Поделиться
Можно сколь угодно повторять, что раковый диагноз перестал быть смертельным, что он не приговор. Мало кого это уберегает от отчаяния, паники, чувства безысходности. И не важно, что тот же инфаркт миокарда опережает рак по числу трагических исходов. Когда сильный мужчина не в состоянии перенести страдания, боли от злокачественной опухоли и решается на самоубийство... Боли действительно невыносимы, способны сломать самых мужественных и стойких. И все же... Эту московскую онкологическую больницу в Красногорском районе Подмосковья открыли в 1959 году. Москва тогда не была такой огромной, как сейчас.
Тогда в столице каждый год заболевали раком 15 тысяч человек. Но город рос, и онкологических больных стало больше почти в три раза. В 1972 году в 62-й больнице, а речь о ней, было 700 коек, теперь их - 500. Тогда в год в больнице лечилось 5500 человек, в 2014-м - 17 тысяч. В 1972 году проводилось 1800 операций в год, и 4,5 процента пациентов после них погибали. Теперь в год проводится 6500 операций. Погибает 0,6 процента. Такая вот статистика. Парадокс? Это если не знать современных возможностей 62-й.
Два дня назад приехала в больницу молодая женщина - на плановое обследование. Заодно и похвастаться: три месяца назад она родила дочку. В больнице ее поздравляли, радовались. Знаете почему? Да потому, что три года назад этой женщине была удалена злокачественная опухоль таза. Чтобы она могла ходить, ей имплантировали эндопротез тазобедренного сустава. И она не только ходит, но вот и дочку родила. Чудо? Обычные больничные будни 62-й. В старых корпусах новая жизнь? Не все корпуса здесь старые. В конце девяностых-начале двухтысячных появились новые. Конечно, стены важны. Но главное - их начинка. Вчитайтесь, вдумайтесь в это перечисление: пять компьютерных томографов, два линейных ускорителя, ангиограф, шесть ультразвуковых аппаратов экспертного класса.
Здесь все современные виды лабораторий. В их числе молекулярно-биологическая, которая определяет генные мутации в опухоли. Без знания их невозможно применять многие современные таргетные препараты, то есть те, которые прицельно действуют на опухоль, не повреждая здоровые ткани. А лаборатория иммунно-гистохимическая позволяет точно определить вид опухоли. Кстати, эта лаборатория прошла тестирование в Лондоне, где оценивалась работа 300 подобных лабораторий мира. И лишь десять получили высшую оценку. В их числе и лаборатория 62-й.
В четырнадцати операционных больницы каждый день проходят хирургическое лечение 35-45 пациентов. И самые уникальные операции, такие, которые в иных учреждениях невозможны, здесь тоже больничные будни.
В 2011 году сотрудники больницы получили премию за операции по восстановлению голоса после удаления гортани, глотки и части пищевода. При злокачественных поражениях костей ног, рук, таза проводятся так называемые органосохранные операции с эндопротезированием. Человек, перенесший тяжелейшее заболевание, не становится инвалидом. Недавно наблюдала, как с помощью роботизированного лазера пожилому пациенту удалили опухоль голосовых связок. Не было никаких разрезов. А ведь раньше в подобных случаях нередко удалялась гортань. И человек становился пожизненно инвалидом.
На операцию по поводу рака пищевода, которую проводил заместитель главного врача по хирургии Павел Кононец, меня не пустили: посчитали, что быть восемь часов в операционной - это уже слишком. За эти восемь часов пациенту сперва сформировали новый пищевод из ткани желудка. Затем, не вскрывая грудную клетку, через торакоскоп с помощью 3D визуально выделили и удалили пораженный раком пищевод вместе с лимфоузлами. И установили "новый" пищевод. Неделю спустя пациент был выписан домой.
А вот если напрошусь посмотреть подобную операцию дней через десять, то проблем не возникнет: начнет действовать интегрированная операционная для эндоскопических операций. Все, что в ней будет происходить, включая подробности самой операции, можно будет смотреть не только в кабинете главного хирурга больницы, но и в конференц-зале на большом экране.
В канун праздника Победы в Москву приехала группа медиков из испанской клиники в Малаге. Весной в этой клинике проходили реабилитацию трое российских детей, страдающих тяжелейшей онкологией. И это был ответный визит испанских медиков. Попросили руководителя Центра детской гематологии, онкологии и иммунологии имени Димы Рогачева академика Александра Румянцева принять гостей, показать центр.
Испанцы долго ходили по клинике, задавали вопросы. Их удивлению, точнее, изумлению не было предела: "Ничего подобного мы не видели. Удивительная, уникальная клиника. Таких нигде нет". Решили сотрудничать. Договорились обмениваться специалистами, пациентами, изучать опыт друг друга.
Мы привычно ругаем отечественную службу здоровья. В ней действительно проблем выше крыши. Но не сбросить со счетов уникальные учреждения, уникальные возможности, которые у нас есть. 62-я - из их числа.
Уникальные технические возможности нередко так и остаются ими, если нет тех, кто умеет ими пользоваться. Доктора, кандидаты наук, врачи высшей категории делают погоду в 62-й. И не только они. В онкологии, как нигде, важен настрой, установка на сострадание, милосердие. 62-я внешне не похожа на больницу, да еще с таким тяжелым контингентом. Здесь даже сама территория работает на пациента, на устранение боли. И вековые сосны, и фонтан, и удобные скамейки в роскошном парке, и кафешка, и возможность пообщаться с родственниками...
Здесь не услышишь окрика, даже повышенного голоса. И гардеробщица, заметив, что "новенький" нервничает, станет объяснять, как ему повезло, что попал именно в 62-ю, что тут обязательно помогут, что вообще рак - это обычный диагноз. Ни в коем случае не оставят наедине с болью.
Больница N 62 - городского подчинения. В первую очередь в ней лечится так называемый прикрепленный контингент - более трех миллионов жителей Северного, Северо-Западного, Западного округов и Зеленограда. Оснащена больница за счет городского бюджета и благотворительных средств. Ее нынешнее состояние - демонстрация результатов модернизации здравоохранения.
Не раз сталкивалась с просьбами иногородних пациентов попасть на обследование и лечение в 62-ю больницу. Раньше для этого требовалось направление Департамента здравоохранения Москвы. Теперь теоретически, если есть свободные места, больница может принять на лечение по полису ОМС и направлению с места жительства. Вот только химиотерапию нельзя провести бесплатно: в Москве полис ОМС не оплачивает химиопрепараты. Они закуплены централизованно правительством Москвы на бюджетные деньги.
Средняя стоимость лечения одного стационарного пациента в 2014 году была почти 130 тысяч рублей. Это обеспечивало современное лечение пациента по всем параметрам. Большинство пациентов старше 60 лет, а половина - старше 70. Это самый тяжелый, самый незащищенный, самый уязвимый контингент. Просто необходимо, чтобы и в условиях перехода на одноканальное финансирование такие возможности сохранились. Только это может оправдывать огромную - почти четыре миллиарда рублей - стоимость больницы.
Впрочем... Стоимость только обследования пациентки, страдающей раком молочной железы, в клинике Германии стоит не меньше 5 тысяч евро. Подчеркиваю: только обследование. Без лечения, без стоимости дороги и проживания. В 62-й все вместе - меньше 3 тысяч евро. А результаты от зарубежных практически не отличаются.