Поделиться
Первый прислушивается к соцопросам и действует в соответствии с национальными интересами. Второй раздает всевозможные предвыборные обещания, а затем выполняет лишь наиболее простые и малозатратные. Мудрый политик знает, где та политическая грань, за которую нельзя заходить ради общественного благополучия. Посредственный же ищет сиюминутную выгоду в первую очередь для собственной карьеры и в итоге, безусловно, проигрывает.
По первому сценарию, очевидно, развиваются события в России. Второй, к сожалению, выбрало руководство Франции. Гиперполиткорректность официального Парижа, подписанный президентом Франции закон об однополых браках. К чему это привело? Ответ очевиден: во французской столице все чаще льется кровь, беспорядки становятся все более массовыми, полиции все труднее справиться с бунтарями, а в главном соборе Франции у алтаря на глазах у сотен туристов стреляет себе в голову 78-летний писатель Доминик Веннер. При этом с растущей как на дрожжах безработицей никто и не думает в Париже бороться, дефицит госбюджета растет, доходы падают, экономика Франции стремительно катится к рецессии, а самыми популярными оказываются политики с откровенно экстремистскими взглядами. Ну и новость последняя: победителем Каннского фестиваля становится фильм о лесбиянках.
Своим мнением о причинах кровавых столкновений в Париже с "Российской газетой" поделился живущий в Париже писатель Анатолий Гладилин.
- Я в бешенстве. Потому что я считаю, что однополые браки и усыновление в таких семьях детей страшнее, чем то, что делал Гитлер, когда хотел, так сказать, почистить расу и добиться сверхчеловечества. Я против этих людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией на самом деле ничего не имею. Я против совершенного изменения человеческой линии, игнорирования законов, которые были заложены природой, Богом. Миллионы лет люди по ним существуют. Теперь в угоду политике, в угоду каких-то глупых и преступных, я сказал бы, целей пытаются изменить все человеческое общество. Все общество им не удастся изменить, потому что кончится тем, что Европа разрушится. Но дело не в этом. Начнем с того: почему это происходит? Давайте будем объективны: Франсуа Олланд не гомик. Это совершенно точно. Он, конечно, наделал дикие глупости. Он, как всегда бывает в политике, пообещал золотые горы. Прошел год. Ничего из того, что он обещал, не получилось. Поэтому - дикое падение популярности. Значит, чисто политически ему надо было привести в жизнь хоть одно свое обещание. С экономикой Франция не может справиться. И с преступностью в современной Франции не могут справиться - просто не умеют бороться, ничего не делают. То же самое с миграцией. У них ничего не получается. Единственно, что он может сделать - это принять закон об однополых браках. И теперь он говорит: я обещал, и я вот выполняю! Политика во Франции берет вверх над всеми остальными обязательствами, над здравым смыслом, над библейскими законами.
Что это будет за следующее поколение - об этом никто не думает. Что это будут за дети, какая у них будет психика, что у них будет в голове. Все перевернется с ног на голову в этих семьях, когда у них не будет ни папы, ни мамы, а какие-то два дяди и две тети.
На демонстрацию протеста вышли не только парижане - приехали со всей Франции люди, огромная толпа, просто море народа. Устроители говорят, что нас было миллион. Тут смотрите, что делает полиция: они говорят, что было 150 тысяч. Идет просто наглое вранье. Они стараются делать вид, как будто это никого не касается. Пошумели, и все успокоится. Что я хочу еще сказать именно про Францию. Меня поражает дикая трусость журналистов, которые освещают это событие, политических деятелей, которые его как-то комментируют, интеллектуалов.
Есть вещи, которые французы умеют делать. Как они сумели сделать идеалом своих страшных - не страшных баб: вот выбрали, что идеал женщины - это кожа и кости, и она должна весить, я условно говорю, 48 кг и ни грамма больше. И вот это идеал женщины. Франция великая нация, они навязали то, что стало модным. Стало политкорректно. И поддерживать геев стало политкорректно.
Франция меня поражает своей трусостью. Почему власти во Франции боятся провести элементарные вещи - допустим, референдум о том, нужна ли реформа по поводу однополых браков. Если будет референдум, 80 процентов будут против. Потому что когда они выходят к телевизору или пишут в газету, они боятся, а когда надо проголосовать анонимно - они проголосуют "против", естественно, вот этих браков. А боятся они, - это все-таки не сталинское государство, не гитлеровское государство, не расстреливают же, - что это не политкорректно. А раз это не политкорректно, то все эти журналисты, особенно на женщин смотреть противно, делают радостные глаза и говорят: наконец-то разрешили однополые браки! Нормальная мать семейства об этом радостно сообщает. Потому что она прекрасная знает, что если она не будет делать так, ее просто уволят за неполиткорректность.
Была ли у Олланда возможность пойти против меньшинства? У него не было никакого другого выхода. Как политик, он поступил правильно. Потому что, я подчеркну - все, что он обещал - экономические, политические меры, борьбу с безработицей, с преступностью, разобраться с эмиграцией - он ничего не сделал. Про что все говорят. Поэтому у него был, как у политика, единственный выход - хоть что-то сделать. Это легче, чем ликвидировать безработицу во Франции. И если закон принят, то мэр не имеет права не исполнять этого закона. Вы ненавидите это делать, но тем не менее вы обязаны проводить все эти процедуры, торжественно поздравлять и желать крепкой семьи, много детей и всего, что обычно желают супружеской паре...