19.05.2015 18:00
    Поделиться

    Собкор "РГ" Игорь Вирабов стал финалистом "Большой книги"

    Редактор отдела культуры "РГ" Игорь Вирабов с биографией "Андрей Вознесенский" стал финалистом "Большой книги"
    На традиционном Литературном обеде в десятый раз объявили имена претендентов на самую крупную литературную награду страны - "Большую книгу".

    В этом сезоне финалистов девять: Алексей Варламов (роман "Мысленный волк"), редактор отдела культуры "Российской газеты" Игорь Вирабов (биография "Андрей Вознесенский"), Борис Екимов (роман "Осень в Задонье"), Анна Матвеева  (сборник рассказов "Девять девяностых"), Валерий Залотуха (роман "Свечка"), Виктор Пелевин ("Любовь к трем цукербринам"), Гузель Яхина (дебютный роман "Зулейха открывает глаза"), Роман Сенчин (роман "Зона затопления") и Дина Рубина (трилогия "Русская канарейка"). Лауреат будет объявлен в ноябре.

    Накануне объявления финалистов мы поговорили с председателем Совета экспертов, заместителем главного редактора журнала "Новый мир" Михаилом Бутовым.

    В этом году "Большая книга" отмечает первый серьезный юбилей - 10 лет. Все эти годы вы председатель Совета экспертов. Большая книга хоть раз ошиблась в победителе?

    Михаил Бутов: Любое мероприятие, в котором формируются рейтинги, обязательно оставит хотя бы одного недовольным. Тут в любом случае приходится искать компромисса. Поэтому да, некоторые сочинения, бывает, остаются без позиции в премиальных списках. Случается, что потом, без премиальной спешки, что-нибудь перечитаешь - и жаль, что книга не получила по достоинству, но это ведь тоже мое частное мнение. В большом жюри Литературной академии, и вовсе больше сотни человек - и нет никакой согласовательной процедуры, просто подсчитываются голоса. Говорить о том, что Литакадемия ошиблась - просто нет смысла, она вынесла такое решение. Какие книги на века, какие нет, века и решат.

    Вырисовывается ли какая-то тенденция в современной литературе?

    Михаил Бутов: Впервые могу сказать на эту тему что-то определенное. В этом году да, я вижу тенденцию. На авансцену опять выходит традиционный роман, стоящий не столько на фабуле, фантасмагории или на разного рода ученых играх, сколько на пресловутом "материале жизни, реальности", и, как правило, с сильным акцентом исторического порядка - не в том смысле, что это исторические романы о далеком прошлом, но история, пусть и недавняя, тут - своего рода действующее лицо. Всевозможную теллурическую мифологию, которую еще пару лет назад объявляли господствующим мотивом, как-то поразвеяло. Вторая тенденция - возрождение лагерной темы, которую критики вроде бы похоронили еще лет пятнадцать назад. Не стану делать из этого выводов, но так есть.

    В одном из интервью вы сказали: "Я давно задаю себе вопрос - почему сегодня нельзя сесть и написать "Войну и мир" или "Тихий Дон"?". Ничего не изменилось: романы такого масштаба не предвидятся?

    Михаил Бутов: Романов такого масштаба множество, только их читать невозможно, там все из мертвых литературных шаблонов. Можно рассуждать об этом годами, но убедительного ответа я не знаю. Возможно, нынешняя реальность не очень "цепляется" теми методами, которые используются в классическом романе. Возможно, сегодня проще добиться художественной достоверности, описывая развитие технологий и отношение к этому человека. Или - история литературы пошла таким путем, что пресловутый "художественный образ" стал выполнять подчиненную роль в отношении других конструктивных моментов в произведении. Или на самом деле нам это и не нужно: повествовательные жанры требуют большей динамики, острых сюжетов, а не эпических полотен. Им место в хороших сериалах, а от книги мы уже ждем чего-то другого. Но в нынешнем литературном году среди фаворитов есть полновесные большие романы.

    Может, в наше время телевизора и Интернета нет читателей, поэтому и гоголей, толстых и достоевских нет?

    Михаил Бутов: Это как раз искусственный пессимизм. На рынке развлечений литература, конечно, проигрывает. К тому же, книги, особенно в провинции, чудовищно дороги, и большинство современных писателей не могут надеяться, что их книги раскупятся, и они смогут существовать с тиражей. Тем не менее я встречал прекрасных вдумчивых и очень интеллигентных читателей, любителей сложного даже в неожиданных социальных стратах: в кадровой армии, например. А отсутствие толстых и гоголей еще можно объяснять тем, что нет читательского ожидания, "тяги". Меня-то более удивляет отсутствие яркого авангарда (я только прозу в данном случае имею в виду), который, по идее, у корней своих на каждом витке на эту "тягу" вообще никак ориентироваться не должен, только на маленькие и замкнутые культурные группы.

    Во времена Золотого и Серебряного веков русские литераторы и без премий прекрасно жили, а сегодня именно премии формируют рекомендательные списки современной литературы. Без них уже не разобраться, что читать, а что нет. Отчего мы стали доверять не мнению специалистов-филологов, а "спискам"?

    Михаил Бутов: В большинстве влиятельных премий "списки" как раз составляют во многом специалисты-филологи. А вот критика действительно в реальности имеет место главным образом "для своих" - критическую статью можно прочитать в толстом литературном журнале и на достаточно специализированных сетевых ресурсах. Место критики заняло обозрение, краткий перечень, "Десять книг, без которых вы не можете жить", "Пятнадцать книг января" и т.д. Пишут их часто весьма грамотные люди, но это иной жанр и с иным горизонтом осмысления. Что касается премий - соревновательность в литературе, как известно, существовала всегда, но воплощалась в разных формах. Действительно, в эти металлические века в основном раздача мест происходила благодаря литкритике. Сегодня премии - один из элементов процесса, благодаря которому вся литературная жизнь как-то еще вертится.

    Сегодня есть мнение, что "толстые" литературные журналы не востребованы у читателей, век их закончен, добро пожаловать в Интернет. В этом году Роспечать в два раза увеличило финансирование литературных журналов, но намекнуло, что дальше как-нибудь сами: создавайте ассоциацию издателей литературно-художественных изданий, попечительские советы при своих журналах, продвигайте их в Интернете… Каков ваш прогноз - выживут литературные журналы или исчезнут в ближайшие годы?

    Михаил Бутов: Как литературные журналы будут выживать, я не знаю, поскольку ни ассоциация, ни продвижения сайтов не улучшат качественно их бедственного материального положения. "Новый мир" одним из первых начал проявлять в сети активность, сейчас у нас уже два сайта с довольно солидным числом посещений, но все это приносит копейки. В бумажном виде журналы - к сожалению - зависят не от розничной торговли, а от института почтовой подписки, который стал уже совершенным анахронизмом. Тут есть пути реорганизации, скажем, заниматься прямой рассылкой подписчикам - но для этого тоже нужны деньги и ресурс - ну, например, надо взять на работу еще одного человека. Хуже всего, что библиотеки сегодня, если и получают деньги на подписку, встречаются с такими формальными трудностями, что зачастую предпочитают просто от этого отказаться. Так что назвать положение журналов благополучным вряд ли возможно.

    А зачем молодому писателю сегодня публикации в "толстом" журнале? Можно выкладывать все в соцсети, собирать кучу "лайков" и отзывов. Аудитория явно больше, чем у журналов. Есть и специальный краудфандинговый книжный проект …

    Михаил Бутов: Ну в том-то и суть, что вы можете выкладывать туда все, что угодно. Выкладывать годами, собрать десятки тысяч лайков - и остаться никем. То есть, кому-то одобрение множества графоманов, безусловно, дает ощущение собственной значимости или комфорта. А кто-то хочет реализоваться на другом уровне, получать признание людей, мнение которых в литературе что-то значится. Серьезные писатели безусловно, хотят войти в этот круг, это, в конце концов, один из важнейших стимулов для творчества. Публикация в "Новом мире", вообще в центральных толстых журналах - все еще довольно статусная штука. Это один из путей в реальную большую литературу - если уж вы туда хотите.

    Поделиться