Поделиться
А вот режиссер фильма Анна Чернакова в то время еще не родилась. Ее первый фильм "Вишневый сад" был снят в 1993 году (и был недавно показан широкой публике на фестивале "РГ" "Дубль дв@" в 2014-м). А до того она окончила Мухинское училище и училась у Марлена Хуциева во ВГИКе, потом несколько лет работала в Канаде и Европе. Она имеет возможность видеть свою родину извне и изнутри одновременно, и этот объемный взгляд чувствуется и в ее кино и в этой нашей беседе.
Я еще не знал про ваш дебютный фильм "Вишневый сад", но, посмотрев "Собачий рай", понял, что ваш любимый автор - Чехов.
Анна Чернакова: Да, конечно, но это не попытка сознательно работать в "чеховском ключе". Просто мне интересны взаимоотношения людей, их сложность: на поверхности кажется, что они одни, в каждом последующем слове - уже другие. "Вишневый сад" снимался в начале 90-х - время, когда рушилась почва под ногами. Хотелось найти материал, который вернул бы, хоть на время, эту почву. Помог разобраться с тем, что происходило вокруг. Мне показалось, что это мог сделать именно Чехов. Во ВГИКе режиссерским анализом текста с нами занимался Анатолий Васильев. Занимались Мольером, Чеховым, Достоевским, Платоном. Так что многие инструменты, которые я использую, успешно или нет, идут от тех занятий.
Ничего этого я не знал. А имя Чехова всплыло оттого, что фильм рафинированно интеллигентен. Это выражается не в постоянном умствовании, а в способе людей общаться, в атмосфере корректности и интереса друг к другу.
Анна Чернакова: Это в данном случае недостаток, наверное. Я не уверена, что у нас осталось много зрителей, готовых к восприятию разговора такого уровня и в таких интонациях. Чтобы пробиться к тому, что сейчас происходит, нужно, наверное, говорить более грубо и беспощадно. Хотя вот такой факт: мы в порядке пробы показывали "Собачий рай" школьникам в разных городах. Так вот, 12-14-летние ребята удивительно тонко и точно воспринимали картину. Во многом точнее и непосредственнее, чем взрослые, у которых уже сформированы штампы, представления о том, каким должно быть современное кино. Были показы и в колониях - и для взрослых преступников, и для несовершеннолетних. Представляете, вот такую нюансированную историю о детстве, о 50-х годах, о чистых, наивных даже взаимоотношениях - показывают в колонии, где подростки сидят за грабежи, изнасилования и убийства. Но и там, оказывается, есть и потребность в таком уровне разговора, и способность воспринимать его. Очень интересно было наблюдать за тем, как там смотрели картину и что потом говорили... И все-таки мне бы теперь хотелось попробовать себя в другом, необычном материале - в жесткой жанровой истории, например.
Все равно вы будете ощущать человека многослойным. И будете задавать зрителю интеллектуальную загадку - как я понял, это ваша органика.
Анна Чернакова: По поводу моего фильма "Смерть в пенсне, или Наш Чехов" один ваш коллега сказал, что я существую вне хронотопа. Это было как клеймо.
А мне это нравится: в современном российском кино быть "белой вороной", по-моему, почетно... Как сложилось ваше сотрудничество с Александром Адабашьяном?
Анна Чернакова: Мы начали работать вместе на фильме "Смерть в пенсне...". Мы очень разные, принадлежим к различным поколениям, у нас много несовпадений, но много общих черт биографии: он заканчивал Строгановское, я - Мухинское, и по первому образованию оба художники. И нам интересно одно и то же. Хотя, конечно, мы в работе много спорим - это нормально. Сценарий "Собачьего рая" был напечатан лет пять назад в журнале "Искусство кино" под названием "Проезд Серова". Писался он для другого режиссера, потом еще несколько человек пытались найти финансирование, но не сложилось. Мне сценарий всегда очень нравился, я считала, что это драматургия высочайшего уровня. Поэтому, как только сценарий "освободился", я попросила у Александра Артемовича разрешения его снять. В результате удалось и найти замечательного продюсера - Юрия Сапронова, и получить поддержку Фонда кино.
Изобразительное решение фильма необычно: вы там только траву не покрасили. Почему избран такой условный ход?
Анна Чернакова: Но ведь в финале собака совершает служебное преступление - такую историю нельзя рассказывать как бытовую и снимать реалистически. Для меня это история о детстве и о том, какими дети видят взрослых, понимая про них нечто такое, о чем взрослые и не догадываются. О другом возрасте, другом ощущении, воздухе - другом мире... И мне нужен был полный контроль над тем, что в кадре, - а для этого надо строить павильон. Бюджет маленький, производственных сложностей много, и мы придумывали, как соединить два павильона, чтобы пространство казалось большим. И много смотрели живопись 50-х годов: Лактионов, Яблонская, Решетников... И художники придумали павильон прекрасно! Его даже спустя три месяца после съемок продюсеры не решались сломать! Это было совершенно живое пространство.
Да, как в детстве: мой двор - мой мир. А все, что за пределами двора - чужое и непонятное, его в фильме почти нет. Интересное музыкальное сопровождение: вы нашли не затертые, но точные песни того времени.
Анна Чернакова: Собрать исторический материал мне помог критик Александр Шпагин (его актерский дебют был в моем "Вишневом саде"). Мне было важно, чтобы все, работавшие на картине, погрузились в ту атмосферу - ведь были другие взаимоотношения, другие глаза у людей. Наши репетиции начинались с того, что мы пели песни того времени - для разгона. В гримерке, в костюмерной крутились записи радиопрограмм 50-х - театральных, новостных, детских... А композитора я пригласила из другого мира: англичанин Гэвин Брайэрс, с которым я сделала уже четыре картины.
Ведущие роли в фильме играют дети. Как вы нашли ваших ребятишек?
Анна Чернакова: Был долгий кастинг, но даже за три недели до съемок у меня еще не было главных героев! В результате в роли девочки Тани снялась одиннадцатилетняя Аня Корнева. У нее есть брат-близняшка, и я их впервые увидела в коридоре студии, где они пытались обмануть автомат, продающий сникерсы. Аня мне понравилась, но показалась слишком маленькой. Она стеснялась, а потом постепенно раскрывалась, и каждый день с ней было все интересней. У нее потрясающая органика, и всё на коротком замыкании: что она чувствует - мгновенно отражается на лице. Она получила уже три приза за лучшую женскую роль, победив взрослых актрис! С мальчиком, чья семья вернулась из магаданской ссылки, было сложнее. Репетировали несколько ребят, в итоге мы утвердили Аниного ровесника Сашу Кудрявцева. Но у него совсем другая природа, и работать с ним пришлось иначе, чем с Аней. Они мгновенно подружились, ещё на репетициях. Потом поссорились. Потом опять подружились. В свободное от дублей и репетиций время они исчезали в декорации, у них там шла своя тайная жизнь. А мы, благодаря прикрепленным к ним микрофонам, иногда слышали их замечательные диалоги. Жаль, что было невозможно использовать их в фильме!
Многое в картине напоминает стилистику фильмов 50-х - они тоже сняты в павильоне, и в них другой стиль актерской игры.
Анна Чернакова: Мы этого хотели. Поскольку я в то время не жила, мое представление о нем складывалось по кино, литературе, живописи. Радиопостановки, голос Бабановой - в этом для меня ощущение времени. Я много смотрела фильмов начала 50-х - там другой тонус! Как ни странно это звучит сейчас, людям было знакомо ощущение счастья: они верили, что жизнь становится лучше. Так и было: отстраивали города, ежегодно снижали цены. Послевоенное ощущение счастья. Потом оно исчезло совсем.
Где ваш дом сейчас?
Анна Чернакова: Конечно, в России. Я уехала в 1994 году и более десяти лет работала заграницей. Киноиндустрии у нас тогда не было, Госкино испытывало финансовый кризис, денег не было, в общем, пришлось. Работала на французском и английском, даже запретила себе писать по-русски. Мне надо было довести языки до той степени свободы, чтобы я могла там заниматься профессией. Даже стихи писала по-английски и по-французски. Но потом потихонечку все стало нормализоваться, вернулось ощущение, что в России можно и нужно снимать серьезное кино.
"Собачий рай" выходит в прокат. Какому зрителю вы адресуете свой фильм?
Анна Чернакова: Я хотела снять кино, которое будет интересно и школьникам, и их родителям, и чтобы для каждого возраста в нем была своя история. То есть, это классическое, хорошо забытое кино для семейного просмотра. Для детей это история о дружбе, о собаке, о расставании, о странных взрослых. Для взрослых это история о детстве, воспоминание о том, как тогда воспринимался мир. Еще это воспоминание о том времени, о пятидесятых годах, когда не запирались двери, когда соседи по двору знали друг друга по именам. И, как сказал один наш тринадцатилетний зритель, "у людей было во что верить".