03.03.2014 18:52
    Поделиться

    В Петербурге открылась выставка, посвященная главному моднику страны

    Выставка "Мое произведение искусства - я сам". Образ Георгия Гурьянова в искусстве 1980-2010 годов" подготовлена совместно Арт-клубом "Д-137" и музеем Новой Академии Изящных Искусств Тимура Новикова на Пушкинской, 10.

    Напомним, когда в июле прошлого года Георгия Гурьянова не стало, Государственный Русский музей отреагировал на его ранний уход выставкой, на которой были представлены несколько портретов из собрания музея - "Строгий юноша" Тимура Новикова, "Георгий Гурьянов" Едыге Ниязова, "Портрет Георгия Гурьянова" Олега Котельникова, а также автопортрет самого художника.

    Сегодня на Пушкинской, 10 экспонируют несколько десятков работ, посвященных главному моднику страны, самому красивому мужчине бывшего Советского Союза, художнику и барабанщику группы "Кино" Георгию Гурьянову. О том, почему Гурьянов отказался продавать свои картины, когда ему нужны были деньги на лечение, как музыканту удалось стать одним из самых дорогих художников современной России и в чем феномен группы "Кино” - об этом и многом другом корреспонденту "РГ" рассказали его соратники - художники Андрей Хлобыстин и Олег Котельников.

    Чем уникально пальто Гурьянова, почему его экспонируют в музее Новой Академии?

    Андрей Хлобыстин: Именно в нем Гурьянов ездил в Париж с группой "Кино" в 1989 году. Его сшил Костя Гончаров, главный модельер неоакадемизма, который одевал своих друзей, а не шил вещи абстрактно для нуворишей. Теперь его работы в коллекции Русского музея.

    А разве рок-музыка и мода - понятия совместимые?

    Андрей Хлобыстин: И Цой, и Гурьянов, и многие другие ленинградские персонажи прошли через период панка, а панк, в классическом варианте, и гламур - это близнецы-братья.

    Олег Котельников: Но Георгий все равно отошел от панков, потому что его тянул New Wave, новая романтика. Панки, как круг общения, его не интересовали. А  выглядеть просто, как это делали панки, киники и даосы, что впрочем одно и то же, он себе позволить не мог.

    Андрей Хлобыстин: Есть фото, где он идет с волосами ниже плеч, но в костюме-тройке. Гурьянов говорил, что жизнь коротка, а в мире столько прекрасного! Зачем смотреть на грязь и на уродов?

    Говорят, только обуви у него было чуть ли не тысяча пар?

    Андрей Хлобыстин: Он мог всю тысячу перемерить, прежде чем выйти на улицу.

    Олег Котельников: Или любую надеть и пойти. Вся же хорошая была. Привычка по два часа приводить себя в порядок, у него еще с молодости: группа "Кино" одной из первых в СССР стала макияжиться - новые романтики не могли без этого.

    Андрей Хлобыстин: Феномен группы "Кино" в том, что несмотря на условия поплывшей этики и крушения семиотических (знаковых) систем, они сумели сохранить чувство необычайного собственного достоинства, и этим стали интересны всему Советскому Союзу. Люди их круга не имели какой-то классовой, половой, возрастной, образовательной идентификации, они существовали, как сегодня бы сказали, посредством аватар - множества образов. Вот Владик Мамышев-Монро - пример типичного петербургского нарцисизма, когда смотришь в воду и видишь не собственное отражение, а окружающую жизнь в водах реки через себя. Владик был переливающийся, человек-волна. Он непрерывно менял образы, в нем отражалось все, что происходило вокруг и всех окружающих - от друзей до поп-звезд и политиков.

    Тимур Новиков, который использовал свои образы стратегически, мог превратиться в старика, а потом - ах: сбрить бороду, удалить волосы с ног, надеть шорты и таким молодым человеком, каким он собственно и был, пойти гулять по улицам Петербурга. Он придерживался мнения апостола Павла: "Будь иудеем с иудеями, а эллином с эллинами". Он не пытался переделать мир, он пытался указать на какие-то идеальные его формы. При всем этом, Тимур Новиков был кем? Художником, педагогом, культурным деятелем, публицистом, писателем, модником, создателем рейва, сквоторского движения? Он был тотальной творческой личностью. Все под его рукой становилось искусством.

    Гурьянов довел этот тезис до крайности - он объявил себя произведением искусства. Позволил себе то, что Фуко называл "заботой о себе". Что и является заповедью любого праведного христианина. В первую очередь должно разобраться со своими проблемами. И лишь после того, как разберешься с ними, можно переключиться на проблемы других.

    Олег Котельников: И Новиков, и Мамышев-Монро, и Гурьянов - профессионалы, им все легко, потому что им все ясно. Самая главная часть работы - постижение философии работы, после этого остается только придумать себе занятие. Можно музыку сочинять или писать картины. Схема та же, она вообще одна. Но эта простота - сложный случай - палка о двух концах: с одной стороны воровство, с другой -  гениальность, но мы всегда можем выбирать - куда дальше.

    А как же разговоры о том, что Гурьяновым было просто манипулировать? Разве можно влиять на человека, которому все ясно?

    Олег Котельников: А может это Гурьянов всеми манипулировал, а всем казалось, что они им?

    Андрей Хлобыстин: Это при нем все молчали, потому что он забивал своей манипурой - средоточием воли, динамизма и энергии.

    Олег Котельников: Когда все трепались, он сидел молча. А потом, как человек умный, остроумный и красноречивый, начинал говорить очень убедительно, а через пять минут еще убедительнее противоположные вещи. И все молчали. Конечно, он манипулировал пространством.

    Андрей Хлобыстин: Он сидел как король-Солнце со своим двором и при нем некоторые боялись говорить.

    Олег Котельников: Чаще всего такое случалось у него в гостях, потому что хозяин-барин. Скажет: "Пошли вон!", значит, надо вставать уходить. Были, конечно, наглые товарищи, которым все равно. Он очень любил когда его фотографируют, но при этом мог испортить отношения с фотографом, если его плохо сняли. В быту у него были свои пристрастия, как у любого человека. Любил пластиночки, костюмчики, обстановочку.

    Андрей Хлобыстин: Он был опытный сквотер. Делал себе сквоты дворцового типа.

    Олег Котельников: Это у него с набережных Фонтанки и Мойки пошло, с девяностых годов. У него там были мастерские.

    Андрей Хлобыстин: Последняя его квартира на Литейном проспекте была в стиле второго рококо. И мебель у него была соответствующая - роскошная. Мог потратить последние деньги на ее реставрацию или нанесение на зеркала новой амальгамы и золочение резных рам.

    Олег Котельников: Но ему мебель плохо реставрировали, тут заблуждаться не надо, реставраторов надо было сечь за футуризм, что называется, потому что старое и новое золото - это разные вещи, на мой взгляд. Я часто ему говорил: "Зачем ты так сделал, Георгий? Из нормальных стульев - такой ужас!". "Поговорил? Сам с собой лучше побеседуй", - отвечал он мне, человек-то резкий. - "Что ты мне гонишь, купи себе стулья, их и реставрируй! Пришел, сел, еще и хаешь меня!". Действительно, с какой стати он передо мной должен был оправдываться, он же на них уйму денег потратил! Мне кажется, что стремление к идеалу толкало его на такие поступки, может быть, даже, не логичные. Все должно быть идеально чисто, отреставрировано, доделано, но при этом картины мог не дописывать годами.

    Андрей Хлобыстин: В ряд стояли восемь старинных зеркал, на реставрацию и позолоту которых тратились сотни тысяч, но при этом воды в туалете могло не быть месяц.

    Олег Котельников: Потому что ожидалась покупка какого-то специального красивого туалетика. То есть человек никуда не торопился, создавал свою форму существования. Это прекрасно, я считаю. Это характер. Георгий - он последовательный.

    Андрей Хлобыстин: Сейчас большинство художников не серьезно к себе относятся, потому что делают все не для себя, а на продажу. Гурьянов мог попросту стереть свою работу, если она ему не нравилась.

    Олег Котельников: Я помню мы с ним жестко ругались, но через пару дней созванивались, извинялись. Ссоры, конечно, были в запале, но так и нужно, я считаю. Если человек спорит, значит, отстаивает свое мнение. В противном случае собеседник - слабак, на него не надо тратить время.

    Андрей Хлобыстин: Гурьянов в свое время спорил с Новиковым, что круче - Duran Duran или Depeche Mode. Тимуру нравился Depeche Mode, но Гурьянов говорил, что Тимур ничего не понимает в музыке.

    Олег Котельников: Тимуру нравилось, что у Depeche Mode звенят трубочки. А мне нравится "Кино" и "Автоматические удовлетворители". Кстати, Скорсезе скоро будет снимать фильм про Петра Мамонова.

    Про Гурьянова тоже хотят снять кино. Но не найти актера, способного воплотить его героический образ на экране.

    Андрей Хлобыстин: Гурьянов - один из ангелов-хранителей Петербурга, один из его опорных столпов, такой же как Тимур Новиков и Виктор Цой, Даниил Хармс и Александр Пушкин. Они даже в свое отсутствие продолжают людей подталкивать, как сказал бы Виктор Цой, "следить за собой". Они позволяют не сдаваться, одергивать себя, не дрейфить. "Наши мертвые - как часовые", - скажем так. Еще, как и всякий герой, он является полубогом, а у любого полубога есть шансы стать богом. Гурьянов как тело скалы - непреклонный и вертикальный, как бы выразился японский фехтовальщик шестнадцатого века Миямото Мусаси, написавший "Книгу пяти колец". Георгий мог воображать себя кем угодно - и Джеймсом Бондом и Маяковским, и моряком, и спортсменом, но при этом ему было важно создать из образа произведение искусства.

    Олег Котельников: Другое дело, кто скрывался за этими масками? Боец - идущий по лезвию бритвы. Он не падает, у него хватает выдержки, потому что право-лево притягивает: наклонился и смерть. Элемент полного доверия себе - это ощущение зверя. Зверь всегда четок, потому что от этого зависит его жизнь. И это было воспитание - он рос среди девушек, они его любили. Видимо с детских лет он чувствовал себя особенным - и это очень хорошо. Многие на переменке черт знает чем занимались, а он бегал домой слушать Led Zeppelin. Чтобы хоть как-то выжить в состоянии совкового идиотизма. Человек строил себя сам, воплощал фантазию в жизнь за железным занавесом. Его школьных приятелей мы даже не знаем. Я своих-то не помню, только Тимура Новикова, потому что он все время был рядом.

    Вы с Георгием сразу после школы познакомились?

    Олег Котельников: Ездили вместе в Москву хиповать. Но московское хипье, вроде Хирурга из "Ночных волков", отличалось от ленинградского своей конкретикой. Почему он Хирург - потому что днем он был врачом-стоматологом, а ночью выбивал зубы. Хирург носил на пальце кольцо-орел, этим орлом можно было пропороть человека насквозь. "Ночные волки" на мотоциклах могли с хохотом врезаться в цистерну с бензином, потому что им так хотелось. Это покруче террористов - это идиотизм, я считаю.

    Андрей Хлобыстин: Георгий, как и Котельников, играл с группой "Автоматические удовлетворители" с Андреем "Свином" Пановым. Вот они как раз себя называли идиотами.

    Каким образом Гурьянов из неформала так быстро превратился в художника с мировым именем?

    Андрей Хлобыстин: Не он один. Можно проследить, как люди, которые вышли из движения хиппи и прошли через период панка, впоследствии сделали установку на модность, популярность и культуру. Они сами снимали кино, были актерами, писателями, мультипликаторами, шили себе одежду. Они создавали свой мир, а не долбились в стену общественного непонимания, как это делало предыдущее поколение нонконформистов. Они покрывали мир своими орнаментами и это была позиция силы. Им не надо было бороться за свободу, потому что они и так были свободны и аполитичны. Позже в этом движении вызревает неоакадемизм: бывшие панки, рок-музыканты, начинают обряжаться в старинные сюртуки, цилиндры и ходить с тростями, лорнетами и рисовать большие многофигурные холсты с прекрасными обнаженными телами. Сначала все говорили, что это или фашизм, или гомосексуализм, но потом поняли: появилось поколение молодых людей, очень серьезно относящихся к искусству. Но московской публике искусство "новых серьезных" казалось стебом.

    Американский писатель Эндрю Соломон в книге "Irony Tower" описывает культурную ситуацию конца 1980-х в СССР.  Так вот по его мнению московские художники, даже по советским меркам, выглядели как бомжи. А на ленинградского художника было приятно смотреть. Самый красивый человек, которого он встретил в СССР, был Георгий Гурьянов.

    Но московские художники Гурьянова не признавали?

    Андрей Хлобыстин: Шла конфронтация. В Ленинграде господствовали неоакадемизм и возвышенно-идеальные устремления искусства, прекрасный образ. В Москве были установки на без-образие, изничтожение искусства и собственного тела. В столице художниками считались голые, кусающиеся, испражняющиеся, режущие себя инфантильные люди, создающие себе папашу из Власти - это ли не надругательство над искусством?! При всем этом в 1994 году в Москве Гурьянов был признан художником года. Во всяком случае жюри во главе с Андреем Ерофеевым, который прославился  "радикальными" выставками, оценило его работы.

    Почему, когда у Георгия закончились деньги на лечение, он не продал ни одной из своих картин?

    Олег Котельников: Он продал картину, но это была моя картина. Он меня даже спросил - можно ли? Я сказал, если надо, продавай, конечно! Только ради этого и существуют  древности, чтобы в нужный момент их можно было продать.

    Андрей Хлобыстин: Тогда же он из принципа не захотел продавать свою картину, заявив что она стоит дороже той цены, которую ему за нее предложили, хотя деньги были очень нужны.

    Олег Котельников: Он себя не демпингировал, никогда не опускал планку. Он говорил: "Почему я должен продавать свои картины дешевле, чем их продают в галереях? У меня дороже, чем в галерее". А почему нет? Человек сам придумывает для себя любимые законы. И всем это интересно, или нет. Был анекдот в постсоветское время: "Вот я рубашечку купил за 500 долларов". - "Продешевил: в соседнем магазине такая же 700 стоит!". Чем дороже, тем круче, это тоже игра! Или продаешь картину по цене квадратного метра площади в центре Москвы! Главное - фокус! Поэзия либо есть, либо ее нет. Каждый день должен приносить открытие - в этом потенциал человечества.

    Как у Гурьянова могло не оказаться денег на лечение, если на последнем аукционе Сотбис одна из его картин была продана более чем за 10 миллионов рублей - в пересчете на российскую валюту?

    Олег Котельников: Это уже после смерти наступает жизнь что надо! При жизни его картины стоили несколько дешевле.

    Андрей Хлобыстин: Для него финансовый вопрос не был главным. Он мог уничтожить картину, даже если от ее продажи зависела его жизнь. То есть для покупателей было главным выхватить вовремя картину у Георгия, потому что к утру картина могла быть стерта.

    Олег Котельников: Георгий писал картины все время и думал о них не переставая. И всегда себя улучшал.

    Гурьянов знал о своей болезни?

    Олег Котельников: Конечно, но кто хочет болтать о болячках - никому это не интересно. Понятно, что рокеры в группе риска  - смертность очень высокая. Только что поле было вроде нормальным, а потом смотришь - дырки появились. На меня, например, смерть Башлачева очень повлияла, потому что была неожиданной. На Андрея наверное никак не повлияла?

    Андрей Хлобыстин: Я с ним знаком не был, и музыка Башлачева мне никогда особо не нравилась.

    Георгий понимал, что умирает?

    Андрей Хлобыстин: Он не думал, что все закончится так, как произошло. За неделю до смерти он заказал шкаф под пластинки и наслаждался, наблюдая за тем, как ребята его собирают. Зачем ложиться в гроб раньше времени?

    Олег Котельников: Думаю, дело не в этом. Он пытался получить удовольствие от последних дней на этом свете. Этого ему было достаточно. Кому не достаточно, тот на себя руки накладывает, отключает, например, дефибриллятор легких. Как говорят японцы: всегда есть выход. И оставляют тапки, прыгая с небоскреба. Это меня дико вдохновляет - тапочки оставил и полетел навстречу ветру.

    Почему Гурьянова похоронили на Смоленском кладбище? Он хотел этого?

    Олег Котельников: Там солидная "футбольная" команда друзей собралась: Тимур Новиков, Мамышев-Монро… Хотя, почему не на Богословском?

    Андрей Хлобыстин: На Богословском сольник Цоя.

    Олег Котельников: Он хотел на Смоленском. Георгий между Тимуром и Монро лежит. На Смоленке работает чувак весь в татуировках, он всех наших друзей закапывал. Когда Георгия зарывали, мы с ним как раз побеседовали. Он меня вспомнил, сказал, что у них есть трактор по имени "Цой". У Вити огромный памятник на могиле, к сожалению. А Тимур просил ему крест поставить, потому что он православный. Георгий тоже причащался. Тимур сам сказал, что лучше деревянный крест и зеленый холмик. А все остальное - уже понты. Когда с поэтом Олегом Григорьевым хоронили Майка Науменко на Волковском кладбище, он как раз сказал: "Как тут классно!". Ну и был помещен туда впоследствии. Также и с Георгием - все по волеизъявлению.

    Справка "РГ"

    Андрей Хлобыстин - художник, искусствовед, куратор. В 1983 году окончил Ленинградский Государственный университет. Работал заведующим сектора Дворцов Нижнего парка в Петергофе, хранителем в Научной библиотеке Государственного Эрмитажа. Ученый секретарь Новой Академии Изящных Искусств Тимура Новикова. Работы Андрея Хлобыстина находятся в собраниях Государственного Русского музея, Государственной Третьяковской галерее и многих других.

    Олег Котельников - художник, музыкант, поэт и мультипликатор. Входил в группу "Новые художники", созданную в 1982 году Тимуром Новиковым. Сотрудничал с группой "Автоматические удовлетворители" Андрея "Свина" Панова и "Поп-Механикой" Сергея Курехина. Работы Котельникова находятся в собраниях Государственного Русского музея, Государственной Третьяковской Галерее а также в других музеях страны и за рубежом.

    Кстати

    На выставке "Мое произведение искусства - я сам" представлены портреты Гурьянова, выполненные в самых разнообразных жанрах и техниках его друзьями и современниками - Тимуром Новиковым, Евгением Козловым, Вадимом Овчинниковым, Андреем Медведевым, Едыге Ниязовым, Андреем Крисановым, Сергеем Борисовым, Владиславом Мамышевым-Монро, Ольгой Тобрелутс, Сергеем Шутовым, Денисом Егельским, Сергеем Сергеевым, Натальей Жерновской, Мариной Федоровой, Метсуром Вольде, Андреем Хлобыстиным. Кроме того, экспонированы личные вещи художника - пальто работы Константина Гончарова ("Модный дом "Строгий юноша"), летческий  шлем, майка "Георгий Гурьянов ночная партия" и его автопортреты.

    Выставка открыта до 27 апреля.

    Поделиться