Поделиться
А именно - 95 процентов опрошенных не состояли в партиях и не собирали подписи в поддержку какого-либо политика, 94 процента не агитировали за или против какой-нибудь законодательной инициативы и чуть более 90 процентов не были ни наблюдателями на выборах, ни добровольцами или волонтерами, не участвовали ни в деятельности НКО, ни в каких-либо массовых акциях. Гражданская активность (ее лучше назвать общественной) проявляется только при решении бытовых проблем по месту жительства. Так, на вопрос, готовы ли вы принять участие в очистке от мусора соседней лесопарковой зоны положительно ответили 88 процентов респондентов. Как выяснилось, люди ощущают ответственность за происходящее в зависимости от социальной дистанции, отделяющей их от объекта. Чем длиннее дистанция, тем ответственность ниже. Например, 77 процентов опрошенных чувствуют ответственность за происходящее на ближней социальной дистанции - в своем доме, дворе. За происходящее на средней социальной дистанции - в родном городе, селе - чувствуют ответственность около половины россиян, а за происходящее в стране - 41 процент. Таковы результаты опроса, проведенного фондом "Общественное мнение".
"Рассерженные горожане" - так во избежание политических дефиниций оказалось удобней именовать тех, кто громко заявил о себе в декабре 2011 года. Выступая за честные выборы, либерализацию политической жизни, эти люди в выражении своих гражданских чувств были изобретательны. Их митинги и марши больше напоминали театральное действо, нежели политическое. Зимние выступления на Болотной и на проспекте Сахарова, майские прогулки по бульварам были исполнены стихийной карнавальности. Их организаторы, вероятно, рассчитывали, что театрализация протеста привлечет к нему сочувственное внимание российского большинства, вызовет если не политический, то хотя бы эмоциональный отклик. Ан нет, все это оказалось, говоря языком Болотной, слишком "креативно", чтобы быть притягательным для широких трудящихся масс, приученных воспринимать политику только в формах бьющего наотмашь агитпропа.
Но это лишь одно из объяснений, почему география протеста либеральной оппозиции до сих пор не выходит за пределы Садового кольца и почему выступления представителей креативного класса (как они себя называют) не встречают широкого понимания. Главная причина почти повсеместной гражданской пассивности, отмечаемой социологами, общеизвестна и состоит в том, что гражданские, политические права в России традиционно не пользуются массовым спросом. По данным ВЦИОМа, более 70 процентов россиян готовы попрощаться с демократией и личными свободами ради сохранения порядка в стране. При этом социологи отмечают, что люди хотят не застоя, а "стабильного улучшения жизни". Хотят - и получают: по мнению большинства, "страна развивается в правильном направлении, наводится должный порядок, демократическим завоеваниям ничего не грозит". Более половины опрошенных полагают, что "страна нуждается в стабильности, реформах эволюционного характера". Число сторонников "быстрых, кардинальных реформ в экономической и политической сферах" сокращается - их сейчас менее трети. Число же граждан, приветствующих запрещение уличных митингов и шествий, растет - их уже более трети. В эту треть входят руководители частных компаний и государственных учреждений (39 процентов), домохозяйки (38), работники правоохранительной сферы (47).
Само же право на выражение гражданского недовольства большинству респондентов представляется неоспоримым. Более 55 процентов опрошенных считают, что митинги и манифестации - "это нормальные демократические средства достижения гражданами своих целей, и власти не должны их запрещать". Правда, для основной части общества право на протест - не более чем гарантированная Конституцией возможность, и только. Воспользоваться этой возможностью желающих мало. Народ уверен, что Путин и все, что с ним связано, - это надолго, и значит надо приспосабливаться к режиму, нравится он или нет. Кроме того, лояльность к власти (неважно, искренняя или показная) - свидетельство политической респектабельности, встроенности в систему. Тогда как любые наскоки на власть - верный знак маргинальности. Раньше других это поняла политическая элита. Но по-своему этим прониклось и население. Поэтому улица как пространство протеста не становится шире.
Отсутствие потребности в гражданских свободах объясняется еще и патерналистскими настроениями. Запрос на порядок, как и все запросы консервативного большинства, тоже обращен к власти. "К консервативному большинству, которое требует порядка, могут быть отнесены не только отсталые слои населения, но и народившийся средний класс, - сказал в интервью автору этих строк старший научный сотрудник Института социологии РАН Леонтий Бызов. - Этот класс совершенно не хочет возвращаться к традиционной морали, диктаторской власти или самодержавию в любой его форме. Он хочет гражданского общества, независимого суда, свободной прессы, реальной политической конкуренции. Запросы среднего класса и отсталых социальных слоев в каком-то сегменте совмещаются, но полностью не совпадают. Этого несовпадения на Западе не видят и говорят: у вас народ такой отсталый, архаичный, он требует порядка, закручивания гаек. Да, часть народа этого требует, но не весь народ".
Запрос на порядок с отказом от свободы возник не в путинскую эпоху. Он возник в 1998 году, после дефолта, и был обращен к власти. Этот запрос на порядок держится уже шестнадцать лет и пока остается главным политическим запросом российского большинства. Этот запрос на порядок - следствие огромной усталости людей от перемен.