Поделиться
Находить "точки соприкосновения", быть в диалоге, не погрешив при этом против истины. В этом - профессиональное кредо профессора Германа Парцингера. Он - президент Фонда прусского культурного наследия - крупнейшей немецкой культурной организации, активно сотрудничающей с Союзом музеев России и сопредседатель рабочей группы по культуре форума "Петербургский диалог". Один из крупнейших в Европе специалистов в самой, пожалуй, точной области исторической науки - археологии, Парцингер внес неоценимый вклад в изучение прошлого народов России. Мировую известность получило обнаружение им в июле 2001 года могилы скифского царя в кургане Аржан-2 в Тыве, из которой было извлечено около 6000 золотых изделий. Эти уникальные находки находятся сейчас в республиканском музее Тывы и в Государственном Эрмитаже. Другим сенсационным открытием Парцингера стало обнаружение летом 2006 года в вечных снегах Алтая замороженного мумифицированного скифского воина. За выдающиеся научные достижения и активное участие в развитии немецко-российских научных и культурных связей Парцингер награжден орденом Дружбы - высшей наградой Российской Федерации, присуждаемой иностранцам. Наш разговор с ним - об отношении к непростой истории российско-германских отношений в ХХ веке и о профессиональных рецептах лечения болезненных историко-политических проблем.
- Господин Парцингер, какая история объединяет народ, а какая создает в обществе конфронтацию?
Герман Парцингер: Любая история способна объединить народ, если она не изуродована пропагандой и не является орудием в руках политиков. История - объективный процесс, политика же способна выхватывать из исторического контекста те или иные факты, замалчивая другие, уничтожая документы. Вот тогда история становится предметом конфронтации. Но даже при этом больше защищено от манипулирования то общество, которое внимательно относится к прошлому, не пролистывает его неприятные страницы.
- В любом обществе историей интересуется лишь ничтожно малая его часть. И еще меньшая готова "копаться" в позорных его страницах. "Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман", ведь так?
Герман Парцингер: Ну, разумеется, всегда приятнее упиваться победами, чем помнить о поражениях. Еще труднее внутренне признать, что то, что еще вчера большинству казалось желанным успехом, на самом деле фатальное поражение. В Германии это отлично знают по историческому опыту. Пожалуй, ни в одной стране мира люди не способствовали в такой мере национальной катастрофе, как у нас.
- Вы имеете в виду голосование на выборах в рейхстаг, когда НСДАП во главе с Гитлером получила большинство голосов?
Герман Парцингер: Именно. Германия вела войну на уничтожение, Гитлер хотел не просто победить, он хотел уничтожить СССР и Польшу, поработить Европу. Но, голосуя за него, немцы уничтожали сначала Германию.
- Сегодняшняя Германия внимательно и честно относится к своему прошлому.
Герман Парцингер: Это необходимо - историю важно знать не только как перечень событий, как набор дат. История, конечно, объективный процесс, но это отнюдь не значит, что к прошлому можно относиться безоценочно.
В ХХ веке мы проиграли две мировые войны. И нам нужно было ответить на многие вопросы. Почему началась эта война, почему мы стали нацией агрессоров, почему мы не поняли, куда ведет Гитлер? Почему война не закончилась после Сталинграда, почему мы допустили, чтобы она продолжалась? Почему, когда нацисты организовали холокост и, соответственно, уничтожили часть европейской цивилизации, когда совершали преступления на оккупированной территории Советского Союза и Польши, почему немцы молчали? На все эти нелегкие вопросы невозможно ответить сразу и только "сверху". Но не ответить на них нельзя. Для каждого немца это были сугубо личные вопросы. Я их задавал своим родителям.
- Они ответили?
Герман Парцингер: Да... "Мы не знали. Мы не верили, что такое может быть. Мы думали - это антигерманская пропаганда". Нужна была большая скрупулезная работа поколений. Незнанию или нежеланию знать правду необходимо противопоставить факты. Но главное, чтобы эти факты не стали "формальным знанием".
- А как этого добиться?
Герман Парцингер: Не отделять себя от прошлого, хотя бы от прошлого своей семьи. Очень хотелось бы, чтобы такого чудовищного куска в нашей истории не было. Но он был. И ответственность на нас. По всей Германии есть мемориальные комплексы на месте бывших концлагерей. Туда водят школьников и студентов на занятия по истории: они должны понимать, что нацизм был здесь, рядом, везде, что колючая проволока разделила самих немцев. Недостаточно сказать подростку: "Нацизм - это плохо". Декларации не действуют, нужно показать - почему. Вы же не скажете, что, если вы сделали прививку от инфекции родителям, то дети от болезни уже застрахованы. Тем более что и родители зачастую, как мы знаем, не "привиты". Музеи много могут сделать в рассказе об истории. Они могут находить рецепты деполитизированного решения наболевших вопросов истории, порожденных войной.
- Пример тому - успешные проекты возглавляемого вами фонда и Союза музеев России. Я имею в виду две огромные выставки последних лет - "Эпоха Меровингов" 2006 г. и недавняя "Бронзовый век", объединившая экспонаты из российских и немецких музеев, в том числе предметы так называемого перемещенного искусства.
Герман Парцингер: Тема перемещенного искусства, конечно, очень горяча, и ее перманентно подогревают. И это только мешает нашей деятельности. Выставки, о которых вы упомянули, позволили впервые в истории показать колоссальный пласт древних культур. И не только показать, но и изучать специалистам из разных стран. Археологические ценности из российских музеев, собранные еще в петровские времена, археологические находки, хранящиеся в германских музеях, наконец, экспонаты немецкого происхождения, попавшие после войны в ваши музеи, - все это составило единую уникальную картину. Их стало возможно изучать без отрыва от контекста эпохи. Мир открыт, можно ездить друг к другу. Главное, чтобы вещи не лежали в закрытых хранилищах, а в каком музее и в какой стране - вопрос второй.
- Но, как только выяснилось, что "Бронзовый век" не поедет в Берлин, в Германии зазвучали голоса, что это - по вине наших музейщиков. Между тем, возможности вывезти российскую часть экспонатов не было, поскольку немецкая сторона не давала гарантий, что вещи, относящиеся к "перемещенному искусству", вернутся обратно.
Герман Парцингер: Совершенно точно: "перемещенное искусство", вероятнее всего, было бы арестовано на территории Германии. Ведь по нашим законам, вещи, вывезенные из Германии в конце войны ли после нее советскими трофейными командами, должны вернуться. И обвинять российских музейщиков могут те, кто не хочет знать истинной ситуации... В Германии очень любят поучать - как надо и как не надо делать. И любят при этом ссылаться на "давние демократические традиции". Но они зародились у нас лишь в 1945-м.
- По поводу политического давления - в ответ на него некоторые наши политики говорят, что подобные выставки только обостряют тему.
Герман Парцингер: Вы же помните, что главы наших государств, посетившие открытие выставки "Бронзовый век" этим летом в Эрмитаже, констатировали: политикам нужно учиться у музейщиков профессиональному подходу, который не зависит от конъюнктуры. Музейный диалог выше политики.
- Российско-германский музейный диалог, быть может, еще в большей степени важен и в совместных проектах по поиску художественных ценностей, вывезенных нацистами с оккупированной территории нашей страны и составления единого мартиролога потерь. Ведь даже известные чудовищные цифры российских утрат военного времени, увы, далеко не окончательные.
Герман Парцингер: Фонд прусского культурного наследия и Союз музеев России несколько лет назад начали работу в этом направлении. Есть совместные проекты, связанные с поиском "траектории" следования художественных ценностей, вывезенных с территории вашей страны. Нацисты ведь вывозили награбленное разными путями. И в рейхе это порой оседало в разных "карманах". Кроме того, в 1941-м некоторые вещи из российских городов были отправлены в эвакуацию, но из-за стремительного наступления вермахта не доехали до места назначения. Нужно пытаться выяснить, когда они были отправлены и докуда успели доехать, пока их не захватили немецкие войска. Это очень важное направление нашей совместной архивной работы.
- Документы дадут, вероятно, далеко не полную картину этой трагедии. Многие архивы сгорели во время войны. А каталоги эвакуируемых вещей бесследно пропали вместе с самими вещами, попавшими в руки оккупантов. Кроме того, многое было вывезено в спешке, списки эвакуируемых предметов составлялись буквально на ходу. Это может дать повод для спекуляций - дескать, "сами не уберегли".
Герман Парцингер: Это абсурд. Кто начал войну? Даже если бы вы ничего не успели вывезти и не составили ни одного каталога, это не значит, что агрессор имел право чем-то распоряжаться. Тем более - уничтожать.
- Что объединяет память о войне в наших странах?
Герман Парцингер: Трагедия. Хоть мы и смотрим не нее с разных точек зрения. Для СССР она измеряется более чем 27 миллионами жизней. Для нас не только количеством погибших, но и сознанием того, что мы - агрессоры. И еще, мне кажется, нас объединяет понимание, что 8 мая капитулировала гитлеровская Германия, что закончилась война. Что СССР с помощью союзников по антигитлеровской коалиции освободил немцев от фашизма, чего они сами сделать не смогли.
- Парадоксально, но факт: союзники, вступившие в войну на исходе военных действий, бессмысленно разрушившие Дрезден и Кассель, воспринимаются немецким массовым сознанием как освободители. Советские войска, вынесшие чудовищные тяготы четырехлетней войны, - как завоеватели, насильники. Почему?
Герман Парцингер: Увы, должен с вами согласиться: в массовом сознании вы выглядели хуже. Дело не только в пропаганде о "русских варварах", засевшей в головах немцев еще с гитлеровских времен, и не в "промывке мозгов" в Западной Германии. Конечно, советские солдаты входили в города в Германии совсем с другим настроением, нежели союзники - на Восточном фронте шла иная война, беспрецедентная по жестокости. У множества ваших солдат погибли родственники, попавшие в оккупацию. Так что ожесточение их понятно. И воспринималось немцами как штраф, наказание. Но потом возникла берлинская стена, коммунистический режим, созданный в ГДР, события в Восточной Европе 1956 и 1968-го... Поэтому возникли настроения, о которых вы спросили. Но никто никогда не оспаривал роль СССР в победе над гитлеровской Германией.
- В Трептов-парке стоит памятник Солдату-освободителю. Победитель и освободитель - разные понятия. Освободитель - понятие более гуманистичное, по-моему.
Герман Парцингер: Безусловно. Я думаю, советские войска и войска союзников были не только победителями. Они освободили нас от нацизма. И дали Германии будущее.