Поделиться
Еще более интересными и показательными эти цифры становятся на фоне сравнения двух других исследований, касающихся наиболее привлекательных работодателей для российской молодежи в возрасте до 26 лет (опрос ФОМ за 2009 г.) и выпускников бизнес-школ из 12 стран (опрос международной исследовательской компании Universum за 2013 г.). В топ-10 российского рейтинга работодателей вошли 9 компаний и организаций, так или иначе связанных с государством или с сырьевой экономикой, тогда как в топ-10 международного рейтинга нет ни одной подобной компании.
В большинстве случаев подобное отношение к бизнесу объясняется нашей особой ментальностью с положительным (стремление к нестяжательству, особый исторический путь и т. д.) или отрицательным (отсутствие связи с протестантской этикой, столетия абсолютизма и крепостного права) оттенком. На самом деле наша ментальность в этом вопросе не сильно отличается от ментальности жителей других стран БРИКС. Все дело в том, что процесс принятия решений любым здравомыслящим человеком в значительной степени описывается теорией ожидаемой выгоды (expectancy-value theory), предполагающей, что при выборе своего поведения люди стараются довести до максимума пользу от различных ожидаемых результатов. Иными словами, вы всегда выбираете максимум выгоды при минимуме рисков. Нет ничего удивительного, что россиянин ищет свое профессиональное счастье не в джунглях свободного рынка, а в тихой гавани видимого благоденствия госаппарата и сырьевых компаний.
Может быть, в этом нет ничего плохого, если это так естественно? Вместо прямого ответа приведу один простой факт: в 2000 году 70% американских компаний, входящих в рейтинг самых быстрорастущих частных компаний США (inc.500), воспроизводили в своей деятельности те идеи, с которыми их учредители столкнулись на месте предыдущей работы, т. е. "яблоко от яблони недалеко падает". Если мы хотим изменить качество нашей экономики, нам принципиально необходимо привить молодежи любовь и интерес к высоким технологиям и предпринимательскому риску. Исходя из приведенной статистики, мы вряд ли получим российские компании уровня Google, Apple или Microsoft, если большая часть наиболее социально активного населения страны будет занята работой в госорганах или нетехнологическом секторе. Если мы хотим действительно качественно преобразить структуру нашей экономики, нам придется увеличить процент предпринимателей в обществе. Для этого, безусловно, важна реализация мер, традиционно связываемых с поддержкой предпринимательства.
Однако предприниматели это не те люди, которые нуждаются в поддержке. Они априори являются самой инициативной и социально активной частью населения. От государства, за редкими исключениями, им нужна "не рыба" в виде субсидий и грантов, а "удочки" в виде рабочих инструментов, которые позволяют повысить эффективность бизнеса и снизить его риски. И если большинство населения России будет понимать, что соотношение риска к доходности максимально благоприятно именно в сфере предпринимательства и высоких технологий, то мы без проблем поднимем долю малых и средних предприятий в ВВП страны с нынешних 20-25% до 60-70%.
Многие из подобных мер давно озвучиваются и уже успели набить оскомину: это и снижение административных барьеров, и увеличение доступности финансирования, снижение налоговой нагрузки, компенсация кредитных ставок, борьба с монополизмом и коррупцией и сокращение избыточного участия государства в экономике, формирование благоприятного инвестиционного климата, независимой и эффективной судебной системы и т. д. Но все вышеперечисленное - именно инструменты, а любым инструментом нужно уметь пользоваться. Узким местом в деятельности большинства начинающих предпринимателей является не отсутствие идей, а умение создавать на базе идеи удачный рыночный продукт.
Весьма показательным было для меня присутствие на одной из сессий российского стартап-фестиваля Startup Village. На вопрос одного из спикеров к залу о том, кто знает, что такое концепция "бережливого стартапа" (lean startup), руки подняли не более 20 человек из более 100 присутствовавших. А ведь это одна из краеугольных и чрезвычайно важных концепций современной венчурной индустрии, игнорируя которую чрезвычайно легко уйти в огромные убытки уже на самом раннем этапе.
Актуальность этого вопроса, опять-таки, подтверждается статистикой: по данным EY, в России только 3,4% бизнесов существуют более 3 лет, что является одним из самых низких показателей среди стран, в которых проводилось исследование. Например, в Финляндии этот показатель составляет 6,65%, в Испании - 8,39%, Греции - 12,6%. И основная причина - не недостаток финансирования или инвестклимат, а нерентабельность бизнеса, которая в значительной степени зависит от умения вести дела и от качества предпринимательских навыков. Так что если государство действительно хочет кардинально увеличить процент малого и среднего бизнеса в отечественной экономике, то крайне важно, чтобы одной из его приоритетных задач стало повышение доступности качественного бизнес-образования.