Поделиться
Это коснется не всех товаров, а лишь наиболее чувствительных для потребителей. И будет мерой временной. Что не исключает возможность легализовать параллельный импорт и по другим сегментам рынка. Об этом "РГ" рассказал министр по экономике и финансовой политике Евразийской экономической комиссии Тимур Сулейменов.
А также о том, что Россия, Казахстан, Белоруссия, Армения и Киргизия могут установить общий ориентир по инфляции. Ожидается, что во вторник вопросы сотрудничества в области финансов и экономики станут предметом обсуждения на Евразийском межправительственном совете, который пройдет в Гродно.
Тимур Муратович, на последнем заседании Совета Евразийской экономической комиссии специальной рабочей группе ЕЭК было поручено разработать механизм возможного введения "параллельного" импорта на отдельные группы товаров. О чем идет речь? Означает ли это, что принципиального решения все еще нет?
Тимур Сулейменов: Напротив, вице-премьеры приняли концептуальное решение, и оно заключается во введении гибридного принципа исчерпания прав на объекты интеллектуальной собственности. В качестве базового сохраняется региональный принцип, но в случаях, когда социально-экономические условия, условия конкуренции на каком-то конкретном товарном рынке диктуют необходимость отмены регионального принципа, тогда может быть введен международный принцип исчерпания прав. Но только в отношении этих товарных групп.
В развитие этого решения нам поручено разработать критерии определения таких товарных групп и порядок обращения в ЕЭК страны, заинтересованной во введении международного принципа исчерпания прав. Это такой большой прикладной документ, в котором все будет по пунктам расписано.
Например, Федеральная антимонопольная служба, когда обосновывала необходимость введения "параллельного импорта" в отношении медицинского оборудования, указывала на коронарные стенты, которые у официального дилера стоят гораздо дороже, чем у независимого импортера. Так вот, допустим, я считаю, что тот или иной производитель ведет себя плохо, создал монопольную ситуацию, прикрываясь той защитой, которую ему дает право интеллектуальной собственности. Что надо сделать? Собрать информацию, провести анализ рынка, просчитать социально-экономический эффект от разрешения импорта по любым каналам, а не только через официальных дистрибьюторов. Вот эту методичку мы и должны подготовить к декабрю.
То есть это будет делаться по аналогии с расследованиями для введения антидемпинговых пошлин или специальных защитных мер?
Тимур Сулейменов: Да, думаю, механизм будет похожий.
И эти меры так же будут временными?
Тимур Сулейменов: Мы и считаем, что они должны быть временными, ни в коем случае не постоянными. Потому, что региональный принцип исчерпания прав более правилен для нашего Союза. Он базовый, а его отмена - это исключительный случай. Когда ни увещевания, ни какие-то другие меры воздействия, поддержки той или иной товарной группы и сферы, где эти товары используются, не помогли, тогда, конечно, можно разрешать "параллельный" импорт. Мы не думаем, что это будет "по щелчку", что это будет так же и автоматизировано, как, например, изменение ставок Единого таможенного тарифа. Поэтому такие меры будут иметь разовый характер.
Здесь, я думаю, куда важнее будет психологический эффект, в том числе для тех недобросовестных правообладателей, которые, согласно нашей информации и информации антимонопольных органов, злоупотребляют правом на защиту интеллектуальных прав.
Дамоклов меч?
Тимур Сулейменов: Да, возможно, просто угрозы начала расследования будет достаточно, чтобы усовестить правообладателей. Особенно когда пройдут два-три таких расследования, и они поймут, что этот инструмент имеет практический характер.
Берем Россию в качестве примера. Нарушения в части интеллектуальной собственности выведены из антимонопольного регулирования. Какой-то иностранный производитель злоупотребляет своим правом, но Федеральная антимонопольная служба не может пойти и его наказать. Однако ФАС сможет ходатайствовать, чтобы все производители в этой товарной группе, а не только данный конкретный правообладатель, были выведены из-под действия регионального принципа исчерпания прав. И та защита, которую государство добровольно им предоставило, отменяется.
Потому, что был такой негласный договор между бизнесом и государством: я тебе обеспечиваю защиту твоей интеллектуальной собственности на этот товар, чтобы его не завозил сюда кто попало, а ты привозишь товар по хорошим ценам и с гарантией качества. Если кто-то этот договор нарушает, мы возвращаемся в нулевую точку.
Какие же товары в итоге могут быть выведены из-под регионального принципа исчерпания?
Тимур Сулейменов: ЕЭК поручено внести предложения по первоочередным группам товаров, где может быть введен международный принцип. Пока мы не можем сказать, какие это будут группы товаров. Но известно, на чем настаивала Россия - автозапчасти, лекарства, медицинское оборудование. Будем проводить согласования внутри стран-членов Союза, потом предложения будем выносить на Совет Комиссии, а затем на Высший евразийский экономический совет, на утверждение президентов. Подчеркну, в любом случае исключения для "параллельного" импорта возможны только после внесения изменений в договор о ЕАЭС. Потому что региональный принцип там закреплен без каких-либо изъятий.
Тем не менее, в Евразийской экономической комиссии, в правительствах стран-членов сохраняются разные точки зрения на допустимость "параллельного импорта"?
Тимур Сулейменов: Эти разногласия уже маловажны после того, как Совет ЕЭК проголосовал. Как вы знаете, голосуют консенсусом. Совет ЕЭК, конечно, тоже могут поправить, я не говорю, что это окончательное решение. Главы правительств или президенты могут решить иначе и сказать: нет, в договор не надо вносить изменения. Но они делегировали Совету ЕЭК принятие решений по ключевым экономическим вопросам, и у нас не было такого, чтобы главы правительств или президенты вдруг разворачивали на 180 градусов то, что приняли вице-премьеры.
По разным курсам
Недавно при участии ЕЭК состоялось совещание министров финансов и экономик, а также руководителей центральных банков ЕАЭС. Были ли приняты какие-то конкретные решения, чтобы сделать валютно-финансовую политику наших стран более согласованной?
Тимур Сулейменов: Там достаточно подробно обсуждались внутренняя финансовая политика и состояние экономических и финансовых рынков каждой из сторон, но самое главное - говорили о дальнейших путях развития взаимодействия в финансовой сфере, в частности, о координации курсовой политики, создании общего финансового рынка, институционализации наших связей, координации ключевых финансово-экономических политик. Очень важно было услышать из первых уст освещение текущей ситуации и экономические прогнозы российской стороны, так как российская экономика - это более 80 процентов всей экономики ЕАЭС.
Во-вторых, договорились на системной основе проводить такие встречи. В частности, они будут проходить в преддверии встреч президентов и, возможно, премьер-министров, чтобы руководители правительств и руководители государств имели достаточно четкую картинку происходящего не только в своей экономике, но и в экономике всех государств.
Скажу откровенно, у меня были более амбициозные ожидания от этой встречи, но надо сделать скидку на то, что она происходила первый раз в таком широком формате.
К такому совещанию подтолкнул кризис?
Тимур Сулейменов: Кризис, действительно, вносит свои коррективы и в нашу интеграционную повестку дня. И зачастую те шаги, которые в хорошие времена несколько затягиваются, в кризис делаются гораздо быстрее.
Естественно, что и раньше встречались главы центральных банков, иногда министры финансов. Но это не носит системный характер, и встречи глав трех ключевых регуляторов от каждой из стран бывают редко. Конечно, конкретных мер было сложно ожидать от первой встречи.
Институционально эти совещания не будут оформлены? Совета или комитета из председателей центральных банков, министров финансов и экономик не будет?
Тимур Сулейменов: На данном этапе такое решение не принято, стороны пока не готовы формализовать эти отношения.
Но такая инициатива звучала?
Тимур Сулейменов: Комиссия сделала такое предложение. Мы не зря ведь в договоре о создании Союза записали: страны обязаны осуществлять "гармонизацию, сближение подхода к формированию и проведению валютной политики", не применять "действий в валютной сфере, которые могут негативно повлиять на развитие интеграционных процессов"; проводить "экономическую политику, направленную на повышение доверия к национальным валютам государств-членов"…
Сегодня говорить о полноценном выполнении пунктов этого перечня, к сожалению, рано. Доверие к национальным валютам снижается, долларизация растет, к расчетам в национальных валютах мы еще долго будем идти. Почему? Отчасти, наверное, потому что нет должного взаимодействия между нашими ключевыми фигурами в экономической и финансовой политике.
Мы считаем, что эти встречи не должны иметь характер жеста доброй воли, а должны быть обязанностью каждого из ключевых акторов в экономической политике государств. Естественно, сейчас, когда полный короб забот во внутренней политике, трудно ожидать особого внимания к своим партнерам. Но мы, ЕЭК, к этому призываем - не забывать, что любое решение, будь то изменение ставок налогов или тарифов, будь то изменение правил конкуренции на том или ином рынке внутри страны, - все это обязательно аукнется в других странах. Я уже не говорю о курсах валют. Эта взаимная зависимость только возрастает, наши экономики все более и более переплетаются. Мы требуем и, в хорошем смысле слова, заставляем государственные органы сторон не забывать об интеграционной повестке дня в куче своих внутренних забот.
Сейчас забыть о ней легко, тем более что, например, для создания общего финансового рынка нужна финансовая стабильность, предсказуемость валютного курса.
Тимур Сулейменов: Предсказуемость валютных курсов, их выдерживание в каком-то паритете друг к другу, конечно же, важно. Это крайне сложно достижимая задача, потому что три государства ЕАЭС - Россия, Казахстан и Армения перевели свои валюты в свободное плавание и объявили об инфляционном таргетировании в денежно-кредитной политике. Соответственно, они не пытаются поддерживать курс своих валют в каком-то диапазоне, они сосредоточились на снижении инфляции. Курс валюты к другим валютам Союза, к доллару и евро становится не определяющим.
Я больше скажу. Стабильность и предсказуемость курсов важна не только для единого финансового рынка, она нужна для нормального функционирования единого рынка товаров, услуг и даже рабочей силы.
Например, Кыргызстан провел девальвацию из-за того, что его экономика сильно зависит от денежных переводов из России, где работают многие киргизы. Власти не могли поступить иначе, потому что если бы курс киргизского сома продолжал держаться на высоком уровне по отношению к рублю, то это должно было отозваться серьезным снижением экономической мотивации работать в России.
Мы видим, как девальвации, состоявшиеся в наших странах, влияют, и зачастую негативно, на структуру и объем взаимной торговли. Это вызывает опасения у бизнеса наших государств и в целом понижает их желание сотрудничать внутри Союза.
Коридор для инфляции
Есть ли хотя бы рабочие гипотезы, как сблизить экономическую политику наших стран?
Тимур Сулейменов: В качестве одной из гипотез Евразийская комиссия предлагала нашим странам-членам рассмотреть установление единого ориентира по инфляции. По договору о ЕАЭС у нас возникло обязательство проводить согласованную макроэкономическую политику, а для этого не выходить за рамки определенных показателей по отношению госдолга и дефицита бюджета к ВВП, по инфляции. В частности, уровень инфляции в любой стране ЕАЭС не должен превышать 5 процентов от инфляции в том государстве, которое умудрилось удержать его на самом низком уровне. Такой пятипроцентный коридор - если самая низкая инфляция в рамках Союза составляет 5 процентов, то самая высокая должна быть не более 10 процентов.
Но это не говорит о том, что мы ставим один таргет по инфляции, скажем, 7 процентов, наши таргеты разбросаны. И, как показывает практика, с самого начала функционирования ЕАЭС у нас эта норма не выполнялась по тем или иным причинам в Белоруссии и в России. А теперь, с присоединением Армении, остальным участникам Союза инфляцию будет еще сложнее привести в соответствие с договором - в Белоруссии она 16 процентов, а в Армении около 4-х. Поэтому установление общего ориентира, подчеркиваю, не таргета, а именно ориентира, могло бы быть практическим инструментом, чтобы наши денежно-кредитные политики двигались в одну сторону.
Пока стороны к этому тоже не готовы?
Тимур Сулейменов: Они приняли это предложение в рабочую проработку, ЕЭК взялась подготовить более подробные материалы, со всеми "за" и "против". Потом будем смотреть. Не думаю, что это стопроцентный ответ на все вызовы, с которыми в последнее время столкнулись, но, может быть, это то, с чего нужно начать.
Доллар остается
Вы упомянули о растущей долларизации взаимных расчетов внутри Евразийского союза. Как далеко может зайти этот процесс?
Тимур Сулейменов: Не могу сказать. Анализ торговых потоков говорит о том, что в целом по ЕАЭС по итогам 2014 года при взаимных расчетах на рубль приходилось 69 процентов. Во взаимной торговле России и Белоруссии - 77 процентов, во взаимной торговле России и Казахстана - 64 процента.
Но вся торговля между Белоруссией и Казахстаном, Кыргызстаном и Арменией как была, так и остается в долларах, в меньшей степени в евро. А национальные валюты для таких расчетов практически не используются.
В Москве, кстати, непросто купить белорусские рубли или казахстанские тенге, зато в Белоруссии и Казахстане приобрести российские рубли можно везде.
Тимур Сулейменов: Если бы был спрос на драмы, тенге, сомы, то, конечно же, они появились бы и в российских обменниках. В этих вопросах не должно быть ничего искусственного. Сила валюты заключается в силе экономики, она определяет способность валюты привлекать хозяйствующие субъекты к расчетам именно в ней. И поэтому рубль очень долгое время был основным средством платежа, была стабильность рубля и его предсказуемость. Но с исчезновением этой стабильности, конечно же, долларизация наших расчетов будет увеличиваться.
Я точно знаю, что российский контрагент, будь то поставщик либо потребитель, и казахстанский контрагент, будь то поставщик или потребитель, будут очень сильно беспокоиться о курсах своих валют. Последний год, когда рубль стремительно ушел в пике, тенге оставался на прежнем уровне и сложился новый паритет. Если раньше курс был 1 к 5, то потом он стал 1 к 3, возник новый паритет, все равно была какая-то предсказуемость. Сейчас и тенге, и рубль двигаются не только асинхронно, но и с достаточно глубокой амплитудой, и предсказать их движение очень сложно. А зачастую у бизнеса какая-то часть себестоимости в твердой валюте, либо есть номинированные в долларах кредиты. Поэтому будет либо расчет в долларах, либо какая-то привязка к доллару, то есть расчеты все равно будут им опосредованы.
В России готовится к ратификации соглашение СНГ об интегрированном валютном рынке. Фактически это соглашение в рамках ЕАЭС плюс Таджикистан. Какое значение оно имеет?
Тимур Сулейменов: Интегрированный валютный рынок в ЕАЭС уже действует, в частности казахстанские и белорусские банки имеют право проводить операции с валютой на Московской бирже на основании собственной национальной лицензии.
То есть это соглашение доллар из нашей взаимной торговли не вытеснит?
Тимур Сулейменов: Реализация ни одного из соглашений не преодолеет долларизацию отношений внутри объединения, пока на практике не сложатся условия для этого. Валюта - это не только средство платежа, но и мерило силы и здоровья экономики. Текущего и будущего. Это способность страны отвечать по своим денежным обязательствам. Поэтому говорить о курсах в отрыве от здоровья экономики в целом, конечно же, неправильно. Это все понимают. Но, тем не менее, еще раз подчеркну, что нам не только что-то с курсами надо решать, а нужно более внимательно относиться к координации экономической политики.
Ожидаете, что череда девальваций в странах Евразийского экономического союза продолжится? Что это пойдет все дальше и дальше по спирали?
Тимур Сулейменов: За прошедший год во всех наших странах в той или иной степени девальвации прошли, достаточно значимые. Последним был тенге, который долгое время, около года, был на крайне высоком для себя уровне. Наверное, дальше таких резких скачков не будет.
Скорее всего, хотим мы этого или нет, курс рубля и в какой-то степени тенге будут во многом определять курсы национальных валют Белоруссии, Кыргызстана и Армении. Потому что Россия и Казахстан - две крупнейшие экономики и реципиенты рабочей силы в ЕАЭС. А как мы видим, рубль очень плотно привязан к нефти, и если раньше зависимость была опосредованной, теперь она просто прямейшая. Поэтому в итоге все сводится к тому, что будет с нефтью.
В этих условиях удастся построить общий финансовый рынок в намеченные сроки, выполнить интеграционный план-график?
Тимур Сулейменов: Я рассчитываю, что сроки, которые прописаны в договоре о ЕАЭС в части создания общего финансового рынка, будут выдержаны. Во-первых, времени еще достаточно много, реализация договора рассчитана до 2025 года. Во-вторых, готовить нормативную базу, инфраструктуру, налаживать техническое и административное сотрудничество можно при любых уровнях курса. По сути, единый финансовый рынок может функционировать без всяких проблем с разными валютами. С разными валютами, у которых есть какое-то предсказуемое движение.