Поделиться
- Однажды в школе на уроке литературы нам показывали фильм про Муму. После чего все пошли на математику, а меня в сопровождении учителя отправили домой: я не то, что не могла уже решать задачи - я не знала, как жить дальше! Так что если у меня и были какие-то актерские задатки, то это, прежде всего - повышенная чувствительность. Я в детстве быстро и легко начинала плакать, была отзывчива на беды окружающих, а в актерской профессии едва ли не самое главное качество - это способность чувствовать чужую боль как свою. Без оголенности, тонкокожести тут очень трудно.
Моим первым режиссером, еще в детстве, был родной брат, Юрий Вяземский. Мы оба учились в музыкальной школе, и он ставил дома оперы, балеты, в которых у меня были сольные номера с хореографией. Все наши игры проходили под музыку, а несколько классических опер мы с ним просто знали наизусть, со всеми хорами, речитативами, дуэтами и ариями. И выступали с этим репертуаром дома перед родителями и у них на работе, перед соседями на даче. Потом, уже студентом, Юра немного научил меня играть на гитаре и мы с ним выступали с английскими песенками. Так что, в отличие от многих будущих артистов, я ни в какой самодеятельности не участвовала, выступала только с ним.
А моя профессия, честно говоря, возникла случайно - я собиралась в педагогический, год занималась с репетиторами, но папа, профессор-нейрофизиолог, так интересно рассказывал про свои лекции в Школе-студии МХАТ...
- Меня бы выгнали из Щукинского училища очень быстро, если б не мой педагог Юрий Катин-Ярцев. Весь первый семестр у меня была такая скованность, такой "зажим", я всех стеснялась! Показываем этюд: дают тему, вверх сразу несколько рук, а я смотрю на них с ужасом и думаю - неужели ребята и вправду хотят что-то показать, неужели они знают, что делать? По мне - так они с самолета прыгали без парашюта. А я сижу, не могу себя заставить выйти перед всеми. Юрий Васильевич, видя это, просил меня приносить гитару. И все делали этюды, а потом он говорил - ну, а теперь Женя нам попоет. Петь я не боялась.
К концу семестра у меня не было ни одного этюда на зачет, и даже Катин-Ярцев говорил, что если я себя не преодолею, то дальше ... будет совсем трудно. А по весне вдруг что-то стало открываться, или количество в качество перешло, или моя чувствительность нашла, наконец, себе применение.
- Так вы говорите, меня помнят только по ролям в "Афоне", "В бой идут одни старики" и "Обыкновенном чуде"? Ну почему же люди не ходят в театр?! Почему они так себя обкрадывают?! Ведь это такая фантастическая составляющая нашего существования, жизнь, которая рождается и умирает в один вечер! Пленка, видеофайл - это ведь репродукция, которая передает только сюжет, но не передает реакции между сценой и залом, совершено уникальное ощущение. У театра совсем иной масштаб и глубина другая, нежели у кино. Но кино фиксирует момент - а театр нет. Хорошо, когда в жизни актера есть и то, и другое...
Безусловно, я свои ранние фильмы вспоминаю с огромной благодарностью. Началось все с Леонида Быкова, с картины "В бой идут одни старики". И это было сказочно, на съемках была одна семья и мне казалось, что в кино бывает только так, а потом выяснилось, что так почти не бывает, и это просто был подарок судьбы.
К 25 годам мой стаж в кино составлял уже семь лет, потом было время, когда меня вообще не снимали - а потом случился ... следующий подарок, который мне на 50-летие придумал мой муж Андрей Эшпай, фильм "Многоточие".
В кино я почти никогда не получала удовольствия от процесса, мне нравилось общаться с людьми, творческий процесс я всегда больше ценила в театре. А Андрей создает на площадке некую сферу, внутри которой очень хочется быть, он постоянно в поиске, терпеть не может наработанные заготовки. Помните, в "Многоточии" героиня играет в футбол в мастерской? Этой сцены не было в сценарии, по сценарию мы должны были с Цыгановым по дивану кататься, но вдруг возникла идея этого футбола в красном платье, в пыли по щиколотку, я все пыталась длинным носком туфли попасть по мячу... Отсняли массу дублей, и в результате вышла одна из лучших сцен фильма.
В кино меня сейчас зовут мало, снимаюсь в небольших сериалах, часто у Андрея, с которым у меня практически полное совпадение вкусов и интересов, Так, сейчас по Первому каналу идут "Взрослые дочери", такое народное кино, замечательное по глубине и тонкости. Только что я снялась у Андрея Соколова в "Память осени" и моей партнершей была великая русская актриса Инна Михайловна Чурикова.
- Я никогда не была красивой и никогда, особенно по молодости лет, себе не нравилась. Посмотрев "Афоню", я рыдала рядом с просмотровым залом, Данелия не мог понять, что происходит со мной - а я просто увидела на экране свою толстую, с маленькими глазками, физиономию.
Театральный режиссер Александр Вилькин мне очень-очень давно сказал: "Женя, у вас нет ни красоты, ни темперамента, ни голоса, ни многого другого, но у вас есть воля!" Да, я всегда была сильнее своих "юных" героинь и быстро начала тяготиться ими. Это, конечно был, с одной стороны, подарок судьбы - столько заметных ролей в самом начале пути, а с другой - бремя, тебя воспринимают только в таком качестве. Надо было двигаться дальше внутри себя, если замрешь, то будешь неинтересна и не нужна.
И я всегда хотела пробовать себя в новом возрасте и в новых характерах, уходить от этих "солнечных девочек" и потому переход на возрастные роли прошел очень легко. Мне было меньше 50, когда мы начали репетировать в Маяковке "Трех высоких женщин" Эдварда Олби, где одной героине за 26, другой за 52 и третьей - за 90. И когда мне досталась 90-летняя, то первое что я подумала - как это безумно интересно! Я вряд ли доживу до этих лет, а тут получится посмотреть за горизонт! Эта профессия вообще дает возможность заглядывать в самые разные жизненные впадины, пропасти, котлованы, можно к самому краю подходить и проверять свои ощущения.
Так что только годам к 50 я стала приходить к какому-то внутреннему согласию, а уж в свои 60, так просто очень хорошо себя ощущаю. И профессии и в жизни. Паззл мой начинает собираться.
- У нас всегда был культ детей. Мы с Юрой росли и чувствовали, что наше существование в семье очень важно. Мама была всегда с нами, зная каждый наш шаг, разделяла все радости и горести ежесекундно и воспитала такое же отношение к детям и у нас.
Когда у меня должна была родиться старшая, Зоя, я кончала "Щуку", и это был самый неподходящий момент для ее рождения! Показы в театрах, дипломные спектакли, в кино меня тогда на четыре картины утвердили, да еще Андрей Александрович Гончаров пригласил в Театр им. Маяковского... Но у меня и мысли не было, что я должна сделать какой-то выбор! Дочка должна была родиться, и я должна совмещать несовместимое, быть матерью и одновременно полноценным работником. Но, к счастью, рядом была мама - и я родила в начале ноября, а в феврале уже начала репетировать. С младшей, Марусей, я год просидела дома, хотя тоже рвалась на работу.
Во мне с детства - тоска по большой семье. Когда мы с Андреем Эшпаем переехали 10 лет назад на новую квартиру, то купили этот стол, он раскрывается вон до той стенки, и я мечтала, что мои и Юрины дочки с мужьями и детьми будут сюда приходить, мы будем собираться большой московской семьей за этим столом. Но все девочки, кроме старшей Зои, разъехалась по разным странам. Я понимаю, что главное, чтоб у них было все хорошо - и у них все хорошо.
Ваш день рождения приходится на первый день лета. Как вы его обычно отмечаете?
Евгения Симонова: Всегда по-разному, в разных местах и почти всегда - на гастролях, так что чаще всего меня поздравляли на сцене. Сорок лет пришлось на спектакли в Таллинне, в 50 лет я играла в "Женитьбе" Агафью Тихоновну, которой по пьесе 27. И вместо реплики "и 27 лет не провела в девках" я сказала "и 50 лет". В зале отчего-то не засмеялись... С этим юбилеем я сначала ничего не хотела устраивать, но потом все-таки решила, что я уже 39 лет работаю в Театре Маяковского и это мой второй дом, бывавший не раз и первым. Поэтому мы решили с Андреем собраться с моей театральной семьей - и влегкую, без пафоса отметить дату.