Поделиться
Павел Алексеевич, хочется начать с хороших новостей. Наконец удачно разрешилась судьба пятилетнего Оскара, который был изъят норвежскими властями из российской семьи. Но похожие истории слышны все чаще. Что мы можем им противопоставить?
Павел Астахов: Принято решение о возвращении Оскара в семью. И это не только наша заслуга, но и родителей, которые не стали лезть на баррикады, а пошли на условия службы защиты детей, прошли тренинги, психологов и доказали, что хотят вернуть ребенка. Но Оскар еще не дома, этот процесс будет проходить постепенно. Проблеме, о которой идет речь, не год, не пять, и даже не десять лет. Та же служба "Барневарн" появилась в Норвегии еще в 1958 году. Сегодня эта система стала настолько самостоятельной и могучей, что даже государство не может с ней справиться. Страдают не только российские дети. Страдают не только российские дети, были скандалы с изъятием детей из чешских, бразильских и индийских семей в Норвегии.
То есть это системная проблема?
Павел Астахов: И поэтому мы пытаемся решить ее на другом уровне. Например, в 2011 году было несколько скандалов с российскими детьми во Франции. Ко мне обратились сами французы: как нам снизить политический накал, потому что только по Захаровой четыре раза президент России общался к президенту Франции. Мы решили создать межправительственную комиссию по урегулированию семейных конфликтов - она работает уже 2,5 года. Посмотрите, у нас с Францией есть такие проблемы как с Норвегией? Нет, потому что это работающий механизм, который снял политический окрас этих споров, и работает в правовом поле. Сегодня мы находимся в постоянной переписке с норвежцами и, мне кажется, близится тот момент, когда они будут готовы подписать подобное соглашение.
Одно из наиболее проблемных направлений вашей работы - половые преступления, совершенные в отношении детей.
Павел Астахов: К сожалению, их число действительно растет: в прошлом году было больше восьми тысяч таких преступлений. Но надо понимать, что стала лучше выявляемость. Сейчас раскрыты преступления, которые совершались годами. Другая сторона проблемы - недооценка опасности таких преступлений. В 10-11 году огромное количество дел по педофильным статьям заканчивалось условным осуждением, небольшими сроками или примирением сторон. А дальше случался рецидив, причем, как правило, более тяжелый. Вспомните случай в Томске: ранее осужденный за изнасилование и отбывший наказание преступник похитил трехлетнюю Вику, изнасиловал ее, убил и потом сам повесился. А если бы ему дали за то преступление реально суровое наказание - 25 лет лишения свободы? А если бы за ним был бы административный надзор пожизненный установлен? А если бы его заставили каждую неделю приходить и отмечаться к участковому? Произошло бы это? Эти вопросы надо решать.
Теперь отношение к таким делам в профессиональной среде изменилось?
Павел Астахов: Меня услышали судьи, следователи, с которыми мы встречаемся. Дел, когда педофил уходит безнаказанным, становится все меньше. У нас была дикая история в Набережных Челнах, четырехлетнего мальчика изнасиловал отчим, заразил его СПИДом и фактически ушел от наказания. Мы добились, чтобы Верховный суд пересмотрел приговор и всем фигурантам дали реальные сроки. Сейчас практика по этим преступлениям изменилась, и судьи все чаще становятся безжалостными к таким преступникам.
Но судьи часто оказываются безжалостными к самим родителям. За прошлый год больше 40 тысяч детей остались без родителей по решению суда.
Павел Астахов: А пять лет назад их было 90 тысяч! Я не раз говорил, что лишение родительских прав - это исключительная мера. Сейчас стали чаще ограничивать в родительских правах, а не лишать их. Такая система реабилитации и сохранения ребенка в семье с определенными ограничениями появилась еще в 2005 году в Тюмени. Мы ее распространили на все регионы, и она работает. Кроме того, у нас постоянно растет число восстановленных в родительских правах, хотя и считается, что это сложный процесс. Я уверен, что обратного пути нет, и число детей в детских домах будет уменьшаться, притом, что детское население растет.
В 2012 году вы говорили, что через пять-семь лет в России не останется детских домов. И цифры в вашем докладе подтверждают, что за последнее время число интернатов существенно сократилось. В прошлом году было закрыто 148, в этом планируются к закрытию еще 265. Но разве можно закрыть все?
Павел Астахов: Понятно, что ни одно государство в мире не обходится без социальных учреждений для детей. Можно ликвидировать все детдома, но необходимо оставить детские социальные приюты - по такому пути, например, пошло большинство европейских стран. Но дети, которые находятся под опекой государства, есть везде: в Испании, в США, в Норвегии - идеальной картинки нет нигде.
Какая картинка, на ваш взгляд, была бы идеальной?
Павел Астахов: Необходимо решить большие проблемы. Первая - отказы от детей. Хоть их и становится меньше, но существенное влияние на данную ситуацию оказывают миграционные процессы. Второе. Каждый третий ребенок имеет проблемы со здоровьем. Дети должны получать доступную и эффективную медицинскую помощь. Рядом с мамой должен стоять профессионал, который скажет: "Не волнуйтесь, мамочка, я буду вас сопровождать, вы получите все лекарства, лечение, реабилитацию". И третье - социальная помощь. Чтобы женщина не разрывалась на части, думая, как бы прокормить своих семерых детей, а государство само вовремя приходило с мерами поддержки. Решив эти три проблемы, детские дома станут не нужны.
Совсем?
Павел Астахов: В каждом регионе должно остаться два-три профильных интерната. Должны остаться специальные медицинские интернаты, в которых дети находятся по состоянию здоровья. Должны создаваться творческие, или спортивные, или кадетские интернаты. У нас есть хороший опыт - Ярославский музыкальный детский дом, который появился в 1949 году и существует до сих пор.
Некоторые критики обвиняют вас в том, что вы не ведете постоянный прием граждан.
Павел Астахов: Это неправда. Прием граждан ведется у нас постоянно, мы вместе решаем проблемы по обращениям - для этого и существует аппарат. Я лично веду прием граждан в регионах. В этом году у нас было восемь инспекционных поездок - везде был личный прием.
С какими проблемами обращаются?
Павел Астахов: Медицинское обслуживание, судебные тяжбы. Просят оказать помощь в приобретении дорогостоящих лекарств, оборудования. Выпускники детских домов обращаются по квартирному вопросу. К слову, должен отметить, что общее число выданных квартир увеличилось в три раза за пять лет. А в некоторых регионах, например, в Астраханской области или Краснодарском крае, стали выдавать по тысяче квартир в год, по две. Притом что раньше их число не превышало нескольких десятков.
Как часто удается решать обращения положительно?
Павел Астахов: Эффективность нашей работы по обращениям граждан за 2014 год - 66 процентов. В 2013 году - 61 процент. Должен сказать, что это неплохой результат даже по европейским меркам.