Поделиться
В Австрии вы просто национальная любимица...
Анна Нетребко: Да. Повсюду мои огромные фотографии. Люди узнают меня на улицах, подходят, берут автографы и просят вместе сфотографироваться. А туристы в Вене постоянно вокруг моего дома ходят, а экскурсоводы на мои окна показывают. Ну, что я могу сделать? Пускай показывают. Если бы я была какой-нибудь поп-звездой или, того хуже, Господи, прости, кинозвездой... Это у них жизнь совершенно незавидная - они не могут спокойно и шага сделать. А я в Вене с ребенком гуляю спокойно, никто меня не достает. В Зальцбурге, конечно, ходить по улицам затруднительно. Люди, если сочтут, что выражение лица у тебя мрачное, они завтра обязательно напишут, что у тебя кризис или что-нибудь еще похлеще. А сейчас у меня целый год каких-то диких дебютов. Ответственные все вещи, и я нервничаю.
А почему вы решили вдруг обратить к Бриттену, исполнить "Военный реквием"?
Анна Нетребко: В Бриттена я влюбилась, когда мне было 18 лет, вернее в его музыку. В Мариинский театр приехала шотландская опера с постановкой оперы "Поворот винта". Как только я услышала первые аккорды, со мной стало нечто странное. Меня будто "переворачивало"... И вдруг появился такой чудесный мужчина, как Тони Паппано - музыкальный руководитель Лондонской Королевской оперы, и сказал, что он хочет записать "Военный реквием" Бриттена и считает, что мне нужно спеть это произведение, потому что оно написано для русского сопрано. Мы все знаем, что Бриттен написал его для Галины Павловны Вишневской. Мне ужасно нравится это произведение, оно гениально.
В прошлом году также в Зальцбурге, на другом фестивале, вы должны были исполнить сочинение Родиона Щедрина "Клеопатра и змея". Но ни тогда, ни позже этого не произошло...
Анна Нетребко: Обязательно произойдет! Правда. Я врать не люблю. Я его абсолютно честно учила. Но ко мне вернулся бронхит. Мне оставалось пять дней, эти пять дней мне нужно было впивать произведение в голос. Я не могла. А это произведение сложное, для очень высокого голоса. Недавно разговаривала с господином Щедриным. Я все-таки не хочу оставить эту тему. Хочу доучить и записать это произведение. Я была в таком счастье, узнав, что именно для меня написано произведение. И искренне надеялась, что буду его первой исполнительницей.
Никто из композиторов не посвящал мне свои произведения. Однажды я лишь записала какую-то современную песню, типичный кросс-овер, для круиза за большие деньги несколько лет назад. С категорическим условием, что нигде она не появится, кроме этого круиза. Так что этот опыт не в счет.
Вас легко уговорить принять участие в какой-нибудь рекламе, как это было, например, с краской для волос?
Анна Нетребко: Для того, чтобы я согласилась рекламировать продукт, он мне должен нравиться. Иначе я не могу, я не умею фальшивить.
Этот сезон для вас прошел под знаком блистательного дебюта в партии Татьяны в опере Чайковского "Евгений Онегин". В следующем году вам предстоит дебют в партии вердиевской леди Макбет. Какой образ для вас сложнее?
Анна Нетребко: Я актриса. Мне интересны те образы, где есть вызов, провоцирующий меня на какие-то открытия в профессии. Но с леди Макбет до ключевой сцены убийства я еще не дошла. Думаю, пойду-ка я куда-нибудь на скотобойню, завяжу глаза и пошарю руками в свиной туше... Полагаю, эта акция поможет образу.
Вам легче всего выступать в тех странах, где вас любят до безумия, или там, где к вам относятся более спокойно?
Анна Нетребко: А где это ко мне относятся спокойно?.. Хотя естественно, публика бывает разной: тяжелой, спящей, которую очень трудно на что-либо сподвигнуть. Шампанского наклюкались и отключились, и уже все равно, что на сцене происходит. В этом смысле мне очень нравится петь гала-концерты, аудитория которых всегда четко знает на кого она пришла. Я еще рта не открыла, а публика уже орет и зал в экстазе разносит. Рига - это просто было вообще что-то запредельное. То же самое в Петербурге происходит. И думаю, и почему я в Россию чаще не приезжаю?
У вас дома есть "комната славы"?
Анна Нетребко: У моего папы, в Краснодаре. Ему 78 лет. Я периодически эту комнату пытаюсь перевести в сарай, но папа ни в какую... Но он одинокий, мама умерла... Поэтому я даже с ним не пререкаюсь на эту тему. Я только хочу часть этих картин, которые висят, убрать, потому что много. И я убрала. Но папа вешает их назад, доставая из сарая. Тук-тук-тук опять повесил. Папа очень гордится мною, что с ним сделаешь...
Несколько лет назад вы организовали свой благотворительный фонд в Петербурге. Чем он занимается?
Анна Нетребко: Благотворительных концертов очень много происходит особенно в последние годы, и это замечательно. Это так должно быть. Я очень счастлива, что могу стать частью таких благотворительных концертов и помогать людям. Мой фонд постоянно перечисляет деньги институту имени Турнера. Вот совсем недавно, на Экономическом форуме мое выступление было благотворительным. И это только начало, я буду продолжать начатое дело. Думаю, что все певцы очень рады всегда принимать участие в таких благотворительных концертах.
А вам понравилось здание Мариинки-2, вокруг которого разыгралось столько споров, и акустика нового зала?
Анна Нетребко: Мне акустика зала понравилась. Но люди, сидевшие в партере, говорят, что не очень хорошо. Первые ряды не очень хорошо "слышали". И здание мне нравится. Почему все должно быть обязательно в одном стиле? Сколько ругали Эйфелеву башню. В результате она стала эмблемой Парижа. В искусстве, в архитектуре, новое слово всегда требует какого-то преодоления стереотипов. Пускай что-то будет, нет, не в стиле. Мне нравится, современное прекрасное здание, великолепно оснащено. Я желаю этому великолепному театру прекрасных исполнений великолепной истории, которая еще его ожидает в будущем.