Поделиться
Губернатор привел такие данные: полезное освоение расчетной лесосеки не превышает 35 процентов. Сколько это в натуральном выражении?
Андрей Мехренцев: В Свердловской области в год можно заготавливать порядка 20 миллионов кубометров древесины. Это и есть расчетная лесосека, или разрешенный годовой объем изъятия древесного сырья. Его не просто можно вырубать без ущерба природе, но и необходимо: если большую часть этого объема не заготавливать, то лес стареет, умирает, начинает самоочищаться. Например, с помощью пожаров. У нас же объем заготовки на уровне 7-8 миллионов кубометров, и много лет он не растет. Отрасль стагнирует. Качество древесного сырья в уральских лесах ухудшается.
Почему мы так мало заготавливаем? Уральский лес не востребован?
Андрей Мехренцев: Востребован. У нас хорошая древесина: сосна, ель и качественная береза - эти породы пользуются огромным спросом на рынке. Сегодня бурно развивается строительная отрасль, при этом около десяти процентов древесных плит поступает из Европы.
В нашей области очень благоприятная ситуация для развития лесозаготовительной отрасли. Прежде всего налажена логистика, ведется подготовка кадров, есть научный потенциал. Имеется и серьезная производственная база для лесопереработки. У нас два целлюлозно-бумажных комбината, мощный фанерный комбинат, производство древесных плит, мебельные и лесохимические предприятия. Причем мощности, ориентированные главным образом на переработку низкосортной и лиственной древесины. Это плюс.
Так в чем же дело? Что мешает развивать леспром?
Андрей Мехренцев: Казалось бы, условия для успешной работы этой отрасли есть. Но есть и серьезные проблемы. Одна из них - низкая доступность древесного сырья. Чтобы эффективно вести лесной бизнес, нужны достоверные исходные данные об объемах и качестве древесного сырья на территории области. А у нас лесоустройство, то есть оценку состояния фонда, не проводили с 1990-х. За эти годы произошли огромные изменения в состоянии леса, которые каждые 10-15 лет должны отражаться в лесоустроительных документах.
Например, ИКЕА хотела построить в Свердловской области крупный завод по переработке хвойной древесины. По документам у нас таких насаждений было порядка 60 процентов. Когда специалисты инвестора пошли по лесам, то оказалось, что многие сосняки вырублены, сгорели, повреждены вредителями, где-то произошла смена пород - на вырубках выросли осины и березы. В итоге ИКЕА не смогла набрать требуемый объем заготовки, чтобы обеспечить сырьем современный деревообрабатывающий завод в Ивделе.
Почему же не решить эту проблему в регионе?
Андрей Мехренцев: Проблемы нашего лесного хозяйства в значительной части связаны с негодностью лесных правил, которые разрабатываются и принимаются на федеральном уровне. Но разве это правильно, что только в столице знают, как на Урале вести лесное хозяйство? Такая централизация вредит лесному делу. Ведь лес - явление географическое. Не даром одно из поручений президента РФ по лесному комплексу связано с созданием территориальных научно-производственных центров. Казалось бы, где его создавать, как не в Екатеринбурге, на площадке единственного в Урало-Сибирском регионе лесного университета, в котором существует авторитетная школа лесоводов? Но на наши предложения о создании такого центра чиновники из Рослесхоза просто не отвечают. Приходится самим совместно с арендаторами искать пути внедрения инноваций в лесном хозяйстве.
Вероятно, они заключаются не только в замене бензопил современной техникой?
Андрей Мехренцев: Инновации в лесном деле - это прежде всего создание территориальной системы лесоуправления с учетом правил, по которым живет здешний лес. Для этого должна быть создана сеть лесных опытных объектов, на основе наблюдений сформированы модели развития леса с учетом проводимых мероприятий. Своего рода 3D-тренажер, по которому человек перемещается с виртуальной пилой. Этим, кстати, занимаются наши лесоводы в сотрудничестве с коллегами из европейских вузов.
Зарубежный опыт в этой отрасли отличается от нашего?
Андрей Мехренцев: Да. Говоря упрощенно, финны рубят то, что им требуется, а мы - что положено нормативом. Нашими нормативами в лиственных насаждениях запрещены несплошные рубки. Это когда я беру именно то, что мне надо, то есть спелую древесину - фанерный кряж, а прочую оставляю на доращивание. Мы провели эксперимент: в результате таких выборочных рубок выход фанерного кряжа в березняках увеличился до 80 процентов, тогда как при сплошных он не превышает 20, а большая часть - дрова, которые невыгодно даже вывозить из леса. Достигнут огромный эффект для фанерщиков. При этом после несплошных рубок в бывшем березняке начала активно расти ель, а значит, качество леса в результате повысилось.
Инновационные технологии ориентированы на стимулирование естественного лесовозобновления. Сейчас у нас действует правило: лес полностью срубил - купи посадочный материал и все снова засади. Но, когда мы в Ивделе начинаем искусственно сажать лес, он, как правило, не растет. Правда, у лосей будет хороший завтрак из нежнейших саженцев. И у государства можно получить бюджетных денег на это в значительной мере бессмысленное мероприятие, но это уже другая история.
Но, получается, ваши новаторские подходы незаконны?
Андрей Мехренцев: Приведу пример. Компания взяла в аренду две площадки. На одной провели сплошную рубку, на другой - выборочную. На первой потом ковром встала еловая "щеточка". Но еще через год вся делянка пожелтела - убило яркое мартовское солнце. Зато соблюдены требования. За вторую делянку предприятие заплатило штраф, но зато сейчас там такой шикарный ельник! Березовый недоруб обеспечил для молодых елей спасительную тень. Эксперимент дал положительный результат, но до широкого внедрения на Урале он не дошел через московские кабинеты.
Инновации, если они подтверждены научным экспериментом, должны оперативно учитываться при разработке нормативных документов, тогда они подхватываются и бизнесом. Нашим лесным генералам надо добиваться, чтобы как можно больше функций по формированию региональной нормативно-правовой базы лесозаготовок взять на себя. Только в этом случае появится единый региональный штаб и эффективное лесное хозяйство, которое обеспечит нужды лесопереработчиков и сохранит "зеленое море тайги".
Какие проблемы можно будет снять в этом случае?
Андрей Мехренцев: Проблемы доступности лесных ресурсов, логистики. Департамент, который обеспечивает эффективное ведение лесного хозяйства, способствовал бы созданию рациональной схемы лесных дорог. Подчеркну - государственных лесных дорог, которые необходимы для обеспечения госфункций по ведению лесного хозяйства. А бизнес, пользуясь этой же дорожной сетью для вывоза древесного сырья, в рамках государственно-частного партнерства финансировал бы ее содержание и эксплуатацию.
Важный элемент региональной лесной инфраструктуры - территориальные лесные биржи (терминалы). Их создание, кстати, тоже прописано в поручениях президента РФ по лесному комплексу. Наличие таких бирж интересно малому бизнесу, так как снижает затраты на транспортировку заготовленной древесины. Да и крупным предприятиям-лесопереработчикам гораздо проще будет управлять сырьевыми запасами, оперируя реальными объемами сырья на складе, а не сомнительной величиной расчетной лесосеки в неведомой тайге. Кстати, наличие таких терминалов вне всяких сомнений интересно и потенциальным инвесторам. Муниципалитеты могут с помощью таких бирж обеспечивать свои потребности в материалах для ремонта и строительства, а также в топливных запасах.
А в сегодняшних условиях лесной бизнес выгоден?
Андрей Мехренцев: Если предприятие ориентируется только на производство пиломатериалов, я считаю, это малоэффективно: рентабельность на уровне двух-трех процентов. Если производить фанеру - уже 10-12, в целлюлозной промышленности - до 15 процентов. А вот если из дерева делать, например, сувениры, восстановить изготовление традиционной туринской игрушки, бондарное ремесло, наладить производство активного древесного угля, водорастворимой целлюлозы, "умной" бумаги, современной этикетки и упаковки, древесных композиционных материалов с особыми свойствами, дизайнерского деревянного домостроения, мебели из древесного массива, то можно с уверенностью говорить о супердоходном производстве. Кстати, для поддержки лесного бизнеса в мировой практике принято развивать малую муниципальную биоэнергетику на древесном нормируемом топливе. Организационная основа эффективного лесного производства - когда вокруг крупных предприятий работает большое число малых, то есть формируется территориальный лесной кластер. И нам стоит пойти по такому пути.
Вячеслав Тюменцев, и.о. заместителя министра промышленности и науки Свердловской области:
- Три среднеуральских проекта в области освоения лесов включены в федеральный перечень. Присвоение такого статуса позволяет получить участок в аренду не на десять, как обычно, а на 49 лет, по минимальной ставке, с коэффициентом 0,5 и без аукциона. Требования к таким проектам: стоимость не менее 300 миллионов рублей, комплексность, создание лесной инфраструктуры и лесопереработки. Сейчас два проекта из трех уже в стадии запуска. Областные власти прилагают усилия к тому, чтобы в список вошли еще четыре свердловских предприятия, среди которых Новолялинский ЦБК, где планируется наладить производство микрокрепированной бумаги. Она используется для упаковки и обладает особой прочностью. Пока мы эту продукцию импортируем. Плановый объем расчетной лесосеки по всем семи проектам - 1,53 миллиона кубометров, или 24,7 процента общеобластного объема заготовки древесины за 2013 год.
Для поддержки лесопромышленного комплекса используются и региональные меры, в частности, программа развития промышленности, предполагающая субсидирование внедренческих НИОКР и затрат на техперевооружение. Из 20 с лишним организаций, подавших заявки, девять представляют леспром. Так, благодаря господдержке запущен перспективный проект на Туринском ЦБК по выпуску санитарно-гигиенической бумаги. Ее качество не хуже, чем у импортной, в результате наш ЦБК "обвалил" цены на эту продукцию в рознице. Власти способствовали реализации этой идеи на всех этапах - от НИОКР до вхождения в торговые сети. Кроме того, комбинат получит компенсацию затрат на приобретение оборудования.
Доля леспрома в общем объеме отгруженной продукции обрабатывающих производств в регионе сегодня составляет 1,5 процента. В случае реализации крупных проектов ее можно увеличить минимум втрое.