Поделиться
Надо заметить, что парад элитных оркестров, подобный представленному на Фестивале Мстислава Ростроповича, - событие редкое для афиши любой музыкальной столицы мира. Сложнейшие по логистике и финансированию проекты способны выдерживать только крупнейшие музыкальные фестивали уровня Зальцбургского. Российский проект "Оркестры мира" уже сошел дистанции. И в этом смысле, хотя Фестиваль Ростроповича и не ставил перед собой такой задачи, но ранг коллективов и дирижеров, приезжающих в Москву выступать в память маэстро, придали ему размах крупнейшей в стране презентации мировых оркестров. Достаточно назвать прежних участников фестиваля: Симфонический оркестр Баварского радио под управлением Мариса Янсонса, Лондонский королевский оркестр под управлением Шарля Дютуа, Заслуженный коллектив России с Юрием Темиркановым, оркестр Национальной академии Санта Чечилия (Рим) с Антонио Паппано и другие. В этом году в программе выступали Владимир Юровский (Лондонский филармонический), Эса-Пекка Салонен (Лондонский оркестр "Филармония"), Мюнг-Вун Чунг (Радио Франции), Стефан Денев (Штутгартское радио), Михаил Плетнев выступил с РНО.
Что касается фестивальной афиши, то она оказалась не без сюрпризов. Музыкальная сенсация - российская премьера неоконченной оперы Шостаковича "Оранго" (1932) в исполнении Лондонского оркестра "Филармония". Второй сюрприз - выход на сцену Большого зала консерватории Михаила Плетнева в качестве пианиста. Михаил Плетнев исполнил 24-й концерт Моцарта для фортепиано с оркестром, солируя и дирижируя одновременно. В его исполнении Моцарт прозвучал в тонкой и очень индивидуальной трактовке, почти целиком выдержанной на меццо-пиано, на содержательном диалоге с оркестром, на манере ad libitum, отражающей феномен моцартовской импровизации. И так же, как в концерте Моцарта, так и во Второй симфонии Камиля Сен-Санса, исполненной с РНО, Михаил Плетнев выстраивал музыкальную драматургию через красоту звука, через тщательную отделку оркестровой ткани. Поразительно прозвучало "кружевное" финальное тутти французской Симфонии.
А Оркестр Радио Франции под руководством Мюнг-Вун Чунга, наоборот, эффектно и живописно представил каноническую русскую музыку - "Картинки с выставки" Мусоргского. Хотя открыл программу на "чистом" французском: увертюрой "Римский карнавал" Берлиоза и Концертом для фортепиано N1 Равеля. Пианистка Пламена Мангова выразительно изобразила причудливую звуковую эклектику равелевской фактуры: "индустриальные" и джазовые ритмы, "петрушечный" сарказм в духе Стравинского, пронзительное по красоте Адажио. А Мюнг-Вун Чунг интерпретировал "Картинки" как экспрессивный симфонический "блокбастер" с эффектными наплывами громкогласных тутти и тихими "песнопениями", звенящими "кляксами" тарелок и колокольными перезвонами, обернувшимися в "Богатырских воротах" внезапным набатом мощного "царь-колокола".
Оркестры демонстрировали свою индивидуальность в нетривиальном подходе к репертуару. Из эксклюзива нынешнего фестиваля можно назвать две симфонии Брукнера, нечасто исполняющиеся в России: Четвертая симфония в интерпретации симфонического оркестра Штутгартского радио (дирижер Стефан Денев) и Вторая симфония в исполнении Лондонского филармонического оркестра. Причем Владимир Юровский выбрал самую раннюю, оригинальную редакцию Второй симфонии (1872), изданную только в 2005 году. Скерцо здесь в отличие от более поздних редакций предшествует медленной части Анданте, отсутствуют купюры. В итоге Симфония прозвучала в полновесном объеме, сосредоточенно, детально. Юровский умело сочетал величественные оркестровые масштабы и соло инструментов, развивал динамику, меняя "напряжение" оркестра и достигая близкой Брукнеру философичности, "объективности". И все-таки верхней точкой фестиваля стало исполнение Лондонским филармоническим оркестром "Военного реквиема" Бриттена. Это исполнение, по замечанию Юровского, оркестр посвятил тем, кто "несправедливо и безвинно отдавали и отдают свою жизнь". Сочинение Бриттена попало не только в сердцевину темы памяти Мстислава Ростроповича (партия сопрано была написана Бриттеном специально для Галины Вишневской), но и в центр актуальной в сегодняшнем мире антивоенной проблематики. Две звуковые плоскости Реквиема - заупокойная служба с латинским текстом (Капелла имени А.А.Юрлова) и вокальная экспрессия потустороннего диалога убитых солдат (Ян Бостридж и Маттиас Герне), "рев орудий" и нежность камерного ансамбля, инкрустированного в симфонический состав (дирижер Невилл Крид), напор и тихий мерный "шаг", устрашающие раскаты тутти и надрывный женский "плач" (Александрина Пендачанска) - представили грандиозное полотно, отражающее ужас и бессмысленность войны, уничтожающей жизнь. Более подходящее по интонации произведение сегодня трудно было бы подобрать. И символично, что оно прозвучало под портретом Мстислава Ростроповича, - "человека мира", к которому, несмотря на политические обстоятельства, приехали музыканты из разных стран. И подтвердили, что культура - выше политики.