28 августа исполняется 90 лет со дня рождения писателя Юрия Валентиновича Трифонова (1925-1981). Публикуемый фрагмент его биографии посвящен совершенно невероятной по нынешним временам истории - о том, как первая же повесть сделала 25-летнего сына "врага народа" знаменитым.
ПЕРВАЯ ЧИТКА В ноябре 1948 года 23-летний студент прочел несколько глав из повести "Студенты" на семинаре в Литинституте. Поэтесса Инна Гофф с протокольной точностью донесла до нас атмосферу этого семинара: "...Он читал неторопливо, размеренно, несколько скучным голосом. И это было резким контрастом с тем, о чем он читал. И тем, как это было написано, - нам казалось, что блистательно... Юркина повесть показалась мне многообещающей. Такую вещь послушаешь и заражает, хочется писать... Тогда был его триумф. Юра был бледен. Красные пятна на лице подчеркивали бледность. Значит, волновался..."1
В следующем, 1949-м, он окончил институт, причем повесть "Студенты" представил как дипломную работу. Однако и после этого продолжил работу над рукописью, шлифуя текст. Ему доставляло удовольствие "вылизывать" свое детище.
В январе 1950 года повесть была завершена.
ПЕРВЫЕ ПОДАРКИ Пухлая рукопись объемом в 20 авторских листов (500 машинописных страниц!) была уложена в две старые желтые канцелярские папки довоенного образца, принадлежавшие, вероятно, еще отцу писателя Валентину Андреевичу. Автор всего-навсего двух опубликованных рассказов повез эти папки с рукописью на квартиру к Константину Федину, жившему в писательском доме, что в Лаврушинском переулке. Дальнейшие события развивались стремительно...
Константин Александрович, член редколлегии журнала "Новый мир", снял телефонную трубку и позвонил только что назначенному главному редактору Александру Твардовскому. В тот же день курьер "Нового мира" приехал к Трифонову за рукописью и доставил ее главному редактору. Это было нечто из ряда вон выходящее! К начинающему автору, еще не опубликовавшему ни одной книги, прислали казенного курьера. Но чудеса продолжались. Прошло десять или двенадцать дней, и Трифонову пришла телеграмма: "Прошу прийти в редакцию для разговора. Твардовский".
Состоялась встреча. Последовал вердикт главного редактора: рукопись отредактировать и сократить, а с автором заключить издательский договор. Александр Трифонович доверительно сказал: "А знаете, Юрий Валентинович, моя жена заглянула в вашу рукопись и зачиталась, не могла оторваться. Это неплохой признак! Проза должна тянуть, тянуть, как хороший мотор..."2.
Но и на этом подарки судьбы не закончились. Твардовский нашел для повести прекрасного редактора - Тамару Григорьевну Габбе, детскую писательницу, литературоведа, автора пьесы-сказки "Город мастеров" и адресата лирики Самуила Маршака:
Как шаги твои были легки!
И казалось, что сыплются искры
Из твоей говорящей руки3.
Тамара Григорьевна была человеком изумительной доброты и редактором высочайшей квалификации: про нее говорили "лучший вкус Москвы", а еще раньше "лучший вкус Ленинграда"4. Совместная работа продолжалась три месяца, до конца лета. Тамара Григорьевна оценила рукопись иначе, чем это сделал Твардовский: "...Там не лишнее, а там не хватает. Надо углублять, мотивировать"5.
Трифонов написал почти три листа нового текста: повесть насыщалась смыслом. После редактуры Габбе, которая работала на договоре, повесть принялась читать и править штатная сотрудница "Нового мира".
ПЕРВЫЙ ДЕМАРШ О дальнейшем Юрий Валентинович очень живописно поведал в своих воспоминаниях. "С дамой сразу возник конфликт. Это была редактриса того распространенного типа, который я бы назвал типом бесталанного самомнения: талантом, то есть чутьем и пониманием литературы, бог обидел, а самомнение наросло с годами от сознания свой власти над рукописями и авторами. <...> Работа началась с черканья и перестановки слов на первой же странице. Я вступил в спор. Дамское самомнение кипело. Я упорно не уступал. Больше всего меня задело пренебрежение дамой не к моему тексту, а к авторитету Тамары Григорьевны. Черкать и переставлять слова во фразе, ей одобренной! И эдак с маху, с налету! А Тамара Григорьевна вовсе не брала ручку и ничего сама не правила в рукописи. Да и что за замечания? "Которые... которые... как... как..." Можно согласиться, можно не соглашаться. Я решил не соглашаться. <...> Пожалуй, я вел себя рискованно. Но тогда этого не сознавал"6.
Автор повел себя очень рискованно - он пошел к Твардовскому и решительно потребовал назначить другого редактора. Трифонов, не без сарказма, поведал о дальнейшей судьбе незадачливой редактрисы: "Дама, которая наскочила на меня, как баржа на мель, переплыла в "Советский писатель" и лет двадцать благополучно подчеркивала там слова "которые" и "как"7.
ПЕРВОЕ СВИДАНИЕ... Повесть "Студенты" в том же 1950-м была опубликована в октябрьской и ноябрьской книжках журнала "Новый мир". После того как рукопись была послана в набор, Трифонов совершил еще один очень смелый поступок. Он написал любовную записку, адресованную известной московской красавице - певице Нине Алексеевне Нелиной, солистке Большого театра, и назначил ей свидание.
"Трифонов - Нелиной в Большой театр, 23 сент. 50 г. Дорогая Нина! Я безумно люблю Вас. Нам необходимо встретиться. Вы не знаете меня, но сегодня мы должны познакомиться, и... Вы все узнаете! Все, все!!! Ради бога не отвергайте моего предложения! Умоляю Вас! Сегодня в 6 ч. вечера мы встречаемся у стадиона "Динамо" и едем за город. Это решено! Я уверен, что Вы согласитесь. Любимая, жду Вашего ответа у 1-го подъезда. Ваш навеки Ю.Трифонов. P.S. Вы были сегодня восхитительны! Ю. Три..."8.
27-летнюю красавицу, уже успевшую побывать замужем и отнюдь не обделенную вниманием поклонников, еще никогда не приглашали на свидание на стадион. Она удивилась... и пришла на свидание, благо стадион "Динамо" находится совсем рядом с Верхней Масловкой, где вместе с родителями жила певица. Юрий и Нина стали встречаться и вскоре, в сентябре 1951-го, стали мужем и женой.
... И ИЗДАНИЕ После выхода "Студентов" 25-летний Трифонов проснулся знаменитым. Казалось, что река его жизни сделала крутой поворот и потекла по широкому руслу: "Обрушились сотни писем, дискуссии, диспуты, телеграммы с вызовом в другие города. Все это началось в декабре и продолжалось, нарастая, в течение всей зимы. В редакцию "Нового мира" я заходил за письмами, которые Зинаида Николаевна (секретарь редакции. - С. Э.) собирала в толстые пакеты и, передавая их мне, шептала с изумлением: "Послушайте, ну кто бы подумал! Ведь только Ажаев получал столько писем!" Члены редколлегии, которые раньше меня не замечали и едва здоровались - с какой бы стати им замечать? - теперь останавливали меня в зальчике и задавали вопросы.
Катаев сказал, что он в два счета сделал бы из меня Ильфа и Петрова. "Небось уж подписались в Бюро вырезок? И носят вам на квартиру такие длинные конверты со всякой трухой?" - спросил он.
Я не слышал, что существует какое-то Бюро вырезок. Твердо решил: не подпишусь. Но через год все-таки подписался"9.
Успех шел по нарастающей. В начале января 1951 года в газете "Правда" появилась положительная рецензия. Появление публикации в главной газете СССР было связано с тем, что редакция "Нового мира" выдвинула повесть Трифонова на соискание Сталинской премии. В ту эпоху рецензия в центральном органе ВКП(б) могла резко изменить жизнь: положительная - вознести писателя, разгромная - уничтожить, притом с неотвратимостью античного рока. Итак, "Правда" вознесла. 15 марта на заседании Комитета по Сталинским премиям в области литературы и искусства автору повести "Студенты" была присуждена Сталинская премия 3-й степени, денежный эквивалент которой составлял 25 тысяч рублей. 25-летний Юрий Валентинович стал одним из самых молодых лауреатов этой премии. Это был апогей его успеха - жизненного и литературного. Последствия сказались незамедлительно.
"Мне звонили товарищи, поздравляли. Посыпались всякие лестные предложения: из "Мосфильма", из театра, с радио, из издательства. Люди, меня окружавшие, были ошарашены; я же, представьте, принимал все как должное! И вел себя глупо"10. Трифонов ответил отказом на лестное предложение "Мосфильма" написать сценарий по его повести. Свой отказ мотивировал нежеланием эксплуатировать успех. Посчитал это унизительным для себя. "Художник и дела - это гадость, это плебейство"11. Издательство "Советский писатель" захотело выпустить отельное издание повести. И вновь последовал гордый отказ. Якобы когда-то, полтора года назад, первое издание было обещано издательству "Молодая гвардия", и Трифонов не находит для себя возможным нарушить данное слово. Именно данное слово, а не издательский договор, который еще не был заключен. К чести автора, он свое слово сдержал. Первое отдельное издание "Студентов" вышло именно в "Молодой гвардии".
ЗАПРОС ВРЕМЕНИ Диспуты и выступления Трифонова перед студентами самых известных столичных вузов шли непрерывно, причем иные из них продолжались не один день. Первый медицинский, станкостроительный, институт связи, инженерно-экономический, полиграфический, лесотехнический, инженерно-строительный, архитектурный... Даже слушатели Военно-юридической академии и студенты Института международных отношений МИД СССР захотели встретиться с автором "Студентов". А еще библиотеки, школы, клубы... Юрий Валентинович, по его собственному выражению, "тогда влетел в литературу, как дурак с мороза"12.
Читатели, истосковавшиеся после военного лихолетья по мирной жизни, жаждали книг о мире. И молодой автор сумел ответить на этот запрос времени. Его книга подкупала бытовыми подробностями и каким-то наивным реализмом. Читатели "Студентов" узнавали персонажей повести в кругу своих знакомых и, бывало, как дети, бурно радовались этому сходству. Один из студентов Литературного института лучше всех выразил причину феерического успеха: "Здорово написал. Как на фотографии. Все ребята один к одному"13. Это было то наивное время, когда цветные иллюстрации из "Огонька" использовались для украшения квартир. Даже на даче товарища Сталина висели эти репродукции.
Материальным же воплощением успеха стало приобретение Трифоновым автомобиля "Победа", причем лауреат не стал сам управлять личным автомобилем, а нанял шофера.
Через несколько месяцев после получения премии Юрий Валентинович женился на певице Большого театра Нине Алексеевне Нелиной. Красавица жена, безоговорочно поверившая в успех мужа, надеялась, что за одной Сталинской премией последует другая. Нине, как впоследствии не без иронии заметил Юрий Валентинович, "казалось, что он каждый год будет получать премию"14.
Примечания
1. Цит. по: Шитов А.П. Время Юрия Трифонова: Человек в истории и история в человеке (1925-1981). М., 2011. С. 303-304.
2. Трифонов Ю.В. Записки соседа. Из воспоминаний // Трифонов Ю.В. Как слово наше отзовется... М., 1985. С. 144.
3. Маршак С.Я. Ветер жизни тебя не тревожит... // Маршак С.Я. Лирика. М.: Детская литература, 1968. С. 125.
4. Трифонов Ю.В. Записки соседа... С. 145-146.
5. Там же. С. 145.
6. Там же. С. 148.
7. Там же. С. 148-149.
8. Тангян О.Ю. Испытания Юрия Трифонова // "Дерибасовская - Ришельевская". Одесса, 2010. С. 208.
9. Трифонов Ю.В. Записки соседа... С. 149.
10. Там же. С. 150.
11. Трифонов Ю.В. Время и место // Трифонов Ю.В. Вечные темы. М., 1985. С. 300.
12. Цит. по: Шитов А.П. Указ. соч. С. 323.
13. Там же. С. 318.
14. Трифонов Ю. Из дневников и рабочих тетрадей / Публикация Ольги Трифоновой // Дружба народов. 1998. N 6 // http://magazines.russ.ru/druzhba/1998/6/trifon.html; Тангян О.Ю. Зачем Юрий Трифонов ездил в Туркмению? // Знамя. 2013. N 4 // http://magazines.russ.ru/znamia/2013/4/t9pr.html
15. Цит. по: Шитов А.П. Указ. соч. С. 391.