратов, слоистый осадок - нам стало ясно: очень хорошо подходит для расшифровки палеоклиматов Центральной Сибири (чем впоследствии и занялся ЛИН с коллегами из России и других стран мира). В институте, опираясь на изотопный метод (U234 и U238), удалось создать математическую модель, она привела нас к выводу: главное, что менялось на этой территории в течение тысячелетий при глобальном изменении климата - влажность, а не только температура. Это был поворотный вывод.
Причина теплого климата довольно проста, поясняет М. Грачев. При теплом климате и на севере Атлантики вода тоже теплая, испаряется много влаги, она несет тепло и влагу в Европу, Италию, Доходит до Центральной Сибири. Великие сибирские реки начинают течь быстрее, заполняют Северный Ледовитый океан, вытягиваются "языком" пресной воды в сторону Исландии, встречают Гольфстрим и "охолаживают" его - наступает похолодание, иссушение, сибирские реки текут медленнее, наступает ледниковье. Таков цикл. Он не всеми принят, но такая точка зрения существует. Она соответствует тому, что мы видим на Байкале, исследуя его мир.
"В границах Байкальской природной территории открыто и разведано 420 месторождений и выявлено более 1000 проявлений различных полезных ископаемых. Разведка, добыча и переработка многих видов минерального сырья являются важной основой устойчивого развития экономики и социальной стабилизации БПТ. Вместе с тем добыча полезных ископаемых создает многочисленные проблемы экологического характера, острота которых зависит от масштабов горнодобывающих работ, вида минерального сырья и близости объектов добычи к озеру Байкал", - предостерегает правительственный документ.
- А зачем Байкалу эти запреты? Они ему, выходит, ничем не помогают, а людям не дают развернуть на полную мощь созидательную деятельность, - не раз я слышал этот вопрос от людей, болеющих за интересы озера. А значит, и за наши национальные интересы.
И вот уже в стенограмме заседания Президиума РАН 18 ноября 2014 года зафиксированы те же вопросы: а зачем для БПТ отвели столько земли, что на ней уместилась бы полностью Тверская, Новгородская, Ленинградская области, да по крупным кускам еще Псковская, Вологодская, Рязанская, Московская области (см. карту-схему).
Интересна и поучительна в аспекте этих запретов история крупных холоднинских месторождений редкоземельных металлов, золота, кварца и кварцитов, других полезных ископаемых, на которые оказалась щедра природа в этом Богом отмеченном районе Северного Байкала.
Месторождение было открыто в 1968 году, полтора десятка лет ушло на разведку. А 27 ноября 2006 года были утверждены границы особых экономических зон БПТ, и Холоднинское месторождение оказалось в Центральной экологической зоне - это та самая территория, которая стала "подконтрольной" ЮНЕСКО, как часть Всемирного природного наследия "Озеро Байкал". В границах этой зоны добыча металлических руд была запрещена. И все затормозилось. Шум дошел до Парижа, до комитета Всемирного наследия ЮНЕСКО.
Парижу понравилась такая похвальная исполнительность русских. В июне 2015-го последовало специальное напоминание о Холоднинском месторождении: обеспечить запрет на добычу и после 31 декабря 2015 года.
Нет, конечно, это не санкции, но убыткам ведь безразлично, по какой графе они проходят. Американцы будут довольны.
Протестуют резонно буряты: до каких же пор голым задом на том мешке добра сидеть?
Если бы только в одном Холоднинском месторождении была закавыка...
***
На златом мешке сидим! А по величине прожиточного минимума одни из последних.
Но ведь если по-умному: дело вовсе не в запретах, как таковых. Дело в несовершенных технологиях добычи полезных ископаемых, когда вместе с извлечением, скажем, золота, "извлекаются" побочно и ядовитые отходы переработки. Как в том же БЦБК: получая беленую целлюлозу, частью идущую на цели медицины, комбинат вместе с отходами переработки сбрасывал в Байкал и хлоро-азотно-фосфорные компоненты и другую, скажем так, не полезную для озера химию.
Ученые достигают вершин в познании жизни, уже "на ты" с геномами, состоящими из десятков миллионов нуклеотидов, а при освоении берегов Байкала образованными людьми гигиенические нормативы иной раз превышаются разной нечистью в 140-400 раз!
Именно от такой вопиющей бездумности во взаимоотношениях с природой нам пристало решительно откреститься еще вчера. Нынче она уже преступна.
На том обсуждении доклада академика М. Грачева в Президиуме РАН о состоянии научных исследований на Байкале, всплыл - не мог не всплыть! - и вопрос о защите четверти мировых запасов пресной воды, которыми располагает озеро, академик Николай Павлович
Лаверов рассказал поучительную историю.
...В конце прошлого века было принято высочайшее решение: построить дамбу на выходе реки Невы (поперек Финского залива), чтобы защитить Северную Пальмиру от регулярных наводнений со стороны капризной Балтики.
В 1990 году построили. Но подойти к пропускным воротам в Неву (из Невы) кораблям было невозможно - вся прилегающая огромная акватория оказалась засорена отбросами человеческой деятельности мегаполиса. Власти вынуждены были создавать международную экспертизу, которую возглавили четыре высококвалифицированных экспертов по разным направлениям из Голландии. Предсовмина Н.И. Рыжков лично занялся проблемой и поручил Госкомитету СССР по науке и технике бросить лучшие силы на ее решение.
Результат работы экспертной международной комиссии поразил всех: мы никогда никакими силами не избавимся от загрязнения вокруг дамбы, пока не построим... нормальные современные очистные сооружения в городе.
На Байкале, к сожалению, наступают на те же грабли.
Нынче нашествие спирогиры - пострашнее, чем отходы питерской цивилизации для Финского залива. Что творится в устье реки Тыи - можно сравнить разве что с нашествием Батыя. По своим вероятным последствиям для четверти мирового запаса пресной воды (см. "Российская газета" 3 июля "Спирогира" и 21 июля "Заступников много...").
Без учета этих особенностей нашего озера к нему и близко подходить нельзя: навредишь. Это не прихоть ученых и не выдумки фантастов и фанатов Байкала - это табу матушки-природы. Не пытайтесь его нарушить, какими бы полномочиями ни владели, - себе во вред.