Поделиться
Вы достаточно резко высказывались в своих интервью по поводу проведения конкурса Чайковского в 2002 году. Почему решили опять участвовать в судействе?
Александр Князев: Сейчас конкурс Чайковского вышел на совершенно новый рубеж: изменилась система голосования, появилось правило, не позволяющее студентам членов жюри участвовать в конкурсе. Для меня это очень важный момент. Конечно, стопроцентной объективности в музыке быть не может, но, когда играет твой ученик, каким бы честным и объективным ты не был, все равно будешь слушать по-другому. И действительно, на некоторых конкурсах ситуация уже превращалась в какой-то "междусобойчик" педагогов, чьи студенты соревнуются. Меня это страшно раздражало. Но в этот раз состав жюри совершенно иной: на конкурс приехали музыканты, которые вообще не преподают. Например, Миша Майский никогда не имел учеников, я сам не преподаю уже более 10 лет.
Вы судите разные конкурсы. Что важно вынести музыканту из конкурсной жизни, если он пошел по этому пути?
Александр Князев: Если идешь на конкурс, то лучше его выиграть. На самом деле, есть определенные исключения, и, по-моему, одно такое исключение уже произошло на XV Конкурсе. Во II тур не прошел фантастический, феноменально одаренный и уже получивший международное признание пианист Андрей Коробейников. Он выступает с лучшими оркестрами и дирижерами, это любимый солист Владимира Федосеева, с ним очень часто играет Юрий Темирканов. Коробейников выступает в дуэте с Вадимом Репиным, он - один из моих любимых партнеров. Его яркое исполнение останется в памяти, и, может быть, будет восприниматься гораздо сильнее, чем выступления тех, кто получит награды.
Как думаете, почему жюри не отметило такого музыканта?
Александр Князев: Не претендую на то, чтобы обсуждать решение жюри, это мое личное мнение. Кстати, вчера я еще раз прослушал его исполнение Сонаты Бетховена. Оно потрясающее. Почему не понравилось? Да потому, что Андрей играет так, как я бы, например, не стал исполнять это произведение на конкурсе. Я бы сыграл так на концерте, - что он и делает. Скоро распределятся судьбы тех, кто выиграл. Но произошла удивительная вещь - конкурс еще не закончился, а Коробейников имеет абсолютный успех, сыграв один раз на I туре (у него в интернете - 400 000 просмотров исполнения, с которым его не пропустили).
Артистизм конкурсанта. Как этот критерий влияет на ваше судейство?
Александр Князев: Мы отбираем виолончелистов, которых потом хотим видеть на сцене. Артистизм - это неотъемлемая часть музыканта-исполнителя. У одних конкурсантов это развито в большей степени, у других - в меньшей.
На II туре конкурсанты работали с концертмейстерами. Репетиций было мало. Вы отметили для себя дуэт, который сложился в экстремальных конкурсных условиях?
Александр Князев: Наверное, такого дуэта я не услышал, но выступала одна замечательная пианистка. Она играла лучше всех. Мы ее обязательно отметим, - она получит диплом "Лучший концертмейстер конкурса".
На ваш взгляд, нужны ли новые состязания второго этапа II тура с камерным оркестром?
Александр Князев: Я считаю это нововведение замечательным. Исполнение Концерта Гайдна с камерным оркестром - интересный этап. Не хочу сказать, что без него конкурс бы не состоялся. Второй этап еще больше раскрывает личность конкурсанта, и потом концерт Гайдна стоит отдельно от концертов Дворжака и Шостаковича - произведений, которые будут исполняться в финале.
Что больше всего волнует не прошедших в III тур?
Александр Князев: После объявления результатов мы говорили о профессиональных вещах. Конкурсантам было интересно узнать мое мнение. Все, безусловно, сильно расстроены, хотя кто-то подошел к этому и более философски. Говорили очень подробно. Хочу отметить, это новое правило тоже стало условием конкурса. Хорошая вещь, ведь любое решение нужно уметь аргументировать. Я обязан объяснить конкурсанту, почему мне не понравилась его игра. Было несколько участников II тура, которых я хотел бы видеть в финале. Но они не прошли. Я понимал, какие к ним могли быть претензии. Члены жюри, может быть, почувствуют какую-то большую ответственность за свои действия, ведь теперь нельзя просто сказать: мне не понравилось.