Поделиться
Сергей Эдуардович! Юбилей - событие ответственное. Хотя дата у вас не совсем круглая, она все равно обязывает подводить итоги…
Сергей Аветисов: Насчет "не круглости" даты сразу замечу: учитывая грядущие академические реформы, наш институт, возможно, отмечает свой последний юбилей в нынешнем качестве. К моему великому сожалению. Мы ведь - учреждение Российской Академии медицинских наук, а что с нею будет - не ясно. Так что к сорокалетию мы относимся весьма почтительно. Пусть в историческом измерении это мизерный срок, но масштабы человеческой жизни - совсем другое. За это время в стенах института выросло не одно поколение профессионалов. Сегодня у нас работают 506 сотрудников, среди них 11 профессоров, 23 доктора и 61 кандидат медицинских наук.
И еще один академик. Почему, Сергей Эдуардович, вы получили это высокое звание только два года назад, хотя директором уже 12 лет. Что, вашу кандидатуру раньше "прокатывали"?
Сергей Аветисов: Нет, выбрали с первого раза. А вот в выборах в "члены корреспонденты" мне пришлось участвовать дважды. Впрочем, высокое, как вы говорите, звание дано не за мои личные заслуги, а просто потому, что я директор хорошо работающего Академического института.
Ваш институт принято называть по имени его создателя - "красновский". При Краснове НИИ глазных болезней был общепризнанным лидером отечественной офтальмологии. А сегодня удается ли институту сохранить свою уникальность?
Сергей Аветисов: Слово "уникальность" и сам спор о лидерстве в медицине мне представляется неуместным, даже опасным. В погоне за первенством мы рискуем совершить неосторожные шаги и навредить нашим пациентам. Я считаю, что авторитет лечебного учреждения определяется количеством больных, которым удалось помочь а научного - числом приоритетных исследований.
В вашем юбилейном отчете внушительные цифры: ежегодно институт принимает более 75 000 пациентов, в стационаре лечится в год около 6 000 человек. У окошка записи к врачам и перед многими кабинетами я видела, прямо скажу, столпотворение. Как при этом заниматься научной работой?
Сергей Аветисов: А вот сначала ответьте вы: можно ли вести исследования в медицине, если не лечишь, в глаза не видишь больных? Мы разрабатываем новые методы диагностики и лечения катаракты, глаукомы, болезней придаточного аппарата глаза, сетчатки и зрительного нерва. Уже разработана многоэлементная система оптической коррекции миопии, дальнозоркости и астигматизма. Институт создает передовые методы хирургического, лазерного и терапевтического лечения. Наши лаборатории оснащены новейшим отечественным и иностранным оборудованием. Широко используется высокотехнологичное ультразвуковое оборудование, что необходимо для точного диагноза и выбора метода лечения, а также для дальнейшего мониторинга результатов.
Понятно, научные исследования и лечение друг без друга не эффективны. Но институт также ведет большую образовательную и просветительскую деятельность. Не слишком ли много забот?
Сергей Аветисов: В нашем НИИ, действительно, работает учебно-методический центр, где обучаются аспиранты (20 человек в год), клинические ординаторы (30 врачей в год) и повышают квалификацию офтальмологи из разных регионов России и стран СНГ (около 100 человек ежегодно). С момента основания в НИИ работает диссертационный совет по защите докторских и кандидатских диссертаций. В его состав наряду с нашими ведущими сотрудниками входят известные специалисты из других офтальмологических центров Москвы. Кроме того институт является учредителем - двух наиболее авторитетных профильных журналов "Вестник офтальмологии" и " Глаукома".
"Вестник офтальмологии", кажется,. Он издается еще с позапрошлого века? И вы его главный редактор?
Сергей Аветисов: Да.
Почему-то вы забыли сказать, что институт является базой для Кафедры глазных болезней Первого МГМУ имени Сеченова и и вы возглавляете эту кафедру?
Сергей Аветисов: Это просто в соответствии с традицией: директор НИИ глазных болезней одновременно руководит и кафедрой.
Думаю, вы все-таки напрасно скромничаете, Сергей Эдуардович - НИИ глазных болезней как был лидером в офтальмологии, так и остается.
Сергей Аветисов: Не понимаю, о каком-то лидерстве речь, если не менее успешно занимаются и наукой, и лечением два других известных учреждения Москвы - НИИ глазных болезней имени Гельмгольца и МНТК "Микрохирургии глаза имени Станислава Федорова. Мы с ними коллеги, партнеры, а вовсе не конкуренты.
Как-то благостно все выглядит. Будто вы не знаете, что сегодня жестокие законы рынка правят бал во всех областях нашей жизни. Между прочим, та же конкуренция считается чуть ли не главным двигателем прогресса.
Сергей Аветисов: Мог бы согласиться, если под конкуренцией понимать мирную соревновательность. Вот например в НИИ глазных болезней имени Гельмгольца давно существует детская офтальмология (эту важную отрасль медицины, кстати, создавал вместе со своими коллегами из того же института мой отец), а у нас ее нет. Зато у нас есть такое редкое отделение, как патологии слезного аппарата. Вполне естественно, что разные лечебные заведения посылают друг к другу своих пациентов. Знаете, мой учитель, академик Михаил Михайлович Краснов говорил: " Не присваивайте себе пациентов. Больных на всех хватит."
Вы, значит, из династии офтальмологов?
Сергей Аветисов: Можно так сказать. Не только я, но и мой рано умерший брат ,а теперь и мой сын без раздумий выбрали офтальмологию. Причем интересно, что отец, обладая сильным характером и положением в медицине, был человеком очень деликатным и никого из нас не агитировал.
Мне говорили знающие люди, что сегодня до 80 процентов лучших абитуриентов стремятся поступить в медвузы. Если вспомнить, что еще недавно большинство выпускников хотели стать менеджерами и финансистами, то прорыв медицины в приоритеты - факт отрадный. Но должна вас огорчить, Сергей Эдуардович, вашу любимую офтальмологию мало кто из студентов потом выбирает.
Сергей Аветисов: Впервые слышу про 80 процентов и про такой расклад предпочтений. Судя по количеству желающих поступить к нам в аспирантуру, смею усомниться в непопулярности офтальмологии.
Однако ж не секрет, что обученные вами врачи идут работать не в поликлиники, где порой просто нет офтальмолога, а в коммерческие центры, которых теперь очень много.
Сергей Аветисов: И это хорошо, что много. У людей, значит, есть возможность выбора. Вот вам не понравилось "столпотворение" перед кабинетами наших врачей. А в коммерческих центрах такого не увидите. Там обеспечивают комфортные условия больным, и врачи там, надо признать, совсем не из худших. Это мировая практика: сосуществование государственных и коммерческих лечебных заведений. В этом ничего страшного нет.
В вашем институте тоже предоставляют платные услуги . Это разве не коммерция?
Сергей Аветисов: Ни в коем случае. Размер платных услуг четко регламентирован и утвержден Ученым советом. Из-за некоторой недостаточности бюджетного финансирования мы вынуждены проводить часть высокотехнологичных исследований и некоторые особо сложные операции на платной основе. Полученные средства идут на самые насущные нужды института и, в частности, на прибавку к зарплатам высоко квалифицированных специалистов. Знаете, в нашем федеральном учреждении зарплаты врачей существенно ниже тех, что по решению Правительства Москвы получают столичные офтальмологи.
Но уж в такую конкуренцию просто невозможно выдержать?
Сергей Аветисов: Нет, мы не ропщем и не надо нас жалеть. Мы гордимся тем, что консультацию в нашем институте может получить каждый нуждающийся. У нас, заверяю вас, не бывает отказов больным.
Никому и никогда?
Сергей Аветисов: В соответствии с известным правительственным постановлением каждый гражданин России, имеющий полис обязательного медстрахования, может получить бесплатную помощь в любом государственном учреждении независимо от места своего проживания. Иностранцам оказываем только платные услуги.
Каким, по вашему мнению, должен быть идеальный врач?
Сергей Аветисов: Талантливым и организованным. Но идеала в природе не существует. Таланты часто бывают людьми безалаберными. Из двух этих качеств я бы предпочел все-таки организованность.
Это правда, что в вашем коллективе не бывает конфликтов?
Сергей Аветисов: Кто вам это сказал?! Коллектив без конфликтов был бы просто мертв. К сожалению, нередко приходится улаживать конфликты молодых врачей с больными. Я все стараюсь молодым внушить, что нужен не только профессионализм, но куда важней искусство врачевания. Да, искусство. Оно держится, конечно, на любви к больному.К каждому. Каким бы требовательным или даже капризным он ни был. Врачевание - это внимание к личности, умение все толково человеку объяснить, утешить наконец добрым словом. Некогда бывает разговаривать? Да ты хоть поддержи человека приветливой улыбкой. К несчастью, это искусство стремительно уходит из нашей жизни. Поэтому мы так бережно относимся к нашим многоопытным кадрам, у которых это врачевание - в крови. Может быть, у нас не совсем принятая кадровая политика, но факт тот, что ни одного пенсионера "по причине старости" я не уволил. И вообще ни одного случая увольнения по приказу у нас не было. Если сотрудник не сработался с коллективом или не соответствует нашим требованиям, а они у нас весьма строгие, мы стараемся сделать так, чтобы он сам смог свою неуместность осознать и просто ушел бы "по собственному жеданию".
Когда близкий вам человек спрашивает, стоит ли ему делать операцию на глазах за границей, что вы ему советуете?
Сергей Аветисов: Однозначно отвечаю: не стоит. Надо понимать, что операции на глазах, в отличие от многих других, не требуют потом тщательного выхаживания, которое за рубежом несравненно лучше. Но зато больным нашего профиля необходимо после операции долговременное наблюдение и постоянные консультации лечащего врача. Большинство россиян не могут по два-три месяца пребывать за границей, так что мониторинг, а порой и повторное оперативное вмешательство , как правило, выпадает нам. А это очень не просто - исправлять чужие ошибки. Я не хочу никого упрекать, знаю , что даже при простой, казалось бы, операции катаракты самый классный хирург всегда рискует. Ведь глаз - это целая маленькая Вселенная, и в ней еще много непознанного. Вот, смотрите: такая распространенная возрастная болезнь, как дистрофия сетчатки, до сих пор считается неизлечимой, хотя в Америке на поиск эффективных методов были потрачены миллиарды долларов. Ну, а в заключение могу с уверенностью сказать: наша отечественная офтальмология и по оснащенности, и по профессионализму специалистов находится на уровне мировых стандартов. Так что мы с оптимизмом встречаем свой "не круглый" юбилей.