Поделиться
Выход из приюта Марии - самого близкого к вершине лагеря и одновременно самой высокой гостиницы в мире - запланирован на три часа ночи. Ранний выход - шанс увидеть ясное небо и забраться на пик - 5642 метра.
Мы просыпаемся в два, есть ровно час на то, чтобы прийти в себя, сварить завтрак и надеть снаряжение. Надо успеть заварить термос с чаем - на кофе в горах жесткое табу, играть с расширением или сужением сосудов нельзя категорически. На штурм горы мы идем невыспавшимися. Сна не было ни в одном глазу. Если и случалась полудрема, то она больше напоминала тревожное забытье: реагируешь на каждый шорох, и при этом смотришь одновременно несколько снов. За два часа я видел пять, и все они были о том, что я неудачно всхожу на Эльбрус- падаю в расщелину, теряюсь.
Погода не балует: идет снег и дует ветер. "Попробуем", - решает наш инструктор Дима.
Подготовка к этому дню началась полгода назад. Состав команды - я и два моих приятеля. Друзья-туристы допрошены на наличие снаряжения, расхищены их гаражи и дачи. Интернет перерыт в поисках информации о восхождении. Обязательная часть подготовки - бег: по нему можно представить, хватит ли тебе сил на покорение горы. Считается, что успешные восходители могут пробежать 12 равнинных километров.
Наш маршрут - это высотный альпинизм, карабкаться по скалам над пропастью не нужно. Ползи себе улиткой по склону и не теряй нужного направления.
Первая опасность, подстерегающая в горах, - горная болезнь, следствие нехватки кислорода, физической утомленности, охлаждения. Ее проявления индивидуальны: от головной боли до галлюцинаций. Например, итальянец Райнхольд Месснер во время одиночного восхождения на Эверест полагал, что с ним идет невидимый спутник, с которым он даже делился едой. Поэтому распознать ее следует сразу и начинать спуск, как только появились первые признаки. Один из простых тестов, вспомнить что-нибудь очевидное: номер собственного телефона или домашний индекс. Я решил читать горам стихи - Мандельштама, Маяковского, Галича, Бродского.
Первую неделю пребывания в Приэльбрусье мы посвятили акклиматизации. Наша гостиница находилась внизу, и каждый день мы совершали выходы: вначале на 2800 метров, потом на 3100. На третий день мы переночевали на Эльбрусе, на высоте 3800 метров.
Оптимальный темп подъема - 200-300 метров в час (в горах расстояния принято считать набором или сбросом высоты) - около километра по прямой в привычных равнинных измерениях.
Между первым и вторым привалом с нами случается рассвет. Незадолго до того, как солнце выныривает из-за горы, гамма цветов потрясает воображение.
Вторая остановка над скалами Пастухова, сюда мы приходили вчера, в последний акклиматизационный выход. Выше мы не поднимались. Дует ветер, время от времени начинает сыпать снег, я аккуратно спрашиваю Диму, пустит ли нас погода дальше. Он цыкает в ответ - лучше ничего не загадывать. Когда мы выходили, опасались урагана на подъеме. Его не случилось, но чем выше мы поднимались, тем отчетливее виднелась туча, собиравшаяся над западным склоном. Гроза на Эльбрусе невероятно страшна. Воздух вокруг тебя трещит, как на электростанции. Пару дней назад случайный знакомый рассказал, что во время грозы на горе стоит пересилить страх - там нет "земли", и молнии не страшны. Самые смелые могут поднять руки, и между ними, как в фильме "Меланхолия", будут бегать искры электричества, не причиняя вреда, а ты почувствуешь себя богом-громовержцем.
Дима называет истории про богов мифологией, люди погибали на горе от молнии. Правило номер один - первый гром, и мы беспрекословно разворачиваемся. Номер два - про погоду мы не говорим.
На исходе четвертого часа мы переваливаем за отметку в 5000 метров. Самое сложное впереди, но закрадывается осторожно - счастливая мысль, что мы поднялись на 1000 метров, то есть прошли больше половины пути.
Дима показывает рукой - немного левее виден перевал. Он называется "Эхо войны" - в 1942 году элитные немецкие альпинисты из дивизии "Эдельвейс" захватили Эльбрус. Для того чтобы выбить врага, на гору отправлялись сотни красноармейцев. Их тела до сих пор оттаивают на перевале.
От скал Пастухова - места нашей предыдущей остановки - идет ледник. Когда нет снега, он опасен, но нам везет, снега много. На предпоследнем отрезке пути, косой полке, дорогу приходится "тропить" - глубина снега почти везде выше колена. Падает видимость, флажки-вешки различимы едва-едва. Появляется дополнительная опасность: слева склон резко уходит вниз. Упади туда, и шансы на выживание невелики - из расщелин внизу выбраться почти невозможно. Набор высоты проходит медленно, склон более пологий, но ветер и снег компенсируют послабление. Полтора километра до седловины мы идем больше 2,5 часа.
Ветер усиливается еще больше, поднимает обледеневший снег, спрятаться от которого невозможно даже за капюшоном. Видимость падает до нуля. Направление дальше понятно только теоретически. Дима делает несколько шагов в сторону следующей вешки, разворачивается и пытается перекричать ветер: "Лучше вернемся живыми". Мы не дошли до пика горы всего 300 метров.
Путь вниз опаснее, чем вверх - по статистике четверо из пятерых альпинистов погибают на спуске. Победители теряют концентрацию, а горы этого не прощают. В прошлом году в группе поднимался парень 30 лет, он покорил гору, спустился с вершины обратно на седловину, налил чай и ... умер.
Мы, кажется, спускаемся медленнее, чем поднимались, ветер теперь хлещет в лицо. На усах начинает намерзать лед - отрывать его больно. Языком можно потрогать сосульку, выросшую на лице.
Спустившись к самому началу "косой", слышим гром - погода подтверждает, что решение спуститься было правильным. Немного погодя пошел град. Встретиться с ним на вершине было бы, наверное, неприятным приключением с непредсказуемым финалом.
Пытаться штурмовать Эльбрус на следующий день мы не стали - после такого подъема восстанавливаться надо несколько дней.
И еще до того, как Кавказский хребет исчез из зеркала заднего вида моей машины, стало понятно, где в следующем году я проведу свой отпуск. Кавказ влюбил в себя. Горы невероятно красивы, а гостеприимство восхищает так же, как окружающие пейзажи.
Уже вернувшись в Москву, я понял, что есть что-то действительно гордое в том, чтобы отвернуть с амбициозного пути в момент, когда до финиша остались считанные метры. Для такого решения нужны и мужество, и мудрость. Но гордость за такие события возникает, пожалуй, лишь тогда, когда этот путь пройден до конца. Пускай спустя год, два или десять.
Кстати
Бензин -10 000 рублей.
Или ж/д билеты до Нальчика - 3800 рублей в одну сторону.
Билет до Терскола - 200 рублей.
Инструктор - 15 000 - 20 000 рублей.
Аренда снаряжения - до 8000 рублей.
Канатная дорога до станции МИР - 500 рублей.
Проживание в Терсколе - 400-600 рублей в сутки.
Средняя стоимость ужина - 600 рублей.