28.05.2015 23:00
    Поделиться

    Новую "Пиковую даму" показали на сцене Мариинского театра

    Новая "Пиковая дама" на сцене Мариинского театра
    Новой постановкой "Пиковой дамы" Петра Чайковского открылся XXIII Международный фестиваль "Звезды белых ночей". Спектакль на Новой сцене Мариинского театра поставил Алексей Степанюк. За дирижерским пультом - Валерий Гергиев. Премьеру посвятили 175-летию Петра Чайковского, и в этот же вечер на исторической сцене Мариинки представили репертуарный балет "Лебединое озеро".

    Новая версия "Пиковой дамы" - седьмая в истории Мариинского театра.

    Последние сезоны в театре прочно закрепилась классическая версия спектакля 1984 года, поставленная Юрием Темиркановым, который выступил тогда музыкальным руководителем и режиссером в одном лице. В ней Петербург был едва ли не главным действующим лицом, являя зрителю масштабные открыточные виды Летнего сада, Зимнего дворца, Петропавловского собора, Невы.

    Режиссеру Алексею Степанюку выпала большая честь, но и непростая задача найти возможность сказать нечто новое после такого велеречивого музейного памятника в виде постановки Темирканова. Судьба предоставила ему уникальный шанс стать режиссером оперного диптиха Чайковского, поскольку в прошлом году он же поставил в Мариинском театре и "Евгения Онегина" совместно с Национальным центром исполнительских искусств в Пекине.

    И в "Онегине", и в "Пиковой" Степанюк работал с одной постановочной командой - художником-постановщиком Александром Орловым и Ириной Чередниковой. Они оба создавали в Мариинском театре очередную версию "Пиковой дамы" в 1999 году под началом режиссера Александра Галибина, где во всей красе и остроте графических линий расцветал петербургский миф, усиленный контрастами мирискуснической эстетики. Неудивительно, что спустя шестнадцать лет многие идеи и мотивы перекочевали из того спектакля.

    От архитектуры Петербурга в новом спектакле остались лишь эмблематичные элементы в виде ограды набережной, черно-золотых колонн и гламурно поблескивавших тяжелых гранитных шаров на набережной. Художник по костюмам Ирина Чередникова отметила, что в новом спектакле стремились воссоздать моду конца XVIII века с ее причудливыми напластованиями французских и английских тенденций, более всего проявленных в женских костюмах с их изобилиями шляпок самых вычурных форм.

    Кульминация женского дефиле пришлась на вторую картину - сцену в девичьей, где, по словам художника-постановщика Александра Орлова, собрался "салон одалисок", веселившихся на коврах во фривольных разностильных одеяниях. Правда, развязная Полина (Екатерина Сергеева) в кудрявом парике шатенки смахивала почему-то на молодую Аллу Пугачеву в песне про "Арлекино", а Лиза (Ирина Чурилова) в голубом корсете - на Ирину Аллегрову в песне о шальной императрице. Герман (Максим Аксенов) с взъерошенными патлами был ярким, немного голливудским выразителем дерзких наполеоновских дум, а граф Томский (Роман Бурденко) неожиданно напомнил опереточного графа Дракулу в молодости.

    Без сахарной китчевости в оформлении не обошлось, особенно в пасторали "Искренность пастушки", где тема власти была представлена через убийственно ослепляющий блеск золотых хламид оживших статуй и золотых яблок. К счастью, псевдоисторической костюмной иллюстративностью дело не ограничилось.

    Режиссер представил свое мрачное, нервное, мистическое видение сюжета, начав его еще до вступления к опере с молчаливо бредущего мальчика в треуголке, встретившего на набережной прекрасную Незнакомку - ту самую Пиковую даму. Из этих детских фантазий и вырос ком, раздавивший однажды обезумевшего Германа свинцовым петербургским небом. Но милосердный режиссер, сбивая инерцию восприятия, не бросил Лизу в канавку, уведя в Игорный дом, не застрелил Германа, оставив жирные многоточия.

    Магнитами спектакля были сопрано Ирина Чурилова, спевшая сложнейшую партию Лизы музыкально и с неплохим запасом прочности, пусть и с небольшими вокальными потерями, а также неожиданно для всех член Комитета Госдумы по культуре Мария Максакова, которая в сцене в спальне Графини самозабвенно сыграла свою гениальную мать из спектаклей театра Вахтангова.

    Маэстро Гергиев бесстрашно и невероятно разнообразно по динамике открывал в своей любимой опере зияющие бездны подсознательного, выстраивая амплитуду от мышиного шороха неумолимого Времени до апокалиптических крушений последних надежд.

    Поделиться