Владимир Снегирев: Арсенал на Ильинке поразит воображение

Проехать на машине два километра по Новорижскому шоссе. Свернуть на дорогу, ведущую к усадьбе Архангельское. Чуть не доезжая до этого заповедного места притормозить и сделать левый поворот. Здесь оставить автомобиль на охраняемой парковке, пройти за ограду, купить входной билет. Все! Приготовьтесь, сейчас чередой пойдут чудеса.

Это только так кажется, что любой москвич со стажем знает все о своем городе. Я и сам находился в этом заблуждении, пока не попал в Музей техники Вадима Задорожного.

Вот вы, к примеру, слышали о таком? И я тоже нет. А тут погостить приехали внуки, и добрые люди посоветовали свозить их в этот музей. Сказали: не пожалеешь. И ведь не обманули. Причем еще трудно сказать, кто в тот день получил больше удовольствия - мои малыши или я сам, тертый и много повидавший на своем веку путешественник.

Расположенный совсем рядом с Москвой, на Ильинском шоссе, Музей техники - это сегодня, безусловно, одна из главных достопримечательностей нашей столицы. Мало того, что он представляет собой собрание уникальных экспонатов, он еще и устроен по строгим международным стандартам. То есть, иными словами, в такой музей не стыдно пригласить самых придирчивых и даже привередливых иностранцев. Они увидят там почти все боевые самолеты, вертолеты, танки, артиллерийские системы, ракетные комплексы, стоявшие на вооружении нашей армии, автомобили и мотоциклы отечественных и заграничных марок, а кроме того еще много других чудес.

Причем собрана эта удивительная коллекция усилиями одного человека, которого зовут Вадим Задорожный. Ну и, естественно, его соратников - таких же оголтелых энтузиастов.

Когда я узнал о том, что руководит и владеет столь масштабным проектом частное лицо, то, естественно, задался вопросом: а ему это для чего?

- Помогите мне разгадать сей кроссворд, - попросил я Вадима Задорожного, когда мы познакомились. - Если вы бизнесмен, тогда, выходит, музей - тоже часть бизнеса? Может быть, капитализируя свою коллекцию, вы рассчитываете на то, что всегда можете ее продать, как, например, Абрамович может продать "Челси", куда он вложил миллионы фунтов.

- Формально так. Но, поверьте, для меня лично это возможность отдать долг тем людям, которые построили огромное и могучее государство. Это уважение к моим родителям и всему тому поколению.

Часть экспонатов я принимаю на хранение из государственных музеев, например из Политехнического, который поставлен на реконструкцию. Самолеты, брошенные в Москве на Ходынском поле, были, по сути, обречены, в них ночевали бомжи, часть этих самолетов просто сожгли и разграбили. Теперь, взяв самолеты и то, что от них осталось, мы бережно восстановим эту технику. В Музее авиации в Монино тоже часть редких экспонатов не уберегли от пожаров. А других авиамузеев у нас в стране нет. Ясно?

Нет, этот ответ только породил у меня новые вопросы. И тогда мы сели за стол и стали беседовать.

Откуда ноги растут?

- Я родился в Ужгороде в обычной советской семье. Мать всю жизнь работала медсестрой, и самая большая зарплата, которую она получала, была 72 рубля. Отец, отслужив срочную службу в Карпатах, потом четыре года был начальником гаража военной контрразведки в ГДР, после чего вернулся в Ужгород и поступил на работу водителем таксопарка.

В 1979 году меня призвали в армию, служил в погранвойсках. Демобилизовавшись, поступил на рабфак Московского областного пединститута имени Крупской. Денег не было, долго ходил в армейской шинели. Подрабатывал дворником, пожарником, грузчиком. Жил в общежитии в Перловке.

Можно сказать, что я был воспитан в лучших традициях советского общества: песни под гитару, экспедиции, стихи у костра... У нас в доме был культ книг, это тоже повлияло на мое восприятие мира и воспитание.

В 86-м, закончив институт, стал школьным преподавателем истории и общественных наук. Но уже наступали другие времена: перестройка, расцвет кооперативного движения, зачатки рынка... Открыл в Москве на Ленинском проспекте магазин антиквариата. Потом еще несколько магазинов, то есть появилась сеть. Кстати, впоследствии меня даже избрали президентом Русской гильдии антикваров. Стал заниматься бизнесом: недвижимость, земля, строительство. К середине 90-х годов уже сделал приличные деньги.

Тринадцать лет назад купил остатки старого германского автомобиля "Дикси", восстановил его, так появился первый экспонат моего будущего музея. Правда, тогда никаких идей насчет масштабных проектов еще не было, но страсть коллекционера во мне уже проснулась. В 2003 году начал строить первое здание музея, второе появилось в 2006-м.

- То есть экспозиция началась с автомобилей?

- Да. Их собирали по всему пространству бывшего СССР. Принцип был один - машины только редких типов, только коллекционные, связанные с какой-то историей.

Сейчас у нас можно увидеть целый ряд абсолютно эксклюзивных машин, например бронированный "ЗИС-15" Сталина и бронированный кабриолет Гитлера. Последний был подарен фюрером хорватскому диктатору Павловичу, потом перешел к Иосипу Броз Тито, а тот передарил его Сталину. Однако наш вождь посчитал для себя невозможным передвигаться на таком автомобиле и передарил его дальше - первому секретарю ЦК Узбекистана, где он и был до конца 90-х гг.

Когда мы занимались реставрацией сталинской машины, то обнаружили на броневых листах отметины от автоматных пуль - так каждую такую машину проверяли на прочность перед сдачей клиенту.

У нас есть кабриолет "ЗИС-110" Берии, "ЗИЛы" Брежнева и Хонеккера, машины Хрущева, в частности, тот "ЗИЛ-111", на котором Никита Сергеевич ехал с Юрием Гагариным из аэропорта Внуково в Кремль после завершения первого в мире космического полета. Есть автомобили Горбачева и Ельцина, есть машина охраны под названием "Скорпион".

Интересная коллекция мотоциклов. Там, например, представлены одиннадцать мотоциклов "Днепр" из тех семнадцати, которые входили в кортеж для сопровождения почетных гостей. Кстати, всего было выпущено семьдесят таких мотоциклов.

В музее обширная коллекция стрелкового автоматического оружия времен Первой и Второй мировых войн. Более ста единиц бронетехники, в основном отечественной, хотя есть и зарубежные образцы, например танки "Стюарт" и "Шерман", которые СССР получал по ленд-лизу. Бэтээры - наши и немецкие. Джипы. Зенитно-ракетные комплексы. Артиллерийские системы.

- Все-таки я хочу понять: это макеты техники или оригинальные образцы? Скажем, могут ли они самостоятельно двигаться?

- Конечно, могут. Например, что касается бронетехники, то сейчас приступили к реализации идеи создания крупного отряда работающих машин, с тем, чтобы они через полтора года прошли по Красной площади на параде, посвященном 70-летию Великой Победы. Там будут танки, самоходные орудия, "Катюши", старые грузовики.

Кстати, наша бронетехника три года подряд участвует в парадах, посвященных памятному 7 ноября 1941 года, когда солдаты прямо с Красной площади отправлялись на фронт и отстояли Москву.

Отдельный стенд - это около трех тысяч экспонатов с образцами отечественной фото- и кинотехники. Готовим выставить также советскую теле- и радиопродукцию.

Постоянно пополняется парк самолетов, их сейчас представлено более восьмидесяти.

Иными словами, сейчас это самая большая экспозиция в России и одна из крупнейших в Европе.

Первым делом - самолеты

По поводу всего того, что летает, Вадим Задорожный порекомендовал мне поговорить со своим соратником Борисом Осетинским, президентом фонда "Крылатая память Победы". И этот монолог тоже оказался сплошь из сюрпризов.

- Сейчас мы занимаемся созданием коллекции летающих самолетов периода Великой Отечественной войны, - с ходу удивил Борис Леонидович. - Уже есть двенадцать таких машин: По-2, И-15Бис, ДИТ, И-16, И-153 ("Чайка"), МиГ-3, Ш-2 (летающая лодка), четыре самолета времен Первой мировой войны, а также самолет из поставок по ленд-лизу Т-6 "Тексан". В процессе реставрации штурмовик Ил-2, фронтовой бомбардировщик Ту-2, а второй в коллекции МиГ-3 будем облетывать этой зимой.

- Подождите, подождите. Что значит летающих? Получается, вы сами из металлолома создаете авиатехнику, и она способна подниматься в небо, так?

- Именно так.

Во время войны нашей авиапромышленностью было выпущено 110 тысяч самолетов, еще 18 тысяч страна получила по ленд-лизу. Однако уже к началу 50-х гг. в СССР не осталось ни одной летающей машины. В других странах свои самолеты того периода оставляли как музейные экспонаты, а у нас никто об этом тогда не позаботился. Причем уничтожали не только сами машины, но и всю техническую документацию, на основании которой можно воспроизвести самолет. Объемы этих бумаг были большими, решили, что хранить их незачем. Частичные документы чудом остались только по штурмовику Ил-2 и по некоторым типам истребителей Яковлева.

В самом начале 90-х гг., когда "железный занавес" рухнул, к нам повадились зарубежные коллекционеры, в частности, приехал Тим Уоллис из Новой Зеландии. Он очень хотел найти для своей коллекции краснозвездный самолет времен Второй мировой войны.

Из болот в Карелии достали обломки истребителя И-16. Но как из обломков собрать целое? Уоллис пригласил в Москву из Новой Зеландии своего главного инженера, тот стал нас учить тонкостям реставрации. Причем речь шла не о том, чтобы сделать муляж для музея, а о том, чтобы полностью восстановить летающую машину. И мы научились. И восстановили таким образом девять самолетов.

- И какова же была их дальнейшая судьба?

- Увы, все они ушли за рубеж. У нас тогда это никого не интересовало. Но это у нас. А в одной Англии около двухсот авиационных музеев, там проходит до четырнадцати разных авиашоу в год с участием старых самолетов, и собираются на таких праздниках по 300 тысяч зрителей. Таким образом у них осуществляется военно-патриотическое воспитание. Им не надо напоминать о том, кто и почему выиграл ту войну.

И на этих авиашоу не было самолетов советского периода. Не потому, что они не хотят их видеть, а потому, что таких самолетов не существовало в природе.

Поэтому мы сейчас бьемся над тем, чтобы и у нас появился музей живой истории отечественной авиации. Совместно с ДОСААФ хотим устроить его в Медыни, это Калужская область.

- Прекрасная идея. Кому, как не нам, наследникам одной из самых великих авиационных держав на земле, иметь такой музей.

- Вот именно. Жаль, государство нам не только не помогает, но и, случается, препятствует. Вот как, например, объяснить такое: все наши музейные летающие самолеты облагаются налогом как транспортные средства. "Это экспонаты", - говорим мы. "Раз экспонаты, то по закону они не должны летать (если это самолеты), ездить (если это танки)", - отвечают нам. Вот и платим по полтора миллиона рублей в год.

Никто не хочет считаться с тем, что мы занимаемся социально значимым делом, восполняем важнейшую государственную функцию по патриотическому воспитанию людей, особенно молодежи.

История от Осетинского

Несколько лет назад в Псковской области мы совместно с местными поисковиками поднимали из болота остатки сбитого во время войны штурмовика Ил-2.

После этого местные жители говорят: а здесь недалеко еще один самолет тогда упал, двукрылый По-2, можем и место показать. Поисковик Михаил Романов стал этим заниматься. Звонит нам: нашли останки трех человек. Но По-2 был рассчитан только на двоих. Что-то тут не то. Романов прислал фото фрагмента самолетного шасси. Мы по нему определили: да, это биплан, но другой, более мощный, Р-5. У него экипаж состоял из трех человек.

Выехали на место. Интересно. Останки двух пассажиров - девушки 19 лет и парня-эстонца лет тридцати, причем при них не было никаких документов, зато были рация и шифрблокнот. И третий пассажир - армейский капитан по фамилии Литвиненко. Ясно, что самолет вез через линию фронта разведывательно-диверсионную группу из двух человек. Сначала он попал под зенитный огонь, затем его атаковал "мессер". Летчик, как выяснилось, выпрыгнул с парашютом и спасся. А вот его пассажиры были обречены.

Сюжет по этому поводу днем показал Первый канал. А ближе к вечеру мне приходит сообщение: сын этого капитана живет на Украине, ему уже 70 лет. Телевизионщики тут же посылают домой к этому украинцу свою съемочную группу. И в тот день, но уже в 9-часовой вечерней программе, идет сюжет про подъем из болота сбитого самолета и одновременно о реакции сына того фронтовика-украинца, который много лет не верил в то, что отец погиб. Рядом сидели его внуки и правнуки. "Я папу искал и ждал всю жизнь".

Нашлись родственники и у девушки-разведчицы по имени Татьяна. А вот эстонцы на наш запрос никак не отреагировали. Отмолчались.