Поделиться
Он не обижен вниманием сотен учеников, у его ног до сих пор толпы поклонников, благодарных зрителей, его любят и уважают власти, к юбилею подготовившие для него очередное звание почетного гражданина Ростовской области. В чем же секрет его творческого успеха и актерского долголетия? Михаил Ильич встречает меня в своей квартире, сплошь заставленной подарками. В углу сверкает наряженная елка. Удивляюсь: "Уже?" Отвечает: "Еще". Игрушки висят со встречи 2013 года.
Михаил Бушнов: Вот приходят ко мне гости, сидят. Елка горит: праздник! Потом рассказывают: "Были у Бушнова, Новый год встречали". И вы расскажете, что с Бушновым под елочкой сидели. Традиция родилась спонтанно. На елке столько игрушек, еще мамины. Чтобы каждую снять, надо залезать наверх. Каждый год этим занимался. Сначала настоящие елки были, они сыпались, их убирали. Потом купил искусственную, после праздника разбирал ее, складывал, а каждую игрушку, как яблоко ценное, в бумагу заворачивал. А потом подумал: а зачем ее каждый раз убирать?
- Но потом Новый год не в Новый год будет.
Михаил Бушнов: Новый год ведь не потому, что елку поставили, а потому, что есть ощущение праздника. Отношение. Вот мне скажут, что вы не журналист вовсе, а королева. И это поневоле будет формировать мое отношение к вам. Я вижу, что передо мной журналист, но относиться буду к заданному. То есть как к королеве. Это главный секрет актерского мастерства.
- Слушайте, а говорят, что сценическая жизнь актера коротка. Что таланты вспыхивают ярко, но горят быстро. Но вы опровергаете это утверждение всей своей долгой актерской судьбой.
Михаил Бушнов: Я двигатель, который работает, сколько нужно. Когда-то мне мой первый режиссер Ранецкая, именем которой сейчас назван театр в Приднестровье, написала на программке: "Счастье человека, талант которого разгорается в молодости. И дай Бог донести его до конца жизни". Я вам скажу: с годами талант только совершенствуется. Это драгоценный камень, который беспрестанно шлифуют, и получается бриллиант. И чем больше у него граней, чем больше у артиста амплуа, тем чище бриллиант. Ведь что такое амплуа? Это широта души. Она охватывает и дает сок всем этим ролям, трагическим и комедийным. Смешно играть Ленина и Щукаря, царя Федора и его папу, слабого, который не может быть сильным, и царя, который хочет каяться, хочет быть слабым, но у него не получается. Чем больше актер отдает, тем больше получает. Это закон творчества. Задача - сыграть так тонко и сценически правдиво, чтобы переживал зритель. Оба - и актер и зритель - испытывают восхищение. Потому что получается. И чем больше удается достигнуть самой глубины переживания, тем больше восхищение. Тогда актер, выражаясь по-современному, ловит кайф. Достигает вершины озарения.
- У вас был славный курс в Щепкинском училище. Вашими сокурсниками были Ролан Быков, Олег Стриженов, Василий Лановой, Михаил Ульянов и Юрий Яковлев. В отличие от них, вы не остались после "Щуки" в столице, а вернулись на Дон. А могли бы не возвращаться и тоже стать звездой российского масштаба? Не завидует их славе?
Михаил Бушнов: Больше всех мы дружили с Быковым. Завидовали друг другу. Пытались учить друг друга. У нас маленькое училище было, каждого знали. Участвовали в одних спектаклях. Я вернулся домой, потому что здесь у меня оставалась мама одна. И она болела. Бросить маму я никак не мог. Хотя у меня была возможность пристроиться в Москве. Мой педагог сказал мне: "Миша, я не хочу тебе недобра. Если желаешь остаться, не надо этого делать. Посмотри, какого роста здесь все мужчины. Уезжай лучше и строй сам себя. Здесь пропадешь". Я, помню, даже немного обиделся. Но потом, когда стал народным артистом, понял ценность того напутствия. Здесь я на своем месте. Перенес на Дон вахтанговскую школу. Воспитал пять курсов, и все мои ученики - мои друзья и очень хорошие актеры.
- А правда, что "народного артиста" давали только, когда Ленина сыграешь?
- Неправда. Это чтобы сыграть Ленина, нужно было многое. Например, послать запись голоса - "товарищч!" Я очень долго готовился к роли вождя революции, месяцев шесть, а то и больше. Я проштудировал сотни записей и мог ответить на любые вопросы, начиная с особенностей его походки и заканчивая манерой говорить.
- Банально, но спрошу: как вам удалось сохранить такую форму? Здоровый образ жизни?
Михаил Бушнов: Я никогда не излишествовал. Не напивался вдрызг. Всегда держался, ухаживал за женщинами. Никогда не позволял себе каких-то вещей. И только когда приходил после застолий домой и касался стеночки, говорил себе: "А ты, брат, пьяненький". Я смотрю часто на молодых женщин, которые идут навстречу. Чем больше я живу, тем больше встречаю улыбающихся лиц. Когда вы мне все говорите, что я моложе, мой организм тоже этому верит. Колеса у тачки крутятся. А столько грязи цепляется. Надо себя отчистить. Я никогда ничего не выпрашивал и не просил. Шлифовал свой камешек. Наверное, не надо суетиться. Самое плохое в жизни - потеря близких. Зарплату не дают, муж надоел, на работе ругают - все это полная ерунда. Но мы продолжаем беспокоиться. Забывая при этом, как выли, когда теряли мать, отца. Вот самое сильное потрясение. Не надо мелочиться. Переломите себя. Не сравнивайте настоящее горе с мелочами жизни.
- За что вы любите Серебренникова?
Михаил Бушнов: Я его не люблю, а понимаю. А за что он меня любит? А за то, что я готов играть в любом жанре. Хоть под кроватью, хоть на веревке подвешенным. Только не отбирайте у меня душу. Неважно, какие используются постановочные эффекты. Мы ставили с Кириллом спектакль, там роль сундуков играли одетые золотом женщины. Потому что мы решили, что богатство - это эротика. Оно, как и другое, привлекает. И у нас сундуками были три красивейшие девушки, одетые в золотые одеяния. И я - Скупой рыцарь. Когда я прочитал пушкинские слова о нем, я обалдел. Точнее сказать было нельзя. У Серебренникова есть интересные идеи. Он не со всеми актерами может работать. Не любит закоренелый театр. Считает, что нужна другая система. А что, именно так театр обогащается разными направлениями в искусстве. Вот натурализм, на мой взгляд, нельзя допускать. Сценическая правда, она другая, переплавленная личным отношением актера. Когда я учился в училище, чтобы себя подпитать, я всегда шел смотреть хороший фильм.
- Какая из сыгранных двухсот с лишним ролей у вас самая любимая?
Михаил Бушнов: Все дети мои. С вывертами, с длинными ногами, с короткими. Трагические, комические. Люблю смешение жанров. Не сразу пришло умение играть роли от земли, деда Щукаря, например. Но каждая роль дорога по-своему.
- А какую роль еще не сыграли?
Михаил Бушнов: Ту, которую не сыграл. Из тех, что ушли для меня безвозвратно, они уже ушли. Я никогда не настаиваю на роли. Один раз настоял - очень хотел главную. Я не провалил ее, нет, сыграл прилично. Но "прилично" для Бушнова - это почти что ничего. Потому что между хочу и могу дистанции быть не может. Хотеть - это мочь. А за самую свою маленькую роль, состоящую из трех страниц текста, роль Прохора Зыкова в "Тихом Доне" я получил в 1976 году Государственную премию имени Станиславского.
- Как вы переключаетесь с роли на роль или в обычную жизнь?
Михаил Бушнов: Ощущение как после бокала вина. Знаю, что через два часа опьянение уйдет. Причем чем лучше сыгран спектакль, тем быстрее уходит. Чем хуже - тем дольше, потому что вспоминаешь, что не так сделал, копаешься в роли. Когда впереди спектакль, готовлюсь за пять дней. О нем думаю, за три дня начинаю прикасаться. В день спектакля не провожу никаких занятий, не участвую в общественном собрании. Помню, однажды шел после спектакля, где сыграл короля Лира. Одна женщина спросила меня: "Как же так: отгремели аплодисменты, и вы идете один, усталый, а только минуту назад были великим?" Вот это актерская судьба. Окунаешься совсем в другую воду, и это ощущение остается. Оно уходит постепенно, как вино.
- Вы говорили: читая книгу или любуясь картиной, всегда спрашиваете себя: что я могу взять отсюда? Что собирали мед со всех цветов. Взяли ли вы что-нибудь себе от своих героев?
Михаил Бушнов: Сладкий мед, который чувствует зритель, создан из разных цветов. Я все впитываю, вписываю в память. Настоящий актер должен любить и знать творчество художников, погружаться в бездонный мир чувств, обязательно любить музыку, потому что это очень близко искусству сопереживания, скульптуру - актер должен понимать значение положения на театральной сцене. Что взял, к примеру, от Щукаря? Его непоколебимую веру в то, что нужно говорить то, что есть. "А что мне от той советской власти - щи в колхозе дают?" Шолохов гениально вложил в его уста то, что если бы это сказал Нагульнов, роман бы запечатали семью замками. А у Щукаря все прошло.
- К своим 90 годам вы все знаете о жизни. И женщины для вас не загадка?
Михаил Бушнов: Женщина - тайна. Если ее нет, значит, она полная дура. Женщину разгадать невозможно, нельзя предугадать, что получится из самых близких отношений, потому что мы по-разному трактуем слово любовь и влечение. Я считаю, что любить можно только один раз в жизни. Много раз нельзя. Увлекаться многими нельзя. Настоящее увлечение ничуть не меньше, чем любовь.
На юбилейном вечере Михаил Ильич играл сложнейший психологический спектакль. Кто знает его плохо, долго не могли поверить, что артисту 90. Наверное, опечатка в программке. Кто знает хорошо, пытались подсмотреть, где же старик даст сбой, ведь у него серьезная проблема с ногой. Она началась десять лет назад.
- Тогда кто-то из моих друзей решил в честь своего юбилея провести "Пять вечеров". А я думаю: на свой сделаю семь. Ролей-то было много к моим 80 годам. И вот я в течение недели сыграл шесть спектаклей. Было очень сложно. Каждый район смотрел, потом поздравлял, звал к столу, куда я выходил прямо в гриме, чтобы не ждали. А потом внезапно - тык - и диск расплющился. Спина сдала в прямом смысле. И это длится уже 10 лет. Так что болезнь сам заработал, от величия или от желания величия. Спектакль каждый раз должен играться как в последний раз. Я преодолевал боль, которая, впрочем, проходит во время спектакля. Потому что на сцене герой пьесы Гарри, а не Миша Бушнов, а у Гарри не болит спина.