Поделиться
Парный портрет 200-летних юбиляров Вагнера и Верди украсил в этом году фасад "святая святых" Зальцбургского фестиваля - Haus fur Mozart (дом Моцарта). И хотя основные события вагнеровско-вердиевской афиши происходили в соседних залах - Фельзенрайтшуле (Школа верховой езды) и Фестшпильхаусе, - Моцарт не остался без внимания. В Haus fur Mozart стартовал новый проект - "венская" тройка моцартовских опер, написанных на либретто Лоренцо Да Понте - "Cosi fan tutte", "Дон Жуан" и "Свадьба Фигаро", в постановке Свена-Эрика Бехтольфа (нового "главного лица" Зальцбурга, который должен сменить досрочно покидающего пост интенданта фестиваля Александра Перейру) и Кристофа Эшенбаха, пианиста и дирижера, работавшего с Леонардом Бернстайном.
Юбилеи Вагнера и Верди решили отметить с уместным для родины Моцарта размахом: Вагнеру посвятили концертное исполнение "Риенци, последний трибун" (дирижер - Филипп Джордан) и постановку "Нюрнбергских мейстерзингеров" - к слову, первую в Зальцбурге с довоенных времен, когда демонстративно покинувший Байройт из-за давления нацистов Артуро Тосканини исполнял здесь в 1937 году "Мейстерзингеров". Второй юбиляр, Верди, "собрал" в праздничной афише фестиваля целый корпус партитур: "Фальстаф" и "Дон Карлос", концертное исполнение "Жанны д Арк" на сцене Фестшпильхауса с участием Анны Нетребко и Пласидо Доминго, "Реквием" под управлением Риккардо Мути.
И то, что сразу обнаружил нынешний Зальцбургский фестиваль, особенно в сравнении с Байройтом, демонстративно включившимся в последние годы в шумные постмодернистские эксперименты, - это крепкий эстетический консерватизм и "викторианская" роскошь, неожиданно утвердившиеся на сцене, еще не так давно слывшей в Европе актуальной. Какую бы премьеру не представляли сегодня в Зальцбурге (за одним исключением - постановкой Алвисом Херманисом "Гавейна" Бертуисла), публике гарантировано пышное зрелище в костюмах и состав звездных солистов.
В таком консервативном гранд-стиле представил вердиевского "Дона Карлоса" на сцене Фестшпильхауса и режиссер Петер Штайн. Оптически спектакль - как из далекого прошлого: с пышными, умело разведенными церемониями, с шествиями, флагами, с историческими одеждами. Апофеоз у Штайна - сцена аутодафе с роскошно одетой массовкой придворных, заморских гостей, послов, инквизиторов, в хоровом экстазе созерцающих, как языки пламени на видеоэкране "пожирают" привязанных к столбам корчащихся еретиков. Веет Эскориалом. Штайн явно пытается включить публику в некую ассоциативную игру. Дон Карлос встречается в его спектакле с призраком своего деда императора Карла V, подобно шекспировскому Гамлету. В финале Карл V выходит, как в мистическом триллере, из гробницы и, обхватив за шею несчастного Дона Карлоса, уводит его на тот свет.
Впрочем, Штайн не перегружает своими фантазиями и сложными подтекстами Верди. Он в "Доне Карлосе" ставит "симпл" - простую человеческую историю про разбитую любовь Карлоса и Елизаветы, страшное одиночество Филиппа, чувствующего холодное дыхание вечности, верность (Родриго) и предательство (Эболи). 75-летний Штайн давно говорит на языке этих простых категорий.
Но основной "удар" спектакля оказывается не в штайновских решениях, а в касте звездных солистов. В одном спектакле собрались Йонас Кауфманн (Дон Карлос), Томас Хэмпсон (Родриго), Матти Салминен (Филипп II), Ания Хартерос (Елизавета), Роберт Ллойд (Карл V), Екатерина Семенчук из Мариинского театра (Эболи), Эрик Халфварсон (Великий Инквизитор). Это обеспечило кассовый успех спектаклю. Причем каждая работа певцов в спектакле оказалась харизматичной: и пульсирующая энергия Томаса Хэмпсона, и темпераментный, с хрипотцой вокал Кауфманна, и нежные линии сопрано Хартерос, и теплая краска Салминена (Филиппа II), и яркая энергетика Семенчук. Именно музыкальная часть юбилейного "Дона Карлоса" вызвала у завсегдатаев фестиваля ассоциации с караяновской эпохой, когда на сценах Фестшпиля культивировались ансамбли звезд. На этот раз звезды собрались под руководством Антонио Паппано, сумевшего с Венскими филармониками создать почти физическое ощущение от музыки, взрывающейся в "Доне Карлосе" эмоциями, страшными темами инквизиции, грандиозными массовыми сценами и тончайшими душевными волнениями.