Поделиться
После войны у четырнадцатилетней девочки из детдома был только один путь - на витебскую чулочно-трикотажную фабрику. Но Соня, взрослая не по годам, мечтала стать артисткой. Днем она стояла у станка и заменяла манекен - на хрупкой девчонке кроили майки и свитера, за что ей перепадало кое-что из одежды. А вечером бежала на репетиции самодеятельности, где пела и танцевала.
Никто не догадывался, что ей чудом удалось избежать газовой камеры в фашистском лагере. А в детском доме выдали путевку во взрослую жизнь, изменив в паспорте возраст - с 14 на 17 лет.
Соня никогда никому не жаловалась, лишь упорно шла к своей цели. И она могла бы пробиться на сцену, но и здоровье, и планы разрушил полиомиелит. После тяжелой болезни она больше не могла танцевать. Но любовь к театру разгорелась с новой силой.
- В нашем детском доме часто бывали артисты, поэтому, повзрослев, я каждый день ходила в театр через служебный ход как к себе домой,- вспоминает Софья Борисовна.- И они опекали меня как ребенка. Когда я заболела, артисты помогли мне подлечиться на Украине.
Встав на еще не окрепшие ноги, Соня устроилась работать ткачихой на коврово-плюшевый комбинат в Витебске и вернулась в самодеятельность. Нашлись добрые люди, которые пожалели девочку и устроили в артель инвалидов "Гигиена", где Соня освоила профессию парикмахера. Тогда женский мастер должен был уметь стричь, выщипывать брови, делать укладки и маникюр. Именно эти навыки и открыли ей путь в театр.
Сначала знакомый режиссер пригласил девушку на работу в Харьков учеником гримера-постижера. Освоив профессию, она решила вернуться на родину, в Беларусь, по которой очень скучала.
Но устроиться на работу в Витебске, а тем более в Минске не представлялось возможным. Везде нужна была постоянная прописка- 12 квадратных метров на человека. А откуда ее взять девушке из детского дома, которую временами принимала дальняя родня, а на фабрике ей предоставляли лишь койку в общежитии?
Ее принимали только на временную работу, максимум на пару месяцев. Так как жить было негде, ночевала на вокзалах и за 50 копеек снимала койку в общих комнатах в гостиницах. Но время зря не теряла. В Минске подрабатывала в разных театрах и даже попала в массовку в "Спящей красавице" и "Голубом Дунае".
Как только появилось предложение переехать в Сызрань, рванула туда. Но ни театр, ни город ей не понравились. Разочаровавшись, вернулась домой. В Витебске ее уже ждала телеграмма- казанскому театру требовался гример.
- Я привезла в Казань снимки со своими работами,- рассказывает она.- Режиссеру они понравились, и мне предложили оклад в 70 рублей, а также место в общежитии. С 1 ноября 1971 года я получила постоянную работу в качаловском театре, откуда меня и проводили на пенсию.
Работа отнимала все выходные и праздники. Пока артисты репетировали, гримеры-постижеры создавали их будущие образы.
- Мне пришлось оформлять спектакль "Царская охота", для которого требовалось сделать 72 классических парика. А что такое театральный парик? Берется сетка, и на нее нанизывается по одному волоску. Когда еще речи не было об искусственных волосах, мы покупали косы по объявлению и делали из них настоящие шедевры. Но парики очень хрупкий материал, а артисты- люди энергичные, так что нам всегда приходилось иметь запас. Бывало за один спектакль мы меняли актерам парики по три раза. И все на бегу. Чтобы создать наиболее правдоподобный грим или прическу, нужно было искать портреты в книгах, покупать киножурналы и фотографии актеров, которые продавались в киосках. Но каждый художник видел свой образ, поэтому в большинстве случаев мы должны были придерживаться эскизов.
Софья Борисовна призналась, что никогда не любила работать над комедиями, признавала только драмы. Тем не менее на грим это никак не влияло.
- Нравился мне актер или нет, интересный был спектакль или не очень, это оставалось глубоко внутри. Несмотря на свое личное отношение, я всегда делала свою работу безупречно.
По ее словам, опытные мастера легко превращали юных артистов в стариков, а вот вернуть молодость было гораздо сложнее. Даже если грим удачно лег на лицо, походку никак нельзя было замаскировать.
Сложнее всего было работать с артистками. Женщины более капризны и требовательны, поэтому к каждой из них требовался особый подход.
- Ни в коем случае нельзя было никого нервировать. Как бы ни вела себя актриса, нам нужно было сохранять спокойствие.
При помощи нехитрых приспособлений мастера могли слегка увеличить губы или придать пухлость щекам. В знаменитой музыкальной комедии 1947 года "Весна" гример в исполнении Рины Зеленой говорит главной героине, которую играет Любовь Орлова: "Губы такие уже не носят!", и подрисовывает их при помощи трафарета.
Софья Борисовна пользовалась другими приемами. С ее слов, губы лепили из пластилина, а потом тщательно замаскировывали гримом. Накладные щечки изготавливали из тончайшего шелка, через который на мельнице просеивали муку, и хорошенько припудривали их и румянили.
Ресницы и усы подкручивали специальными щипчиками (их гример в свое время купила у старых мастеров в Ростовской области). Чтобы нагреть щипцы, приходилось разжигать специальную печку.
Сложнее всего было создать образ вождя. Для этого пришлось ехать в Москву на киностудию.
- Сами понимаете, что за неверно созданный образ Ленина могли не только уволить, но и упечь куда подальше. Целых две недели училась делать накладку из папье-маше, которая имитировала лысину, выводить правильные линии на лице, накладывать брови и прочее. На грим вождя уходило около полутора часов. Но зато Ленин получался очень правдоподобный. Со временем требования смягчились, и я уже обходилась без париков, оставив только накладку. А потом спектакль и вовсе исчез из репертуара.
Все свои инструменты Софья Вельтман бережно хранит до сих пор как память о своей любимой работе. Ее страсть к театру не прошла с годами. Несмотря на свои 80 лет (она не только не скрывает свой возраст, а, наоборот, подчеркивает его), активно участвует в самодеятельности. Но теперь уже в кругу своих земляков- в белорусской диаспоре "Спадчына".