Поделиться
71-й Венецианский фестиваль завершился единодушным, как никогда, ликованием. По крайней мере два вердикта судей под водительством композитора Александра Деспла вызвали горячие аплодисменты. Первый - когда объявили, что "Серебряного льва" за режиссуру удостоен Андрей Кончаловский за "Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына". И второй: "Золотого льва" получает абсурдистская комедия Роя Андерссона "Голубь сидел на ветке и размышлял о сущности бытия".
Российский фильм о жителях далекой северной деревни сразу вошел в число фаворитов: даже его критики признали выдающиеся кинематографические достоинства картины. Для Кончаловского это уже не первая награда в Венеции: он здесь получал Гран-при за дебют ("Мальчик и голубь"), был причастен к успеху Тарковского, став соавтором "Иванова детства", и был признан лучшим режиссером, когда в конкурсе участвовал его "Дом дураков". Новый "Серебряный лев" пополнил коллекцию венецианских наград российского кино XXI века: здесь Андрей Звягинцев брал двух "Золотых львов" за "Возвращение", дважды награждали Алексея Федорченко ("Первые на Луне" и "Овсянки"), "Золотого льва" получил "Фауст" Александра Сокурова...
А для Роя Андерссона "Золотой лев" - его первый главный приз на больших фестивалях. Да и теперь мало кто верил в его победу, хотя многие считали шведскую картину лучшей: комедии для жюри не авторитетны, и даже хорошо посмеявшись, рефери предпочитают что посерьезнее.
Документальный фильм Джошуа Оппенхаймера "Взгляд тишины" взял Гран-при жюри. Под ропот зала получали призы актеры, признанные лучшими исполнителями ролей: Адам Драйвер и Альба Рорвахер из "Голодных сердец". Ожидаемо получил премию имени Марчелло Мастроянни пятнадцатилетний Ромэн Пол, сильно и зрело сыгравший во французской драме "Последний удар литавр". Улюлюканье сопровождало вручение Спецприза жюри Каану Мюждеси, поставившему турецко-германский фильм "Сивас" о мальчике и боевом псе. В конкурсе "Венецианские классики" студенческое жюри присудило победу фильму Этторе Скола "Необычный день" (1977). Напомню, от России в нем участвовала советская лирическая комедия Георгия Данелии "Я шагаю про Москве".
Таким образом, Андрей Кончаловский увозит два приза: "Серебряного льва" за режиссуру и Green Drop Award за лучший экологический фильм . Борцов за экологически чистую жизнь привлекла тема гармонии между человеком и природой, мощно прозвучавшая в картине. Но смысл ее, конечно, не в этом, и автор, восхищаясь природой русского Севера, понимает, что время в этих дивных краях застыло от века и навсегда. В вымирающей деревне мерцают телевизоры и говорят об Интернете, в магазине есть продукты, а из-за леса в небо уходят ракеты, но люди с их бытом, страхами и философией - те же, как столетия назад. Можно съездить на моторке в Плесецк, где кафе и супермаркеты, а потом вернуться домой, подпереть покосившуюся дверь деревяшкой - и жить дальше. Здесь по улицам-косогорам, покачиваясь, бродит никогда не просыхающий Колобок. И размышляет о сиреневой жизни местный философ Юра: сиреневая жизнь все мерещится за горизонтом, но никак не наступит. Здесь ловят рыбу в озерах с водой гладкой и тяжелой, как ртуть. А потом браконьеров ловит инспектор Рыбнадзора - Ирина. Смотрят телевизор, пьют водку - коротают жизнь.
Кончаловский неспешно приучает нас к этому ритму и этой жизни, что журчит в большой России. Это как постепенно замедлять сердцебиение и пытаться дышать реже, но глубже. Сначала нужно делать усилия, зато потом откроется жизнь, какая есть. Главное событие - у Тряпицына стырили мотор. Еще событие: поездка в Плесецк, где люди в военном посылают ракету в сиреневые небеса. Или: Тряпицын с Тимкой, Ириным сынишкой, бесшумно парит в лодке по озерной глади - плывут на свидание с кикиморой. Еще событие: Ирина не выдержала, нашла работу в городе, надела мини-юбку, и в венецианском зале прошел шелест от неожиданной красоты женщины (Ирина Ермолова, единственная профессиональная актриса фильма).
Сюжета нет, если не считать сюжетом жизнь. Но втянешься - и трудно оторваться. В этой жизни есть ностальгия - куда ж без нее! Вот Тряпицын в заброшенной школе. Зал, где пели пионерские песни, завален мусором, стекла выбиты, классы заколочены. В голосе мужика прорежется нежность - то ли по детству, то ли по ушедшей цивилизации. Она была, какая-никакая, учила законам мироздания, веселым песням и красивым иллюзиям, - теперь нет и ее.
Нет молитв, попов и бога, но есть немного мистики. Тряпицыну явится кот, дымчатый и с желтыми глазами. Он будет неслышно являться и, если моргнешь, исчезать - то ли кот, то ли видение. Он странным образом похож на Тряпицына. У него такой же лукаво любопытный взгляд - омут, где водятся черти.
А еще мы не увидим, как люди себе что-нибудь делают. Что мешает починить двери? Или соорудить из распавшихся связей какое-нибудь человеческое общество, способное, как прежде, творить, выдумывать и строить? Но, как сказано Кирой Муратовой, - "астенический синдром". Поэтому много разговоров о конечности такой жизни. По телевизору тоже тоскуют о том, что вот люди в стране построят наконец нормальные дома, из которых детям не захочется никуда убегать. И, слушая эти заклинания, печальные одиночки глотают слезы - знают, что не построят.
Кончаловский снял фильм-наблюдение, выхватывая моменты реальности. Он провоцировал, конечно, микрособытия, но люди жили перед камерами, какие есть. Если бы трудились - камера сняла бы это. Или хороводы водили, книжки читали, песни пели, доски строгали. Не сняла - ничего такого, значит, не было. Сняла ширь озер и даль горизонтов этого райского, но так и не освоенного людьми края (оператор Александр Симонов). Зафиксировала оглушительную тишину просторов, где гул лодочного мотора становится гулом бытия и его музыкой (композитор Эдуард Артемьев). И бесшумно, как тот мистический кот, сопровождала обитателей деревни Вершинино в их отпевании самих себя под звуки вердиевского реквиема, доносящиеся тихо и глухо, словно из-под земной коры, - от сиреневых антиподов.
А потом режиссер Андрей Кончаловский выстроил из этого материала эпос бытия страны по имени Россия. Бескрайнего села Вершинино, но с ракетами.