Поделиться
Доллар может плавно двигаться к 1,0 - 1,05 евро (у него третий после 1970-х годов цикл 6-7-летнего укрепления к мировым валютам). Нефть "Брент" будет биться между горизонтами в 35 - 55 долларов за баррель (чем сильнее доллар, тем слабее нефть), цены на газ опускаться, как воздушный шар, вместе с нефтью (они привязаны к ней в контрактах). А мы, протирая глаза, спрашивать себя: "А что это мы тут делаем, а?". И, действительно, в этом новом возникающем мире, в котором сырьевым экономикам трудно дышать, нужно будет что-то делать - и существовать по-другому.
Всюду лимиты, заборы. Санкции, низкие цены на сырье и желание клиентов взять у России его поменьше, а у других стран побольше, чтобы не очень зависеть от гиганта и его личных мнений. В 2015 году реальный ВВП может упасть на 3-5 процентов. Мир, между тем, будет бежать своим чередом. Россия будет не так уж его интересовать. Чем же мир озабочен? На поверхности - слабым ростом, сохраняющимися рисками кризиса, финансовых инфекций, тем, что еще никак не удается выйти из посткризисных режимов политики.
А если копнуть глубже? Главный тренд и проблема в ближайшие годы - углубление неравенства в доходах (Всемирный экономический форум, 2015). 69 процентов населения Земли владеют 3 процентами мирового богатства, а у 0,7 процента - 41 процент! С 1980 года неравенства стало больше. В США один процент самых зажиточных располагает 20 процентами национального дохода. Это в два раза больше, чем в 1980 году.
Что ж, и мы в 2015 году станем беднее. В 2013 году на каждого из нас приходилось больше 14 тысяч долларов ВВП.
Это больше, чем в Польше и Венгрии, но меньше, чем в Литве. В 2015 году на каждого российского обывателя останется 8 - 10 тысяч долларов. А может быть, и меньше. Почему? Нынешний рубль в долларах - половина прошлогоднего. Девальвация.
Борьба с бедностью, за то, чтобы стало больше среднего класса, - это для нас задача номер один. 24 процента населения России относится к бедным (Институт социологии РАН, 2014 год). В 2015 году их будет еще больше. А денег станет намного меньше, и вычеты из карманов (инфляция, падение курса рубля, налоги) могут резко повысить социальные риски.
Мировой тренд и головная боль номер два в 2015 г. - постоянный рост безработицы (Всемирный экономический форум). Технические инновации год за годом вымывают рабочие места, грозят человечеству тем, что его будет дешевле прокормить и развлечь, чем создать массовую занятость. С этим у нас вроде бы всё в порядке. Официальная безработица - 5,6 процента. В сравнении с ЕС сущие пустяки.
Но в 2015 году можем увидеть и 7-8 процента, как в 2008 - 2009 годах. Есть еще и скрытая безработица (отпуска, работа на часть дня). Она резко вырастает в плохие времена. Велика структурная безработица, если думать о догоняющей модернизации экономики. И, наконец, большая занятость в теневом секторе, составляющем 40 процентов ВВП (Всемирный банк, 2007). "Тень" может вырасти в 2015 году до 50-60 процентов, как всегда во время кризиса. Когда плохо, спасаются огородиками, садами и нехитрым своим товаром. У нас прирастает "лишнее поколение", те, кого сокращают в 40-55 лет, или те, кто так и не нашел себе первую рабочую позицию. Даже на глазок таких неприкаянных людей - много. Еще и избыток чиновного люда и всех тех, кто охраняет, надзирает, контролирует и следит. В самом захудалом офисе - охранник. Все они - кандидаты на увольнение в первую очередь, когда экономике станет плохо.
Что еще? Двукратное падение курса рубля - это значит, что в России вновь образовалась "дешевая рабочая сила". Вроде бы стимул для иностранных инвестиций, для модернизации. Но качество труда - проблемное.
Растущая безработица (официальная, скрытая, структурная), теневая занятость, выталкивание с рабочих мест проблемных возрастов, дешевизна труда, вечные проблемы его качества, - всё это мозаика 2015 года, на каждом куске которой написано: "Решать! Решать! Срочно решать!".
Еще один глобальный тренд 2015 года, третий по значению, по мнению Всемирного экономического форума - кризис способности решать насущные проблемы общества, постепенная утрата доверия к институтам государственной власти. Россия на рубеже веков столкнулась с вызовами, обращенными к самому ее существованию как великого государства. Ее население в современных границах в 1900 году составляло 4,2 процента мирового, в 1960 года - 3,9, в 2014 г. - 2,0 процента. По продолжительности жизни мы занимаем 123-е место в мире (Всемирная организация здравоохранения, 2012). В Китае живут на 5 лет дольше, чем в России. По уровню человеческого развития мы - на 57-м месте (ООН, 2014). По индексу человеческого счастья (и такой есть) - на 68-м месте (ООН, 2013). Доля России в мировом ВВП до 1917 года - 5-6 процентов, сегодня - 2,6-2,7 процента. Потребность в "догоняющей модернизации" сегодня не меньше, чем в середине XIX века или в конце 1920-х годов. Памятка с этими "контрольными цифрами" должна лежать на столе каждого чиновника. Вся деятельность государства должна быть посвящена не тоннам и баррелям, а "человеческому измерению", каждое решение - тому, чтобы жили дольше, лучше и счастливее, высвобождению человеческой энергии, свободы действовать, думать, стремиться и добиваться лучшей жизни.
В этой системе координат невозможны излишние налоги, избыточно дорогое государство, космический рост регулятивного бремени, обвинительный или запретительный уклоны, внезапный отказ государства от взятых на себя обязательств. Даже ключевая ставка ЦБР в 17 процентов, установленная против всех российских реальностей, была бы в этом случае невозможна, потому что безжалостна и вносит глубокие деформации в экономику.
А есть еще и четвертый, тоже главный, тренд 2015 года. Это обострение геополитического соперничества. Повсеместный рост конфликтов, скрытая борьба США и Китая за первое место в будущем. Так считает глобальная сеть экспертов Всемирного экономического форума. И здесь Россия полностью "в тренде", один из моторов геополитики - украинские события.
В каждом из конфликтов - свое противостояние. Когда, раскрыв рот, смотришь на стремительное падение цены на нефть (а значит, и газ) и - обратное ей - укрепление доллара, и когда думаешь о том, что это значит для сырьевой экономики России, хочется воскликнуть: "Ну ладно, ребята, перестаньте! ОК, всё поняли! В угол-то не загоняйте!"
Циклическое укрепление доллара и связанное с ним снижение цен на сырье прогнозировались давно. Но падение цены на нефть за полгода со 114 долларов до 49 - 50 (более, чем в 2 раза), не в кризис, а в нормальных условиях восстановления роста в глобальной экономике, не может быть, по оценке, вызвано только независимыми рыночными силами. Скорость и мощность падения необыкновенные.
Лопнул мыльный пузырь? Вроде бы нет. Происходят какие-то крупные изменения в объемах и структуре производства и потребления? Может быть, но не объясняет таких сокрушительных движений. Нельзя объяснить необыкновенной скорости, с которой это случилось, если только не ввести, как фактор, масштабной игры на понижение на рынках нефтяных деривативов и интервенций в пользу доллара на валютных рынках. По размерам содеянного это или центральные банки на валютных рынках, или что-то другое, но обязательно крупное, масштабное, способное манипулировать финансовыми рынками, имеющее силу государств или пула крупных финансовых институтов. Причем это выгодно и США (рост роли доллара как мировой резервной валюты, дешевое сырье как топливо для экономики), и ЕС (ослабление евро и удешевление топлива - отличный стимул для роста в еврозоне).
Конечно, есть много других мелких причин этого ливня цен, но где-то должен быть "зарыт" основной мотор этого фундаментального, по сути, геополитического движения "доллар вверх - мировые цены на сырье вниз". Красивая шахматная геополитическая позиция или все-таки "рыночные силы"? Мы этого никогда не узнаем. Но зато увидим, как сжимается ресурсная база радикальных течений, ухудшается экономическая ситуация в конфликтных для развитого мира странах (Иран, Венесуэла) и создается база для масштабного кризиса в России.
Могут ли существовать валютные, финансовые, сырьевые войны? Необъявленные санкции? Да, могут, но для нас это ничего не меняет. Они ужесточают внешние вызовы, кризисы, на которые все равно, рано или поздно, пришлось бы давать ответы.
Перед нами - выбор. Может быть, даже цивилизационный, хотя краткость времени еще не дает с полным основанием это утверждать. Но этот выбор, если бы он состоялся, должен был бы уже в 2015 году стать политикой взрывного, ударного стимулирования экономического роста и модернизации в России. В опережение будущего кризиса.
Рецепты финансовой политики, подстегивающие экономику, как рыночную, открытую, были опубликованы не раз. Ударные налоговые стимулы за рост производства и модернизацию, снижение налогового бремени, особенно для среднего класса и мелкого бизнеса, рост инвестиций в ВВП хотя бы до 30 процентов. Сбалансированный рост монетизации, низкий процент, целевое рефинансирование банков и доступность кредитов для регионов, приоритетных отраслей, среднего и малого бизнеса. Замораживание цен и тарифов, регулируемых государством, жестокое "урезание" регулятивного бремени, превращение ЦБР в "центральный банк развития", осторожные деконцентрация активов и разгосударствление, стабильный низкий курс рубля. И вдобавок, конечно, промышленная политика, без которой не обходилось ни одно экономическое чудо.
И еще, наверное, стоило бы обратиться к народу: "Мы все сделаем, чтобы в России было легко и интересно творить, работать, делать бизнес. Если объявленных мер недостаточно, мы введем новые. Но и вас, дорогие друзья, просим - не уходите в теневую экономику. Пользуйтесь данными льготами, чтобы прирастить бизнес, а не "оптимизировать" его. Пожалуйста, не занимайтесь в ближайшие годы вывозом капитала. Не бросайтесь в банки всё менять на доллары и евро. Тех, кто уехал, тех, кто попытался найти новые возможности для себя в Западной Европе, США и других странах, мы просим - подумайте, не стоит ли использовать это уникальное время, которое уже на пороге России, для того, чтобы найти свой новый успех и новую карьеру".
А что потом? Потом, возможно, начнется совсем другая страница в истории России как одного из самых динамичных и свободных обществ, являющегося центром силы и инноваций в глобальной экономике.
35 долларов за баррель - такую низшую границу коридора цены определил Яков Миркин. Высшая - 55.