Поделиться
Он какой, Соловьев? Он - невероятный, не похожий ни на кого, избранный. Не в том сомнительном смысле избранный, как герои его великой картины "Избранные", а в подлинном. Таких, как он, выбирает Бог, чтобы всем остальным было с кого брать пример, и чье мнение обязательно иметь в виду, совершая те или иные поступки.
Он какой, Соловьев? Он в людей влюбленный. В 1966 году, когда ему исполнилось двадцать два года, Соловьев придумал кино "Взгляните на лицо": люди смотрят на великую картину, а великая картина смотрит на людей. Картина - великая, люди из тех, кого принято называть "простые". И вдруг оказывается: нет простых людей. Каждое лицо значительно и интересно. Лицо зрителя и одновременно соучастника искусства.
Нынче у нас на киноэкране господствуют лепидоптерологи. Кто не в курсе: так называются те, кто бабочек изучает. Нельзя сказать, что сегодняшние кинематографисты не любят своих героев - лепидоптерологи тоже бабочек любят: пришпилят, бывало, бабочку булавкой и ну давай любить! Прям как киношники: те тоже разглядывают своих героев - удивляются: надо же, такие противные, закомплексованные, а ведь тоже - люди. Нынче в кино отстраненный взгляд в чести: вот, мол, есть другие люди и вот есть я - непохожий на них, над ними находящийся.
Не то - Соловьев. Он не над, он- внутри. Начиная с первых картин: "Егора Булычева" и "Станционного смотрителя". Соловьев отличается от лепидоптерологов тем, что ему своих героев жалко. Причем всех и всегда. Жалко уже хотя бы потому, что они - люди: рождены в страданьях, живут в них и, страдая, умирают. Соловьев себя от них не отделяет - он такой же. Он делает свои фильмы не для того, чтобы исследовать, но для того, чтобы разделять скорбь.
Его "Сто дней после детства", "Наследница по прямой", "Спасатель" на людей моего поколения оказали решающее воздействие. Почему? Потому что мы поняли: есть такие взрослые, которые видят в нас, юношах и девушках, людей. Которые понимают: мы тоже страдаем. Которые осознают вполне, что ребенок - не недочеловек, но - другой человек. Другой, но человек. С таким пониманием жить было легче.
Помню, подлинный шок, который я испытал от уже помянутого фильма "Избранные". Мне казалось, что авторы фильма залезли непосредственно ко мне в душу, вынули из нее самое мерзкое, что в ней есть, и мне же потом показали. Не для того, чтобы меня унизить, а чтобы знал я: такое в моей душе есть.
После этого фильма я прожил довольно длинную жизнь, в которой много всякого было. И недавно опять посмотрел "Избранное" по телевизору. И что? Да тоже самое все - тоже ощущение какого-то жутковатого очищения. Десятилетия прошли, а ощущение от картины осталось. Знаете почему? Потому что это - искусство.
На канале "Культура" Соловьев делает удивительный цикл программ "Те, с которыми я...": рассказывает о тех людях, с которыми удалось в жизни повстречаться. Вообще подобные рассказы под девизом "я и другие гении" известны. Очень часто в них главенствует это самое "я". Соловьеву удается этого избежать, знаете почему? Потому что во всех героев своих программ он влюблен. Они не просто ему симпатичны, не просто нравятся, он не просто хочет поделиться с нами радостями встреч - он хочет разделить с нами любовь к этим людям.
Соловьев годами вынашивал свою экранизацию "Анны Карениной": поразительный фильм, в свое время я имел счастье рассказывать о нем читателям "РГ". Для меня это в первую очередь фильм о том, как прекрасны могут быть люди, если они - люди, и какие удивительные отношения могут у них быть, если эти отношения человеческие.
Мне кажется, не все критики поняли, что этой картиной Сергей Александрович объяснялся в любви к нам - зрителям XXI века. Когда ты любишь кого-то, ты ведь всегда видишь в предмете своей любви идеал. Вот Соловьев и показывает нам такой идеал человека, человеческих отношений, чтобы мы знали, как может быть. А дальше - наш выбор: так мы будем жить или как-нибудь совсем-совсем по-другому.
После этого фильма я вспомнил давнюю и относительно других не столь знаменитую работу Соловьева: спектакль "Три сестры", который мастер ставил со своими студентами в одном из московских особняков. Это была странная постановка: зрители как бы приглашались в гости к Прозоровым. На каждый акт мы проходили в разные комнаты. И действие происходило так близко, что хотелось протянуть руку и дотронуться до какого-нибудь персонажа. И был такой накал страстей, такое ощущение абсолютной человеческой безысходности, которые мне редко когда удавалось ощущать на других чеховских постановках.
Он какой, Соловьев? Он не модный, он - нужный. Не так давно Сергей Александрович рассказывал мне, что у него готов сценарий сериала о Льве Николаевиче Толстом, и даже есть актер, который может сыграть гения. И все говорят: прекрасная идея, прекрасный сценарий, прекрасный актер и прекрасный режиссер. И все прекрасно. Но дело не двигается.
Что остается нам, почитателям? Верить, что сдвинется. Потому что, может, каким начальникам Соловьев и не нужен. А нам, зрителям, необходим.
Нам необходим художник, который нас, людей, любит не за то, что мы - хорошие. А за то, что мы есть. За то, что мы - люди.
С днем рождения, Мастер!