Поделиться
Новую версию "Кэрри" в России назвали "Телекинез". Ремейк классического фильма ужасов осуществила его прародительница - студия MGM. Она модернизировала своего фирменного рычащего льва: теперь мы первым делом видим его тревожный зрачок, опушенный кошачьей шерстью, и только потом отъезжаем на общий план, содрогаясь от многоканального рева в системе Dolby. Зрачок на логотипе не сулит добра.
Режиссером приглашена Кимберли Пирс, дебютировавшая оскароносным фильмом "Парни не плачут", так что тема трагедии людей "непохожих", выбивающихся из ряда вон, ей близка. Общеизвестная фабула фильма связана со школьницей Кэрри Уайт, затравленной религиозной матерью-фанатичкой и одноклассницами, - она не такая, как другие: замкнутая, нелюдимая дурнушка, зато способная в минуты сильного эмоционального возбуждения двигать предметы, останавливать мчащиеся автомобили и обрушивать здания. Ее месть за все пережитые унижения оказывается страшной: выпускной школьный бал превращается в пылающий ад.
Главное и решающее отличие ремейка от оригинала 1976 года - возраст актрисы, играющей Кэрри. В первом варианте Де Пальма пригласил на роль школьницы очень моложавую, но все же 26-летнюю Сисси Спейсек, и это сразу выделило героиню из общего круга, придало ей необходимые отрешенность и странность. Теперь же перед нами шестнадцатилетняя Хлоя Грей Морец, чрезвычайно хорошенькая и по всем параметрам типичная старшеклассница в пубертатном возрасте. Чтобы выделиться, Сисси Спейсек было достаточно войти в кадр, а вот Хлое нужно еще постараться - и она с первого появления на экране нарочито горбится, пугливо озирается и всячески изображает затравленность. Это сразу вносит в фильм элемент любительского театра, где играют только то, что на поверхности. Такая педалированность, гипертрофированность и потому однозначность красок становятся главным режиссерским приемом. В роли фанатички-матери Джулианна Мур изначально несет отпечаток религиозной зомби: неизменно мрачна, углублена в свою исступленную веру, излучает ненависть ко всему живому и поглощена самоистязанием - исключает любые выплески человечности. И если фильм Де Пальмы начинался подобием "невинной эротики" - чувственным зрелищем обнаженных девушек в душе, - и только затем понемногу нагнетал ощущение тревоги, то у Кимберли Пирс все значительно монохромней: она с самого старта под завязку наполняет экран кошмарами и их предчувствиями. Мы слышим крики, в которых нет ничего человеческого, потом видим корчащуюся в крови Джулианну Мур на кровати - в зрелище есть нечто дьявольское, и не сразу поймешь, что это не акт экзорцизма, что это Кэрри рождается буквально в луже крови - символе плотского греха. И так до самого конца: если гремит из динамиков поступь Кинг-Конга, то это матушка Маргарет бьется головой о стенку; если дочка, как фокусник на арене, в ярости мечет в маму ножи, то мизансцена немедленно сложится в подобие распятия, и мы вспомним начало фильма, когда роженица уже занесла над головой окровавленного плода портновские ножницы...
Правда, введены приметы новых времен: прежде девушки травили несчастную Кэрри просто так, теперь - с особой жестокостью: сняли на мобильник критический момент ее первой зрелости и, хихикая, выложили фото в интернете. Есть некоторые сдвиги в трактовке образа религиозной мамаши: она так настойчиво долбит дочку цитатами из Библии, что книга книг начинает казаться сборником благоглупостей, а сама эта истеричная вера - дьявольским наваждением. То есть Кимберли Пирс явно учитывает современные мировые тренды, и если бы снимала ремейк "Экзорциста", то процедуре изгнания Нечистого подверглась бы именно матушка Марго.
Изменилась точка зрения. Я уже упоминал сцену в девичьем душе, так чувственно и подробно показанную Брайаном Де Пальмой - и потом весь фильм мы смотрим словно его глазами взрослого наблюдателя, горячо сочувствующего страдающей Золушке: в ее душе прячется Принцесса, но ее вынуждают стать фурией. В режиссерской повадке Кимберли Пирс сразу чувствуется женщина: она хочет отождествить себя с героиней, отчего весь недружелюбный мир представляется ей исчадием ада. Она умело аранжирует состояние клаустрофобии, когда присутствие матери ощущается каждую минуту - даже если Маргарет нет в кадре, мы слышим ее молитвы, или песнопения, или удары лбом об пол, или стрекот швейной машинки. Эта мама действительно везде, и ее тяжелый взгляд Кэрри чувствует и в школе, и в спортзале, и в классе, поминутно вздрагивая и от каждого встречного ожидая только плохого. Мы видим мир ее глазами и четко понимаем абсурд этой веры, считающей акт беспрерывного возрождения человечества - грехом.
Наконец, фильм Кимберли Пирс выглядит значительно назидательней прежней "Кэрри". Перековка жестокой издевательницы Сью и ее раскаяние кажутся слишком быстрыми и радикальными: она так настойчиво хочет искупить свою вину, что непонятно, как столь принципиальный человек мог вообще поддаться порочному искушению. Послушно играет свою благородную роль и "ее парень", так что кошмарное происшествие в школе города N начинает казаться досадной случайностью и не требует столь суровой кары. Тем более, что с такими внешними данными бедняжка Кэрри, избавившись от мамы и оправившись от потрясений, вполне может рассчитывать на удачную партию.
Зато становится совершенно ясно, что такое хорошо и что такое плохо.