Поделиться
За несколько часов до концерта другой гость фестиваля, московский музыкант и композитор Игорь Горский, заметил, что уровень Платоновского вполне европейский - ведь здесь выступает как пианист Михаил Плетнев! Мол, когда он играет в Большом зале Московской консерватории, зрители "висят на люстрах". …Интересно, какие они, эти зрители на других мероприятиях "европейского уровня"? Какие мелодии стоят у них на звонке? Что они делают при очередном звуке своего рингтона - нервно роются в недрах сумки, чертыхаются или сразу, как порядочные люди, берут трубку и несколько раз для верности повторяют, что "не могут говорить"? Сколько эсэмэсок успевают отослать до антракта? Сколько интернет-страниц пролистать на планшете? Как они открывают бутылки, когда начинают изнемогать от жажды после десятиминутного упоения искусством? А кашляют - на громких аккордах или на тихих?..
Каждая из этих досадных мелочей сама по себе - не трагедия, с кем не бывает. Но 5 июня в зале воронежского театра оперы и балета публика устроила себе настоящую звуковую и, по сути, этическую катастрофу. Когда люди покупают билеты, сетуя на их дороговизну, и потом по доброй воле слушают игру собственного мобильника, а не виртуоза за роялем (впрочем, извиняясь громким шепотом), это диагноз.
Конечно, у такого поведения публики были и объективные причины. Жарким летом воздух слишком сух, в зале оперного плоховато с вентиляцией, старые кресла и паркет скрипят при малейшем движении. В полуоткрытые для проветривания двери поневоле просочатся посторонние звуки (от звона посуды из буфета до музыки из уличных динамиков). Многим в принципе трудно просидеть два отделения, не зная об их содержании: изначально в программе были заявлены не конкретные произведения, а лишь авторы (Бах, Моцарт, Шуман, Скрябин), состав которых по факту оказался несколько иным (вместо Баха и Моцарта появились Бетховен и Шопен). Объявили только… цветы от губернатора. Не вполне узнавая и часто исполняемые произведения - Плетнев славится неординарными трактовками, да и привезенный им рояль Kawai имеет специфическое приглушенное звучание - растерявшиеся люди сильнее обычного путались в том, "где хлопать". Поначалу прерывали произведения в паузах между частями, заставляя Плетнева делать скупые жесты - не надо, мол, погодите, не кончил. Потом решили не аплодировать вовсе до самого финала.
Это был удивительный концерт для настоящих ценителей музыки. С чисто плетневской "герметичностью" и кажущейся безыскусностью исполнения сложных пассажей. С его тончайшей нюансировкой. И будто бы с "четвертой стеной" на сцене, по сию сторону которой шуршал и шептался обыватель, не боящийся, что ему помешает пианист. Пианист, который после антракта взял первые аккорды, не дожидаясь, пока все угомонятся. Наверное, иначе нас и не отрезвить. Даже если поставить в театре "глушилки".
Петр Лаул, пианист, лауреат международных конкурсов в Бремене и победитель конкурса имени Скрябина в Москве, преподаватель Санкт-Петербургской консерватории:
- Михаил Плетнев - конечно, легенда, причем настолько, что даже не важно, что он собирается играть, поскольку как личность, как музыкальный мыслитель невероятно интересен сам по себе. К тому же он не относится к числу артистов, которые "дышать не могут" без рояля, а, напротив, как бы даже неохотно к нему возвращается, так что услышать его игру в последнее время большая удача. Что до манеры - то она трудноописуема, как любое настоящее искусство. Конечно, можно сказать, что Плетневу свойственна глубина и парадоксальность мышления, необычайно красочная звучность и совершенство педализации, внутренний огонь и глубокая интимность при внешней бесстрастности и холодности. Его трактовки - не эталон отношения к авторскому тексту, они всегда спорны, не могут и не должны понравиться каждому слушателю. Они будоражат воображение, порой тревожат, раздражают и даже злят. Но невозможно не отдавать им должное и не понимать, что это настоящее искусство, что перед тобой артист, каких единицы.