Поделиться
А спина у Шаляпина действительно была зеленой, потому что памятник мировой знаменитости экспериментально-производственный завод, который 28 лет возглавляет председатель белорусской общины, отливали вместо трех месяцев меньше одного.
Уроженец Могилевской области Сергей Маруденко большую часть своей жизни прожил в Казани. В 1973 году попал сюда по распределению после окончания Ленинградской лесотехнической академии, да так и прикипел к городу, где сделал блестящую карьеру и женился. О своих корнях он не забывает ни на минуту. Земляки уважительно называют его "батькой", и хотя он не самый старший в общине, для них его слово закон.
Часы руководителя крупного предприятия и общественного деятеля расписаны по минутам, поэтому встретиться с ним удалось только в праздник. В День единения народов Беларуси и России он взял на работе выходной и вместе с земляками отправился отмечать праздник в село Печищи под Казанью, которое белорусы считают уголком своего родного края, так как здесь во время эвакуации жил Янка Купала.
Полтора часа, что мы ехали на автобусе из Казани до Печищ, белорусы распевали под аккомпанемент двух гармонистов, а мы разговаривали с Сергеем Павловичем о памятниках.
Так вот, о Шаляпине... Первый памятник великому басу должны были открыть в его родной Казани в канун Дня республики 29 августа 1999 года.
- Накануне ночью мы сделали последнюю плавку, а уже наутро на бронзового Шаляпина накинули покрывало, - рассказывает Сергей Маруденко. - Я не утрирую, когда скажу, что сварщика, который работал над памятником, приходилось поддерживать за руки, так как в этот месяц он почти не спал. Мы очень поздно приступили к работе, потому что гипсовая форма, которую везли из Москвы, разбилась по дороге. Потом еще долго пришлось уговаривать московского скульптора Андрея Балашова восстановить ее. Времени на отливку почти не оставалось. Собственно, поэтому через некоторое время спина у Шаляпина позеленела. Но сейчас все в порядке. Мы выехали на место, почистили его и заново затонировали.
Под "Белый аист летит..." мы с главным белорусом Татарстана считали, сколько памятников отлили на его предприятии. Песня давно закончилась, а мы еще загибали пальцы на четырех руках. Но всех так и не вспомнили.
- Для Вены отливали Марка Аврелия, для Нью-Йорка - Юрия Долгорукого, для Душанбе - основателя государства в Средней Азии Исмаила Самани, - говорит Сергей Маруденко. - Кстати, у литейщиков есть поверье, что литье памятника зависит от того, каким был человек при жизни. Когда мы достали из земли бронзовую голову Самани (весила она при высоте полтора метра 400 килограммов), та вся была в трещинах. И печка во время работ взрывалась. Ну и намучились мы с ним! Памятник высотой 14 метров в Ташкент отправляли на двух самолетах "Руслан" и уже на месте стыковали. В это же время мы отливали и Шаляпина...
Маруденко посмеялся, что надо провести ревизию - погулять по городу и пересчитать все памятники, сделанные руками его мастеров. Бывает, что такие пешие прогулки оказываются полезными не только для здоровья, но и для дела.
- Иду я как-то по Баумана (пешеходная улица Казани) и вижу, что карета Екатерины II, копию которой мы отлили из бронзы, вот-вот треснет. Семь молодчиков забрались внутрь, а кто-то залез даже на крышу. Мне стало страшно, что если она сломается, кто-то может пострадать. Решили, что карету нужно срочно демонтировать и везти на реставрацию. Восстановили оторванные бронзовые занавески, намертво прикрепили дверь (вандалы ее оторвали и гуляли с ней до тех пор, пока их не задержал патруль). Приделали к карете ступеньки, чтобы удобнее было в нее забираться. К тому времени мы уже поняли, что запретить трогать карету руками дело бесперспективное.
Но антивандальная карета скорее исключение из правил. Большинство памятников не застраховано от шаловливых рук. В прошлом году оставили без руки девочку из скульптурной композиции, которую называют памятником Благотворителю. Так как демонтировать его не было ни возможности, ни времени, а дело было незадолго до Универсиады, пришлось делать "протез" на месте. Скульпторы вылепили руку девочки из пластилина, а мастера отлили и приварили ее так хорошо, что казалось, будто ничего и не было.
Стоит отметить, что памятник Благотворителю практически единственный монумент, поставленный конкретному человеку при жизни. Речь идет об известном в Татарстане пенсионере-меценате Асгате Галимзянове, который всю жизнь откармливал поросят и телят, а на вырученные от их продажи деньги покупал автобусы для детей из детских домов.
- Вообще памятники при жизни ставят очень редко, поэтому я как человек, которому предстояло его отлить в бронзе, поинтересовался причиной, - рассказывает Сергей Маруденко. - Оказалось, что во время встречи благотворителей с первым президентом Татарстана Шаймиевым Асгат Галимзянов сказал из зала, что Минтимеру Шариповичу за его деятельность пора поставить памятник. На что Шаймиев парировал, что это не ему, а Галимзянову нужно возвести монумент. И, зная, что президент Татарстана слов на ветер не бросает, известный казанский скульптор Асия Миннуллина принялась за работу.
Правда, памятник Благотворителю оценили не все. Боясь, что националисты выступят не только против самого монумента, но и против места для него у Казанского кремля, время монтажа мастерам пришлось держать в тайне, а всю работу выполнить за считаные часы.
... Как ни пытался бывший мэр Казани Камиль Исхаков скрыть, что его увековечили в бронзе, сделать это не удалось. Лицо градоначальника украшает набалдашник трости великого деятеля XIX века Карла Фукса - профессора и ректора Казанского университета. Сначала говорили, что на набалдашнике изображен Мефистофель, но казанцы слишком хорошо знали своего мэра, чтобы попасться на эту удочку.
Кстати, Сергей Маруденко знает все тайные знаки, которые скульпторы оставляют на своих монументах. Если, к примеру, отклеить бороду у памятника выдающемуся русскому врачу Владимиру Бехтереву, установленному в Елабуге, то он один в один похож на скульптора. А на барельефе памятника Гавриле Державину в Казани можно найти имя натурщицы. Скульптор написал его на ободке девушки.
Еще одно необычное сходство нашли кавээнщики из Белорусского госуниверситета. Когда они увидели памятник Владимиру Ульянову, который стоит напротив главного здания Казанского университета, у них не было никаких сомнений, что перед ними не кто иной как Ди Каприо. На других памятниках, если хорошо приглядеться, можно обнаружить отпечатки ладоней авторов.
- Когда мы отливали скульптурную композицию с героями сказки "Шурале" татарского поэта Габдуллы Тукая, я обратил внимание, что скульптор Асия Миннуллина отошла от текста. В сказке Тукая дровосек перехитрил лесное чудище Шурале, зажав ему пальцы в щели бревна. Она посчитала, что это жестоко, детям будет жалко бедного Шурале, и потому усадила их на это самое бревно, чтобы они мирно побеседовали.
Некоторые казанские памятники так и вовсе канули в Лету. Перед тысячелетием Казани, который город отмечал в 2005 году, с помпой открыли памятник селезню. Открыли под песни и пляски, но вскоре бронзовая птица, место которой нашли на островке на Казанке, куда-то "уплыла". После этого отлили второго селезня. Но и он кому-то приглянулся.
Сейчас символом Казани остается лишь Кот Казанский. Но, по мнению Сергея Маруденко, городу не хватает Сироты Казанской.
- Я неоднократно поднимал этот вопрос, и дело было почти решено, но, как оказалось, поставил не на того скульптора. Пока нет времени выяснять, как появился этот фразеологизм. Обещаю, что к этому вопросу я еще вернусь...