Поделиться
" - 15.57. Слева, как шапкой, накрывает облачность. Вправо светлее - там Чкалов хочет набрать высоту…Байдуков…ищет папиросы" - и рядом все в той же, служебной последовательности рукописно задокументированный в бортовом журнале полет Чкалова-Байдукова-Белякова по маршруту Москва-Северный полюс-Ванкувер. На слове "шапкой" перо дернулось вниз - в этот момент АНТ-25, похоже, качнуло. До потомков это дошло только-только, а на всеобщее обозрение журнал-хроника великого перелета выставлен впервые, на выставке "Авангард и авиация" в Еврейском музее и центре толерантности.
Взгляд в небо из-под приставленной к краю кожаного шлемофона ладони был одним из любимых визуальных сюжетов рвущейся вперед и вверх, "все выше, выше и выше", стремившейся вырваться из разрухи и грязи молодой советской цивилизации. Только сейчас у московских арт-организаторов родился проект, посвященный этой высокой теме в довоенном изобразительном искусстве, и созданная по инициативе Александры Селивановой, директора Центра авангарда Еврейского музея и ее коллег, выставка смотрится образцом системного подхода - тем более что организаторы привлекли к участию в ней ГМИИ им. Пушкина, Центральный музей Вооруженных сил, музей архитектуры им. Щусева, музей ЦАГИ, архивы и частные коллекции.
Взгляд с неба, взгляд на небо, взгляд на то, как и на чем человек попадал в небо и как он о нем мечтал - об этом выставка "Авангард и авиация". Вот, например, первый на этой выставке взгляд с неба - аэропанорама "жилых кварталов на проспекте Ленина", г. Иваново-Вознесенск", а над ним - то, что, наверное, виделось в самых смелых мечтах - "Город будущего" на эскизе декоративного панно Георгия Гольца для московского Детского театра: конструктивистского образа здания, над которыми летят по прозрачным рельсам поезда, а поверх всего, над горами - дирижабли, самолеты…Со временем все эти, некогда казавшиеся столько близкими к воплощению мечты - вроде развешанных по стенам павильона черновых чертежей Циолковского к его проекту "Стратоплан" и факсимильных страниц рукописи федоровской "Философии общего дела", стали в чистом виде арт-объектами, как и многие экспонаты из раздела выставки, который организаторы назвали "Пространство".
- Трудно представить себе более гармоничный сплав между техникой и искусством, чем авангард и ранние опыты в освоении неба, - говорит Александра Селиванова. - Даже выход в космос не дал художникам столько вдохновения, сколько дали эти, 20-30-х годов полеты тарахтящих конструкций из дерева и гофры, этих неповоротливых, как киты, дирижаблей.
В "Машине", второй части выставки, эти самые киты существуют в модельных (чего стоит, например, соломенный "махолет" работы Мая Митурича) и реальных (вот ротативный мотор RHONE с истребителя Первой мировой войны, ржавый, но великолепный в своей технологичной законченности) масштабах. Этот самый мотор из коллекции ЦАГИ очень, кстати, напоминает в профиль "Супрематическую композицию" Николая Суетина 1927 года, на ней та же ось, на которую нанизан прямоугольный черный массив - ни дать ни взять, цилиндр авиадвигателя.
А вот и герои тех лет, в фарфоре, плакате и фотографии. Решительный Михаил Громов в в шлеме (рядом, в витрине, похоже, тот самый, изрядно вытертый, шлем), литографии Георгия Верейского, портрет первого летчика-чукчи, шаржи на Чаплина "Человек на пропеллере", детская игра "Спасение челюскинцев"… Человек за штурвалом становился уже былинным героем - как, например, "сталинская соколица" Марина Раскова, которой мастера-палешане посвятили целый альбом, конечно же, украшенный в уголке обложки маленьким пропеллером.
Эпоха героических перелетов закончилась во второй половине 30-х падением запечатленного на выставке на огромном полотне Георгия Бибикова стратостата "Осоавиахим-1", крушением самолета-надежды эпохи "Максим Горький" и гибелью Чкалова. Как сообщает нам каталог экспозиции, за несколько месяцев 1939 года потерпел аварию 91 самолет, погибло 70 пассажиров. Одним махом "преодолеть пространство и простор" не удалось, началась борьба "с расхлябанностью в рядах ВВС"…
Но это уже тема другой выставки.