Поделиться
Валентина Владимировна, вы были в числе первых российских политиков, которые поехали в разгар перемен в Крым. У вас же с Крымом многое связано и лично?
Валентина Терешкова: В Крыму я была, когда готовилась к космическому полету. В Феодосии мы прыгали с парашютом в Черное море, отрабатывали приводнение, в том числе и в тяжеленных скафандрах. А потом просто отдыхать туда ездили с детьми. Еще больше связей у меня с Украиной. Там жила старшая сестра моей мамы, ныне покойная. Мои двоюродные братья работали в Донбассе шахтерами. Там живут мои племянники и племянницы. Сейчас получаем от них очень тревожные звонки. Поддерживаем связь. Конечно, готовы их принять. Но пока вопрос так не стоит. Их многое держит на родине: могилы близких, работа.
Вы начинали с парашютного спорта. Вы по жизни экстремал?
Валентина Терешкова: Я никогда себя не считала экстремалом. Каждый человек делает свое дело, встречает сложности и преодолевает их. В то время многие хотели полететь в космос. А прорыв Гагарина и вовсе окрылил. Особенно спортсменов, которые занимались авиационными видами спорта. В любой профессии есть риск. Нас готовили специалисты, прошедшие войну. Боевые летчики. К тому времени в космосе уже побывали Юрий Гагарин, Герман Титов.
В конце 1961 года меня пригласили пройти комиссию. Там уже проходили комиссию представители московских аэроклубов. Со всей страны из более чем тысячи человек отобрали пять девушек: из Москвы двух, из Рязани, Свердловска и из Ярославля - меня. Тогда и речи о космосе не велось. Нам предложили испытывать новую технику.
Проверяли абсолютно все: физическую подготовку, психологическую устойчивость. Уже с 1962 года началась активная подготовка. Командир отряда Юрий Алексеевич Гагарин, при всем своем обаянии, был очень требовательным. На тренировках нас готовили больше даже психологически, чем физически. Мы пришли парашютистами - прыгали ночью и днем, на суше и в море.
Помогали рассказы и советы Гагарина, Титова, Николаева. Но каждый раз все было для нас новое. Даже ощущение невесомости. Тогда еще не было специального тренажера, гидролаборатории. На самолете, который делал специальные фигуры, создавались короткие моменты невесомости, чтобы мы почувствовали это ощущение, привыкли к нему. На специальном крутящемся кресле нужно было не просто сидеть, а еще делать наклоны. В термокамере надо было находиться в летном комбинезоне при температуре +70 градусов по Цельсию. Другое испытание - сурдокамера, изолированная от звуков, где испытуемый проводил 10 суток.
Что помогло выдержать одиночество в замкнутом пространстве?
Валентина Терешкова: Я никогда не тяготилась приступами клаустрофобии. В сурдокамере испытывали психическое состояние, сердечную деятельность, проводили множество тестов, например, на остроту зрения. В полет тогда можно было взять с собой одну книгу. Я с удовольствием читала стихи Некрасова. Некоторые думают, что аэронавт в космосе предоставлен самому себе, потому страдает от одиночества, только и прислушивается к своим ощущениям, борется с перегрузками или просто спит. На самом деле ему нужно выполнить целую программу. Минимум свободного времени. Обязательно надо было делать физические упражнения, по часам измерять давление, сдавать кровь в пробирки, - выполнить все задания. Кроме того, надо было досконально изучить корабль, все оборудование и приборы, которые находились на борту.
Это как в больнице - думаешь: ну, отлежусь. А там то процедуры, то завтраки, то обходы, то родственники - ни минуты покоя!
Валентина Терешкова: Точно. И врачи наблюдают постоянно, как ведешь себя, как реагируешь. Ты никого не видишь и не слышишь, а за каждым твоим движением наблюдают.
В сентябре в космос полетит россиянка Елена Серова, и Светлана Савицкая тоже полетела после вас лишь спустя долгих 19 лет. Почему такой долгий перерыв между полетами женщин-космонавток?
Валентина Терешкова: После моего полета у Королева была мечта: послать в космос женский экипаж. И мы уже начали готовиться, но в 1966-м Королева не стало. Наш полет отодвинулся. Испытывая первый корабль "Союз", в 1967 году погиб Владимир Комаров. Но он помог выяснить, как ведет себя корабль, как работают системы, и в итоге его замечания дали возможность доработать "Союз". И вот начались полеты. Мы ждали, когда нас поставят в график. В 1971-м трагически погиб экипаж Георгия Добровольского, Владислава Волкова и Виктора Пацаева, возвращавшихся со станции "Мир". Нас опять отодвинули. Надо было разобраться, что случилось с кораблем. Последовал ряд неудач и нестыковок. Шла доработка. Каждый полет - это испытание, и каждый приносил космонавтике что-то новое.
Прошло много времени, прежде чем в космос полетела Светлана Савицкая - но уже в составе экипажа. Она первая из женщин вышла в открытый космос. В 1986 году именно она должна была возглавить первый женский космический экипаж. Но ему так не суждено было состояться. Елена Кондакова летала дважды, проведя в космосе рекордное время для женщины - 180 суток на орбите. Вообще женская космонавтика имеет широкие перспективы. И сегодня в Центре подготовки космонавтов, который мы создавали своими руками, готовят к полетам женщин.
Кстати, к разговорам о санкциях. Американские астронавты проходят подготовку вместе с нашими, летают на наших кораблях. И им невыгодно накладывать какие-то санкции. Мы работаем с ними, когда они приезжают к нам в Центр подготовки космонавтов учиться летать на наших кораблях. Наши же ездят в Хьюстон, центр НАСА. Однако сейчас они нарушают условия сотрудничества. Но это будет больнее американцам, чем нам.
Валентина Владимировна, а вы хотели бы еще полететь в космос?
Валентина Терешкова: Конечно. Жаль, возраст не тот. Я очень хотела полететь на Марс. Этой планетой занималась много лет, изучала все, что о ней писали.
В июне 1963 года вы с позывным "Чайка" 48 раз облетели вокруг Земли. А во время старта произнесли знаменитую фразу "Эй, небо! Сними шляпу!". Вы отмечаете эту дату?
Валентина Терешкова: У нас сохраняются традиции, заложенные еще Юрием Гагариным. Мы собираемся вместе, вспоминаем, говорим о профессии, что нового, интересного. Это встреча профессионалов. Делимся и своими маленькими земными новостями. Вот 30 мая отметили вместе 80 лет моему большому другу космонавту Алексею Леонову. В друзьях у меня и американки, и француженка, и англичанка. Ведь наша профессия сплачивает и показывает, кто ты есть на самом деле. Политика здесь лишняя, работают только профессиональные навыки космонавта.
Побывав в самом космосе, верите ли в разумное начало Вселенной? Что еще где-то есть жизнь?
Валентина Терешкова: Пока все попытки ученых найти какую-то разумную форму жизни успехом не увенчались. Но Вселенная ведь огромна. И исключать, что в ней есть планеты, на которых существует жизнь, мы не можем. Живые существа, если и есть, то это очень далеко. И они не откликаются. Мы же постоянно посылаем в космос данные, о земле, о людях. Ответа на это мы не получили. А ведь сколько десятилетий мы зондируем Вселенную.
А есть впечатление, что она правильно организована?
Валентина Терешкова: Я думаю, это надо спросить у господа Бога. Наверное, не все так однозначно. Иначе люди, наверное, не делали бы таких поступков, как на Майдане.