Поделиться
Александра Сизова приглашали в суд на 12 февраля, но он приехал на два дня раньше. Впрочем, ничего нового, как и ожидалось, он участникам процесса не сообщил. По его словам, в тот роковой день "все было, как всегда": пустой самолет вылетел из Москвы, совершил посадку в "Туношне". В том, что борт при посадке "прыгал как кузнечик", как показал один из свидетелей, по мнению Сизова, ничего тревожного не было - такое приземление в пределах нормы. Самолет после посадки, как положено, осмотрели, но никаких поломок не выявили.
В ярославском аэропорту борт загрузили вещами хоккеистов: задний багажник оказался заполнен полностью большими сумками с экипировкой игроков, в передний уложили остававшееся: несколько металлических ящиков, кофры с клюшками и часть сумок. Сизов пояснил, что с командой летал целый сезон, и багаж всегда был примерно один и тот же.
На подготовку к вылету экипажу Як-42 отводилось два часа - по мнению Александра Сизова, вполне достаточно, спешки он не заметил. Когда в самолете запустили двигатель, борттехник уже сидел на своем обычном месте - в хвосте самолета.
- В это время я задремал, - вспоминает Сизов. - Это неудивительно, потому что встал в пять утра, двигатель прогревается минут 6-7, и под его гудение можно задремать. Проснулся от того, что кто-то очень громко спросил: "Почему не взлетаем?". Я посмотрел в иллюминатор и увидел кусты вдоль реки, секунд через пять самолет съехал на грунт, потом он взлетел, но очень сильно задрав нос, и начал заваливаться влево. Единственное, что помню - что в салоне все начало перемещаться: перегородки, панели. А дальше потерял сознание…
Сизов подтвердил что Як-42 с хоккеистами действительно должен был вылетать на игру в Минск 6 сентября, но почему рейс перенесли - точно не знает.
- В экипаже говорили, что начальство хоккейного клуба уговорило вылетать 7 сентября, чтобы не жить лишний день в Минске, - рассказал потерпевший и свидетель в одном лице.