Поделиться
Как оказалось, дети, пережившие войну и эвакуацию под обстрелом, потом еще долго боятся блокпостов, поездок в автобусах, чужих мужчин и громкого шума. Именно поэтому на концерт приехала лишь небольшая часть ребят, вырвавшихся из ада войны.
Они, действительно, очень пугливы, дети Славянска, Краматорска, Семеновки... Даже те, кто все-таки приехал на концерт, немногословны и боятся разговаривать с незнакомцами.
- Понравился концерт? - спрашиваю я Таю - самую старшую девочку в группе.
Слабый кивок вместо ответа.
- А что понравилось больше всего?
- Все, - тихий голосок, застенчивая улыбка, широко распахнутые глаза, из которых еще не выветрился страх.
Вот и поговорили.
Последнее время Тая сидела дома, слушала стрельбу и взрывы, опасаясь выходить на улицу. А теперь таким, как она, нужно снова адаптироваться и привыкать к нормальной жизни. Пусть даже и не совсем нормальной. Пусть хотя бы к той жизни, которой сейчас живет Донецк. Собственно, поэтому детей и привезли на концерт: показать и напомнить, как можно жить по-другому. Тем более что на сцене выступали не только взрослые артисты, но и сверстники детей-беженцев. По мнению организаторов, это может оказать положительный психологический эффект на юных зрителей.
- Нам повезло, - рассказывает мать пятерых детей Елена, - позавчера мы хоть и с риском для жизни, но все-таки смогли уехать из зоны боевых действий. А с тех пор выбраться оттуда стало практически невозможно: нацгвардия обстреливает любой транспорт.
О том, в каких условиях приходится вывозить детей и женщин из мест боевых действий, корреспонденту "РГ" рассказал депутат Донецкой народной республики Сергей Новаковский. Он - один из тех, кто организует и проводит эвакуацию.
- Каждый раз все проходит по-разному, - говорит Сергей. - Заранее нельзя ничего предугадать. Единственное, что в последнее время объединяет каждую нашу поездку из Славянска и прилегающих к нему населенных пунктов, - это обстрелы автобусов и машин.
Обстрелы участились. Не помогают даже таблички и надписи "Дети!", которые невозможно не заметить: по транспорту с беженцами все равно стреляют с украинских блокпостов.
- Им без разницы, кто едет, - сокрушается Сергей. - Никого не жалеют. В последний раз тоже попали под обстрел. Перевернулся автобус, пострадали две женщины: одной пробило лопатку и легкое, у другой - переломы ребер. Пришлось везти в Донецк 24 человека на машине, в которой только 8 пассажирских мест. А что делать: женщины с детьми кое-как вместились и доехали. Но люди в таких поездках гибнут и получают ранения. Мы теряем транспорт, а снайперы никого к нему не подпускают, так что поврежденную технику приходится бросать на дороге. Сейчас, например, у меня ранены два водителя и остался только один автобус.
Между тем, у самого Сергея левая рука в бинтах.
- Вы тоже пострадали, эвакуируя беженцев? - спрашиваю я.
- Нет, - отмахивается он. - Это я здесь, возле Донецка, под пули попал. Бандеровцы объявили на меня охоту. Выследили после очередного депутатского заседания, заблокировали машину на мосту, открыли огонь... Одна пуля - по касательной в голову, вторая застряла в руке.
В машине Сергея Новаковского разбито заднее стекло, на водительском сиденье еще видны следы крови. Слева в передней стойке - пулевое отверстие. А вторую пулю, извлеченную из руки, он носит теперь с собой как талисман. Пуля, кстати, трассирующая. Возможно, депутата хотели не просто убить, а сжечь в машине, прострелив бензобак. Но Сергей в последний момент дал на газ и сумел проскочить между заблокировавшим дорогу автомобилем и ограждением моста.
Впрочем, о себе Сергей говорить не хочет. Беседа снова возвращается к детям:
- В Славянске их осталось еще очень много. Детей нужно как-то спасать, и мы обязательно придумаем, как это сделать, - обещает Сергей. - Уже придумываем.
Как именно - это секрет. Теперь даже эвакуацию беженцев приходится держать в тайне, чтобы не подвергать их жизни опасности. Такая здесь война.