Поделиться
После показа картины Зайдль встретился с журналистами и рассказал о том, как удалось заполучить согласие на съемку у людей, которые зачастую выставляют себя в нелицеприятном свете, и о том, почему подвал для австрийца - больше, чем подвал.
Как вы искали персонажей для своей картины?
Ульрих Зайдль: Это очень длительный процесс - речь ведь идет не о профессиональных актерах, а об обычных людях, которые впускают меня и съемочную группу в свои настоящие дома и показывают свою настоящую жизнь. Конечно, когда я придумывал "В подвале" у меня были определенные требования к персонажам этого фильма. Но все же главная задача для всех них - продемонстрировать самих себя, свое реальное поведение. Я всегда внимательно слежу за достоверностью, и не позволяю героям актерствовать. В этом смысле, кстати, мой метод работает и в художественных картинах - от профессиональных актеров я требую того же самого, чтобы они показывали самих себя. Так вот, подобрать непрофессионалов было очень сложно. Непросто добиться от людей, чтобы они пустили тебя в свой подвал и показали то, что они там делают. При этом понятно ведь, что интересовали меня не люди, которые собирают там крышки от пивных банок. Мои ассистенты искали персонажей, стучась в каждую дверь и объясняя людям идею фильма. Разумеется, это не быстрый процесс, который занял несколько месяцев.
Ваши документальные картины порой кажутся игровыми, а игровые - документальными. Это ваш сознательный выбор?
Ульрих Зайдль: Когда мы говорим "документальный фильм", мы не должны думать, что он показывает реальность. Разумеется, у моих картин всегда есть концепция, за рамки которой я обычно не выхожу. И я не скрываю, что в моих документальных работах есть постановочные эпизоды, которые персонажи разыграли по моей просьбе.
Что вы делаете, когда герой вашей документальной картины вдруг понимает, что вы делаете кино, в котором он будет выставлен не в лучшем свете, и отказывается от дальнейшей работы с вами?
Ульрих Зайдль: Значит, нам не повезло (улыбается). Но такого, как правило, не случается. Перед съемками я много беседовал с героями "В подвале", находил с ними общий язык, завоевывал их доверие. И благодаря этому мне удавалось их удержать. Они не подозревали, что случится дальше, но продолжали работать. Вообще, доверие к режиссеру - это то, на чем все держится. Мы всегда платим нашим героям гонорары, но, во-первых, это небольшие деньги, а, во-вторых, еще на кастинге мы следим, чтобы меркантильный интерес не был главным.
Из вашего раннего фильма "Собачья жара" становится понятно, что подвал для австрийца - едва ли не самая важная часть дома. Также с австрийскими подвалами связаны несколько душераздирающих историй с маньяками, годами истязавшими там своих жертв. То есть подвал как метафора чего-то скрытого, стыдного, нелицеприятного занимает совершенно особое место в австрийской культуре?
Ульрих Зайдль: Подвал в Австрии действительно значит для людей гораздо больше, чем, например, в России. Там австрийцы проводят большую часть своего свободного времени. Там они могут снять маску и быть теми, кем они являются на самом деле. Для меня важна метафора подвала, как хранилища подсознательного и коллективного бессознательного, как метафора лицемерия человеческой натуры. В этом смысле австрийцам есть что предъявить миру - сначала мы много веков жили под прессингом габсбургской морали, а затем долгое время строили из себя жертву национал-социализма, хотя на самом деле были заодно с Гитлером. Все эти комплексы никуда не делись и периодически прорываются наружу - в том числе и в подвалах.
Вы делаете жесткие картины, которые в России, будь вы местным режиссером, многие наверняка поспешили бы назвать "очернением действительности". В Австрии вы сталкивались с подобными обвинениями?
Ульрих Зайдль: В Австрии ровно тоже самое. Я долгое время боролся за свои фильмы. Когда я только начал снимать, на меня обрушился невообразимый поток критики. Меня буквально растаптывали - надо думать, эти люди хотели, чтобы я прекратил заниматься режиссурой. С огромным трудом я продолжал делать фильм за фильмом. Со временем люди начали понимать, что именно я имею ввиду. Однако я отдаю себе отчет в том, что в этом понимании главную роль сыграл международный успех - если бы у моих картин не было призов престижных фестивалей и если бы моя известность не вышла за пределы Австрии, им бы, пожалуй, удалось меня уничтожить. Хотя обвинения в том, что я очерняю родную страну - полная ерунда. Проблемы, которые я описываю в своих фильмах, актуальны для всего человечества. Ровно такие же картины можно снять в какой угодно стране. Но я австриец, и логично, по-моему, что я делаю фильмы в своей стране.
Полтора года назад вы говорили о том, что намерены снять историческую картину о наполеоновских войнах. В каком состоянии сейчас этот проект?
Ульрих Зайдль: Идет рабочий процесс, но мы пока ничего не снимаем. Очень сложно делать такой проект в финансовом плане. Поэтому чтобы зритель не заскучал, во время вынужденного простоя этого фильма я сделал еще одну картину - о европейских туристах, которые едут охотиться в Африку.