Поделиться
Словом, речь идет о знаменитой династии нидерландских художников, которая как отдельное явление в России на выставках представлена не была. Надо сказать, что и в Европе черты "фамильного сходства" в живописи династии Брейгелей стали изучать лишь в ХХ веке. Все началось с выставки 1934 года в амстердамской галерее, а под конец ХХ века и в нынешнем веке выставки проходили уже на музейных площадках, став успешными вояжерами-блокбастерами. Это и "Династия Брейгелей" (1979-1980, Брюссель; 2012, Комо - Тель-Авив,), "Брейгель - Брейгель" (1997-1998, Эссен - Вена - Антверпен), "Предприятие Брейгеля" (Маастрихт, Брюссель, 2001-2002).
Российским музеям включиться в этот "тренд" сложно, как минимум, по двум причинам. Прежде всего у нас в музейных собраниях нет работ Питера Брейгеля Старшего (ок. 1525-1569), или, как осторожно уточняет в каталоге к нынешней выставке Вадим Садков, нет "достоверных работ". А в идеале, чтобы вполне оценить живопись младших Брейгелей, хорошо бы их увидеть вместе с работами отца. Кроме того, в российских музеях и произведений младших Брейгелей не густо. Впрочем, работ Яна Брейгеля Старшего относительно много. В 1928 году небезызвестная государственная фирма "Антиквариат", занимавшаяся аукционными продажами сокровищ Эрмитажа за рубежом, решила, что даже слишком много, и картины Яна Брейгеля из России появились на берлинских аукционах 1928 и 1929 года. Из Эрмитажа в Госторг были переданы "Деревенская дорога", "Флора", "Аллегория воды" (последние написаны Яном Брейгелем вместе с Хендриком ван Баленом)… Что касается, Питера Младшего, что его картины в наших музеях буквально наперечет: пять картин в Эрмитаже, и три - в ГМИИ им. А.С.Пушкина. На этом фоне не может не впечатлять нынешняя выставка в ГМИИ из частного собрания, где двенадцать картин Питера Брейгеля Младшего, три - Яна Старшего (прозванного за любовь к мастерски прописанным цветочным натюрмортам Бархатным), шесть - Яна Младшего и четыре - Яна ван Весселя Старшего.
Понятно, что европейские знатоки скрупулезно сравнивают работы Питера Брейгеля Старшего и потомков, сосредотачиваясь на различиях композиционных решений, стиля и сюжетов. Но для российских зрителей (а отнюдь не каждому из нас повезло увидеть вживую "Охотников на снегу", "Крестьянский танец", "Падение Икара" или серию "Месяцы") младшие Брейгели оказываются в первую очередь Брейгелями, то есть наследниками того самого великого Питера Старшего, которого его современники считали … шутником (впрочем, Босх у них тоже числился юмористом), а потомки стали называть Мужицким - за явное предпочтение сюжетов крестьянской жизни для своих картин.
Один из первых биографов Брейгеля Мужицкого, описывал, как Питер Старший вместе с приятелем, богатым нюрнбергским купцом Гансом Франкертом заглядывал на деревенские ярмарки и свадьбы. "Они являлись на свадьбы переодетыми крестьянами и, выдавая себя за родственников либо жениха, либо невесты, подносили, как и все другие, подарки. Здесь Брейгелю доставляло большое удовольствие следить за теми безыскусными приемами крестьян в еде, питье, танцах, в прыганье, ухаживании за женщинами и других забавах, которые от так смешно и красиво воспроизводил". Ключевые слова тут, конечно, "смешно и красиво". Очевидно, что для Брейгеля Мужицкого, как и для его покупателей, простонародные забавы и празднества были своего рода экзотикой. Возможность взглянуть на них - приключением, путешествием на иной этаж социальной лестницы, вроде прогулок властителя из восточной сказки, который неузнанным бедным дервишем, бродил по Багдаду. Лишь почти четыре века спустя шутника Брейгеля зрители начнут воспринимать как незаурядного глубокого мыслителя, чьи раздумья о природе человека и природе вообще созвучны веку ХХ и ХХI.
Любопытно, что восприятие младших Брейгелей как "посредников", помогающих представить творчество отца, во многом отвечало ожиданиям и заказчиков работ Брейгелей младших. По крайней мере, это касается Питера Младшего, прозванного Адским. При этом Питер Младший (1564-1637/38) не учился у отца - тот умер, когда сыну было пять лет (Яну и вовсе был годик). Но Питера в ранние годы учила бабушка Мария Верхюлст Бессемерс, которая писала миниатюры, и от нее же, видимо, ему достались детальные прориси картин отца, причем разных размеров. Кальки с картин отца ускоряли работу, зато выбор цвета, акценты на разных деталях оставались за художником и его подмастерьями. Вкус к деталям вполне оцениваешь, когда начинаешь вглядываться едва ли не в любую из его картин. Например, "Крестьянский праздник". Тут одновременно пляшут, дерутся, лезут на столб, пируют, блюют и выдергивают зуб… Каждый фрагмент пространства как вихрь, затягивает, превращаясь в отдельную историю, если угодно - серию. Яркая декоративность, умение акцентировать интригу превращает картины Питера Младшего в сцену, где идут сразу несколько спектаклей. Только успевай разглядывать персонажей, вовлеченных в бурное празднование. Но разве не та же гротескная беспощадность была у Питера Старшего?
Насколько утонченным мог быть Питер Младший, показывает "Проповедь св. Иоанна Крестителя в пустыне". Это повторение известной работы отца. Она была более, чем востребована, судя по тому, что, как пишут эксперты, существует 15 вариантов известной картины Питера Старшего с тем же сюжетом - в исполнении Питера Младшего. Пустыня тут напоминает типичный ренессансный пейзаж - с извивом реки, рощицей и едва различимой группкой людей на одном берегу, крышами города на другом, и бледным силуэтом горы, увенчанной развалинами замка, вдали… Впереди же, на первом плане, - плотная толпа любопытствующих (некоторые удальцы даже на деревья забрались), окруживших на полянке Иоанна Крестителя. Вообще, сюжет и отчасти композиция заставляют вспомнить картину позднейшего времени - нашего Александра Иванова. Но это, наверное, случайная перекличка. Поразительно другое: в плотной толпе слушателей одинаковых лиц практически нет. Едва ли не каждого Питер Младший наделяет характерной чертой внешности, наряда или выражения лица. На лицах путников, выпивох с красными носами, загорелых крестьян и основательных седобородых горожан, а также благочестивых хозяек художник проявляет широкий диапазон эмоций: от поэтической завороженной рыжей девушки в розовом платье до напряженного запрокинутого лица слепого, которому сосед, видимо, описывает проповедника… При этом художник очень тонко обозначает общность внутреннего переживания людей, по настроению контрастирующего с почти карикатурными страстями персонажей в "Крестьянском празднике".
В отличие от брата Ян Брейгель Старший (1568-1625) пошел своим путем, сделав ставку на камерные "кабинетные" картины с пейзажами, цветочными натюрмортами и жанровыми сценами. Он ориентировался на тонких ценителей и был одним из создателей жанра "цветочных букетов" в вазах. На выставке можно увидеть "Букет из ирисов, тюльпанов, роз, нарциссов и рябчиков в глиняной вазе" его кисти, который составлялся как сложносочиненная аллегория и не менее символический "Обезьяний пир" (1621). Рядом с этой саркастически выписанной, рафинированной ночной обезьяньей "потехой" грубоватый бурлеск "Крестьянского праздника" в исполнении старшего брата, Питера Адского, выглядит жизнелюбивой деревенской сагой.
Но, как бы ни различались картины младших Брейгелей, они впечатляют очень высокой планкой "семейного предприятия", которую сумели поддерживать почти столетие.