Ночь в Смоленске. Командировка закончилась, завтра уезжать. Я смотрю с пятого этажа гостиницы на вылизанные и выкрашенные старинные дома, красота, как в Европе. На цветущие деревья, на мокрый асфальт и плитку. Слушаю поющих птиц. Не спится.
Из этого города в 1917 году сбежал мой дед Илья Гендлин.
А я в Смоленске впервые.
Ему было 13 лет. Он встретил цирк-шапито и захотел стать гимнастом-эквилибристом. Потом на пенсии с гордостью показывал мне фотки: "Вот этот трюк после меня никто не делал". Он поступил в услужение к английскому гимнасту, надеясь, что тот научит его профессии, но тот просто заставлял его подметать дом. И дед обучился профессии сам.
Когда он вернулся в Смоленск, то первым делом пришел в парк, залез на шпиль башни и на глазах изумленной публики сделал стойку на руке.
Сохранились и афиши 1936 года, когда он собирался ехать на гастроли в Германию. Но поездку отменили - то ли оттого, что в Германии фашисты, то ли оттого, что в России коммунисты...
В 20-е годы он выступал в дуэте с приятелем Александром Ашурковым под псевдонимом Генаш, составленным из фамилий партнеров. Потом дуэт распался, а бренд Генаш остался у деда. В войну он записался в ополчение и ставил "ежи" на подходе к Москве. Демобилизовался по контузии, уехал в Среднюю Азию, выступал с номерами в кишлаках и армейских подразделениях.
Дед был чудовищно сильным. Есть семейные легенды про его художества. Например, как он остановил уголовника в поезде, хотя драться не умел и не любил. Но какой-то бугор начал по-серьезному терроризировать пассажиров. Дед поднял его на руки, вытащил в тамбур и выкинул с поезда.
Дважды он ломал позвоночник, падая из-под купола цирка. Это не мешало ему работать, пока не стукнуло 60. Тогда его разбил паралич. Я как раз тогда приехал к нему в гости. Врачи сказали, что он ходить больше не будет. А он вставал с дикими болями и стонами, брался за круглый стол и учился ходить вокруг него. Через год пошел, хоть и с двумя палками. Его походы на рынок больше походили на пытку, он садился отдыхать через каждые 100 метров. Но приносил домой тяжеленные сумки с фруктами и овощами.
Дед всегда стеснялся своей необразованности, ведь он ушел из дома после четвертого класса гимназии. И всегда старался читать книги, собирал их, став в конце концов коллекционером. Однажды на книжном развале познакомился с Луначарским, тот пригласил его с приятелем на чай. Стали общаться. Дружил с Леонидом Утесовым и с Владимиром Ван Зо Ли - китайцем, сыгравшим всех японских шпионов и офицеров в советском кинематографе ("Джентльмены удачи", "ТАСС уполномочен заявить", "Цирк зажигает огни"...).
А еще, когда мне было лет пять, я в первый раз услышал устное завещание деда: "Эти книги перейдут к вам, но я хочу, чтобы библиотеку не раздербанили по частям". Я вставал по утрам и делал зарядку в его однокомнатной квартире. И смотрел на корешки Майн Рида, Жюля Верна, Фенимора Купера, Вальтера Скотта. И думал, сколько же всего прекрасного, загадочного, умного и полезного мне предстоит прочитать.
Сегодня книги уже никто не читает, от них только пыль. Периодически по этому поводу в доме возникают споры. Но в Смоленске я окончательно решил, что никогда их не выброшу. Мне сказал это город деда.