23.04.2014 23:09
    Поделиться

    В Лондоне с триумфом прошли гастроли Театра балета Бориса Эйфмана

    В Лондоне завершились гастроли петербургского Театра балета Бориса Эйфмана
    Единственным российским продуктом, не вызывающим у Лондона никаких сомнений в качестве, по-прежнему остается балет. Все четыре дня выступлений петербургского театра старинный зал Колизеум видел аншлаги. Родной дом Английской Национальной Оперы (ENO) расположен в минуте ходьбы от Трафальгарской площади и в пяти минутах от Королевской оперы Ковент-Гарден - в переполненном театрами Вест-Энде, так что собрать аншлаг здесь не так-то просто. Но это место для русского балета исторически не чужое, да и в последние сезоны здесь регулярно танцует петербургский Михайловский театр.

    Публика Лондона привычно ожидает от Russian Ballet в первую очередь классику, но авторский Театр балета Бориса Эйфмана оставляет это право другим, сам же программно представляет балеты своего худрука и отца-основателя. В Лондоне показали два спектакля - недавний "Роден" и "Анну Каренину".

    "Роден" основан на фактах биографии великого скульптора, причем любимый искусством хореографии мелодраматический сюжет с любовным треугольником перемешан в спектакле с танц-монологами о сути искусства и жанровыми массовыми сценами. Взаимоотношения любви и ненависти в треугольнике Роден, его жена и его любимая скульптор Камилла Клодель изобретательны в дуэтах, но линейны по посылу. Камиллу художник лепит сам, оценивает ее работы, моменты единения духовного и телесного удивляют пластической красотой, торжествуют всепобеждающий бог Эрос и умение Эйфмана вставить в текст удачное хореографическое "словцо". Жена художника нарисована ломаными линиями, стелется по земле и неизменно, в горе и радости, ставит перед мужем тяжелую миску супа: тягостное общение с супругой подкреплено комфортом налаженного быта. Дуэты вообще интереснее массовых сцен, а безусловной удачей выглядят сцены лепки скульптур: из бесформенной массы затянутых в латекс артистов на громадном вертящемся гончарном круге появляются торсы, руки, головы.

    Идя за темой, Эйфман объединил в музыкальную партитуру Равеля, Сен-Санса и Массне. Звучат они то как литургия, то как кабаретный шелест, и швы иногда топорщатся, превращая музыкальную составную в музыкальное сопровождение. Но в союзниках у хореографа отличная сценография Зиновия Марголина и грамотный свет, возможности которого в российском театре обычно недооценивают - делал его обыкновенный волшебник Глеб Фильштинский. Но коль скоро речь идет о художнике, больше прочего радуют отсылки в эту сторону. Само собой, стилистика дуэтов Родена и Камиллы пропитана линиями любовных скульптур художника, но это не все. Бешеные плясуны сцены в таверне в белых чепцах и хламидах похожи на пассажиров "Корабля дураков" Босха, а в камерных мизансценах читается не только нежная грусть Дега с его "Абсентом", но и бьющий по нервам вездесущий "Крик" Мунка.

    Артисты Театра Эйфмана известны своим умением танцевать со смещенным центром тяжести и складываться в умопомрачительную гипсовую массу. В Лондоне выше всех похвал проявили себя интеллектуальный Роден Олег Габышев, ломкая Камилла Любовь Андреева и экспрессивная Жена художника Юлия Манжелес. Поаплодировав минут пять, зал не удержался и встал, и все оставшиеся овации кордебалету, первым танцовщикам, солистам достались уже от взметнувшегося партера. Соседка слева спросила меня по-английски: "Собираетесь в августе на балет Мариинского театра?"

    Если родине надо улучшить имидж за рубежом, балету надо больше танцевать. Многое сразу наладится.

    Поделиться