Поделиться
Среди предшественников Эрика ван Лисхаута можно вспомнить, например, Йозефа Бойса, который во время акции "Я люблю Америку, Америка любит меня" общался с койотом. Но Бойс апеллировал к архаике магического ритуала, а Эрик ван Лисхаут выстраивает параллели с социальной практикой государства.
Эрмитажные коты, живущие в подвалах дворца, для ван Лисхаута становятся символом невидимой части социальных структур, низов общества. Он работает с оптикой, которая проявляет и конструирует "невидимое" в социуме. Мир, который можно не замечать, а можно - менять к лучшему. Последнее возможно. Проект "В подвале" - тому доказательство.
Ваша работа связана с вопросом, может ли искусство изменить жизнь?
Эрик ван Лисхаут: Да, конечно. Так же, как и работа Томаса Хиршхорна "Срез". У нас совершенно разные проекты, но отношение к проблеме сходное. Я думаю, что искусство может изменить мир.
Почему Вы выбрали именно эрмитажных котов, чтобы продемонстрировать этот тезис?
Эрик ван Лисхаут: Каждый имеет право на безопасность и жизнь. Скажем, нелегальные иммигранты у нас в Голландии могут оказаться в тюрьме, поскольку у них документы не в порядке. Это достаточно тяжелые вещи, с которыми я работаю как художник. На этом фоне с кошками много проще. Можно вложить ту же идею, но в игровой, более легкой форме. Но отправной точкой для меня послужили перформансы Олега Кулика середины 1990-х. Это очень важные работы, ставящие серьезные вопросы о границах, о восприятии другого человека, об агрессии и непонимании друг друга…
Но Олег Кулик в перформансе представлял "Человека-собаку"…
Эрик ван Лисхаут: У него - образ собаки, у меня - кошки. Связь, в общем-то, очевидна. К тому же я тоже занимаюсь перформансом.
Думаю, те, с кем вы работали в Эрмитаже, не восприняли это как перформанс… Кстати, вы легко нашли с ними общий язык?
Эрик ван Лисхаут: Ну, вначале все немного удивлялись. С кошками в Эрмитаже работают женщины. А тут я со своим кошачьим проектом. Но когда я начал рисовать животных, меня стали понимать. Подивились вначале: "О, он еще и рисовать умеет!". Но в результате взаимопонимание потихоньку наладилось.
Команда была небольшая?
Эрик ванн Лисхаут: Да. Кроме сотрудников, в Эрмитаже с котами работают волонтеры. Человек десять. На самом деле, работы там уйма. Нужно же убирать за кошками, кормить их, лечить, кастрировать и стерилизовать.
А как насчет взаимопонимания с кошками? Вы же написали на плакат: "Я не говорю по-кошачьи".
Эрик ван Лисхаут: Это тоже очень важно. Если вы ругаете их или обращаетесь с ними грубо, они не слушают, просто уходят. Кошки всегда живут сами по себе. С ними нужно быть точным, и терпеливым, конечно.
Сколько кошек вы тут встретили?
Эрик ван Лисхаут: Думаю, пятьдесят. Но всего здесь их около ста. Михаил Пиотровский видел, что мы почистили подвалы. Сделали спальные места для кошек, оборудовали кошачью кухню. Сделали новые "переноски". В общем, получился такой кошачий отель. Ситуация стала намного лучше. Пиотровский разрешил даже купить стиральную машину для кошек. Для полноты картины. Круто.
Стиральную машину для кошек?
Эрик ван Лисхаут: Там же много тряпок, на которых они лежат, спят. Их надо стирать.
У вас любимчики появились?
Эрик ван Лисхаут: Подождите, сейчас покажу в мобильнике снимки. Эта - Мэри. У нее осталось только несколько зубов. Она уже старушка. Но она и сейчас очень красивая кошка. Еще есть Зита, Жозефина. Теперь у них появился кот, которого назвали Эрик. Откуда-то с улицы прибрел.