Поделиться
Прежде чем дать ауфтакт новой опере, за сорок минут до ее начала был дан старт новой концертной площадке - камерному залу Новой сцены, расположенному в угловом стеклянном кубе на уровне первого яруса. В мини-презентации, включавшей романсы Рахманинова, Калинникова, Балакирева, канцону Верди, сопрано Анастасия Калагина и меццо-сопрано Екатерина Семенчук испытали акустический потенциал зала. Стало ясно, что и для музыкантов выступить в этом зале на 120 мест будет отличной возможностью преодолеть волнение перед публикой, с которой они находятся "глаза в глаза". Неожиданное слияние искусства и жизни проявилось, когда сквозь ничем не занавешенные стекла "нового" зала стало видно, как в сером доме напротив на одном балконе мужчина в исподнем вышел закурить, а на другом - пожилая дама принялась за уборку. После того, как Екатерина Семенчук на пределе музыкальной правды спела "Частушки Варвары" из оперы "Не только любовь" Щедрина, передав состояние девушки на грани нервного срыва, Валерий Гергиев огласил, что этот маленький, но удаленький зал будет носить имя этого композитора, с которым дирижера связывают в последние годы творческие узы. После чего Родион Константинович не мог не сказать, что "Мариинский театр - лучший театр в мире". И отправился на мировую премьеры оперы, заказанной ему этим театром.
Премьера "Левши" вызвала стоячую овацию зала. В новом шедевре композитор проявил себя не только как непревзойденный мастер оркестрового письма, которому подвластны техники и нежнейшей акварели, и острой графики, и монументальной живописи, но и как художник с ярко выраженной гражданско-философской позицией. Помогла ему в этом идеальная универсальная и вместительная сказово-притчевая форма, заданная любимым им Николаем Лесковым. Сам композитор рассказал, что ощутил в рассказе Лескова истоки "библейской притчи, ярмарочного балаганного мифа, эпического сказания". К этому списку можно добавить жанры жития и лубка.
Валерий Гергиев творил звуковые чудеса с помощью своего универсального оркестра. Отчасти в "Левше" усматривался диалог с оперой "Очарованный странник" Щедрина, идущей на сцене Концертного зала Мариинского театра с момента премьеры в 2008 году с неизменным успехом. К слову, свою новую оперу композитор также доверил петербургскому режиссеру Алексею Степанюку, поставившему "странника", и это был факт в пользу диптиха о мытарствах русского человека. Кроме того, связь двух опер на сюжеты Лескова укрепилась и благодаря исполнителю заглавной партии тенору Андрею Попову, который в "Очарованном страннике" исполняет партию Князя. Но по степени внешней событийности "Левша", бесспорно, превзошел предыдущую оперу Щедрина.
Здесь - полное раздолье для режиссера: картины Петербурга, столицы Российской империи, картины Лондона, сцены на корабле, грандиозное полотно морского шторма. Любопытно, что при видимой динамичности действия темпоритм "Левши" больше всего похож на сновидческую реальность с постоянными зависаниями, замедлениями, рефлексирующими взглядами со стороны, связанным с желанием автора оставаться беспристрастным свидетелем, парить над ситуацией. Но сохранить беспристрастность ему больше всего не удавалось на стыках двух действий, когда из оркестра вырывается нескрываемая ярость и отчаяние от осознания невозможности изменить особенности национальной истории, характера, ума. В наше неспокойное время только притчи, рассказанные эзоповым языком, и способны гарантировать выживаемость. А в "Левше" было сказано многое - тут и тема Лондона, олицетворяющего просвещенную и цивилизованную Европу против великодержавного чванства, и мордовороты, требующие у Левши "тугаментов" по возвращении из заморского путешествия.
В то же время Щедрин не упустил шанс написать нежную лирическую протяжную песню про реченьку Тулицу для дуэта "разговорных девиц". В оркестровых "репликах", отделяющих картины, Щедрин продолжил традиции симфонических обобщений Шостаковича и Бриттена. В опере очень много тревожности, выливающегося в грозное предзнаменование "бури", во время которой "потонуть можно", о чем поет Английский полшкипер. Из Левши композитор сделал едва ли не очередного русского святого, наделив блаженными интонациями юродивого. И партия идеально легла на вокальные возможности Андрея Попова, у которого в верхнем регистре разве что не появляются "крылья". Мария Максакова была убедительна в партии Шарлоты, дочери Георга III. Совсем неспроста Щедрин отдал голос одного и того же певца (баритон Виталий Коротич) партиям двух русских царей Александра I и Николая I. Роль главного милитариста, всякий раз красноречиво изображаемого в оркестре грубой медвежьей поступью, с блеском исполнил бас-баритон Эдуард Цанга. А для Блохи Родион Щедрин написал виртуозный концертный номер, в котором миниатюрная, глазастая брюнетка Кристина Алиева колоратурно отчеканила английский и русский алфавиты, а в финале Блоха по-ангельски убаюкала умершего Левшу. Хор Мариинского театра в лучших традициях русской оперы отпел героя проникновенным и умиротворяющим "Трисвятым".