Все они умерли в роддоме, четвертый - в больнице. По этому поводу следственными органами следственного управления по региону, куда обратились, одна за другой, несчастные матери младенцев, начата проверка.
По словам старшего помощника руководителя СУ Галины Гагалаевой, истребована медицинская документация, назначены судебно-медицинские экспертизы, поднимается вся информация о младенческой смертности.
В минздраве области проводят свою проверку. Как водится, никаких комментариев до ее окончания не дают. Но мы рискнем тоже разобраться в ситуации, которая кажется нам чрезвычайной. Это признают и сами гуковские медики. "У нас за весь прошлый год было два случая перинатальной смерти, и те произошли не в больнице. А тут за полтора месяца - четыре. Такого не было никогда".
Траурная шеренга
На маленьком поселковом кладбище могилка Даниила Чередниченко не отличается от остальных: тот же деревянный крест, венки, прикрывшие печальное надгробие. Только даты на табличке заставляют ухнуть сердце вниз: "3 марта 2013 - 3 марта 2013". Долгожданный в семье Даниил не стал жить на этом свете.
У другого холмика, окруженного с двух сторон могилами бабушки и дедушки, безутешно плачет Лиза Лавриненко. Гладит землю, приговаривает что-то своей кровиночке. Ее Родион прожил всего сутки.
Беременность у Вики Гузенко протекала хорошо, никаких беспокойств вообще не было, Вика - молодая здоровая женщина, до этого без проблем родила девочку. Четвертого февраля на свет появился Иван, Ванечка. Вес - 2950 граммов. Через сутки, как положено, принесли, покормила. На четвертый день готовились к выписке. В девять утра пошла посмотреть на ненаглядного - но в детское отделение не пустили. А потом пришла медсестра и сказала, что мальчик умер. Остановилось сердце.
- Я не понимаю, что произошло, - плачет Вика. - Никаких патологий у меня не находили, все УЗИ нормальные, ребенок развивался по срокам, все документы и справки у меня на это есть. И роды прошли хорошо, врач Инесса Алексеевна вела меня очень внимательно, и, когда приняла ребенка, сказала, что он здоров. Когда пытаюсь что-нибудь выяснить, доктора начинают разводить руками: дескать, мамы плохие, рожают нездоровых детей. А через месяц выдали мне справку: ребенок умер от внутриутробной инфекции.
Пятиэтажка, где живет семья Гузенко, стоит в двух шагах от родильного отделения - трехэтажной голубой постройки советского периода. Вика не может спокойно смотреть на этот дом, где умер ее сын. Не может смотреть на знакомых врачей, как ни в чем не бывало идущих мимо ее дома на работу. Она собирает чемоданы, укладывает туда и новые распашонки, в которые так и не одела малышу. Семья перебирается в другой город - подальше от горя. Туда же, за сто километров отсюда, увезли и гроб со своим ребенком. Там и похоронили.
…Мы колесим по шахтерскому Гуково, слепленного из поселков. Потерявшие детей матери организованно перезваниваются друг с другом, и не успеваем подъехать к следующему дому, у дороги встречает очередная женская фигурка. Еще одна несчастная мать.
Спасите наши души
Крупная, "кровь с молоком" Лиза Лавриненко прижимает к себе четырехлетнюю дочку Ульяну и рассказывает:
- Вся беременность прошла великолепно. Мы с мужем Максимом буквально тряслись над нею, чтобы все было хорошо, делала все, что назначали врачи, таблетки, витамины. На сроке 18 недель легла на сохранение: немного отекали ноги. 4 февраля поехала на прием к врачу, у которого состояла на учете, он направил меня на госпитализацию. Мне предстояло кесарево сечение, потому что первые роды "кесарили". 5 февраля приехала в роддом, сделали УЗИ: ребенок готов к жизни.
Как вспоминает Лиза, операция прошла хорошо. Но наутро пришел врач, сказал, что ребенку стало плохо и что нужно вызывать ростовских специалистов. Но не успели. Родион прожил всего сутки.
- Я узнала, что, когда моему ребенку стало плохо, детского врача на дежурстве не было. Позвонили неонатологу - она в декретном отпуске. Малыш пролежал всю ночь без помощи! Когда мне выдали результаты вскрытия, там было написано: "Ателектоз легких". Мне потом говорили, что врачи сделали все что возможно, но аппаратура "дюже слабая", что слишком крупный ребенок: вес малыша был 4850, а рост 60 сантиметров. Я спрашивала заведующего родильным отделением Михаила Куликова, почему, если видели, что ребенку плохо, не направили его в Ростов? На что он сказал, что у него нет реанимационных машин. Тогда как мы сами видели желтую детскую реанимацию возле больницы.
Наталья Максименко никак не отойдет не только от горя, но и от самих родов. У молодой женщины загноились швы, образовался свищ. Потребуется новая операция. И сейчас Наташа практически не встает.
- Схватки начались 11 марта в полдевятого утра, - вспоминает она. - Плод шел крупный - 5500 граммов. До полпервого врачи ничего не могли сделать, выдавливали ребенка. Уже мертвого, доставали еще четверть часа.
Четвертая роженица - Татьяна Чередниченко. Также хорошо проходила девять месяцев. Так же, как и у остальных, это были вторые роды. Родила мальчика. Совпадение: у всех были первыми девочки, а вторыми рожали пацанов. И все четверо не выжили. Во время родов Таня слышала, что ребенок застрял плечиками. Врач стала звонить завотделением Куликову. Тот посоветовал ломать ключицу - такое допускается для спасения жизни ребенка. Та растерялась: я не умею. Акушерка тоже отказалась это делать.
Детский врач, по рассказу Татьяны, навалилась на живот, в этот момент начался потуг, и ребенок выскочил. По утверждению Татьяны, его не успели подхватить. Врачи утверждают, что это не малыш падал, а чей-то телефон в тазик упал. Как бы там ни было, ребенок даже не вскрикнул.
- Теперь во всем винят меня. Что не тужилась как надо, что такая большая, а они маленькие. Врач Алина Карапетян, принимавшая роды, вообще посоветовала мне… обратиться к психиатру.
Молодые матери до сих пор мучаются и теряются в догадках, что же произошло, что было сделано не так.
- Да, мы не знаем настоящей причины. Пройдут проверки, напишут обтекаемые ответы типа "внутриутробная инфекция", - и все. Никто не виноват, ничего не изменится, - уверены несчастные женщины. - И в такую же ситуацию попадут следующие роженицы. Мы уверены, что наших детей можно было спасти!
Все что могли
Родильное отделение в Гуково опустело. Двери его закрыты, а на стене объявление: "Посторонним вход запрещен". Закрыли роддом с 8 апреля на время проведения проверки. Сам персонал находится на учебе, в Ростове, в НИИ акушерства и педиатрии. В том числе и завотделением Михаил Куликов. На телефонный звонок он откликнулся. Доброжелательно сказал, что сожалеет о случившемся. Но говорить о прошлом не хочет.
- Хочу думать о будущем, - произнес он. - Одному Богу известно, кого можно спасти, а кого - нет. Но все, что могли, врачи делали, и вряд ли виноваты в этом.
Я позволю себе зацепиться за это слово: все что могли. А что могут врачи в роддоме уровня города Гуково?
- Мне говорил Куликов: "Лиза, у нас "нулевой" роддом. Нет специальной аппаратуры для спасения детей. Но зачем они тогда тут принимают роды? Меня успокаивают: какие у тебя проблемы, подожди полгода и снова рожай, только в Ростове. Так говорят, словно это не живой ребенок, которого я вынашивала девять месяцев, разговаривала с ним, любила, - вспоминает Лиза Лавриненко. - В больнице работают бабушки, которым пора было на пенсию еще в прошлом веке. Мы все переживали, как бы не уронили младенца. В соседнем с роддомом отделении гинекологии заведующий Александр Швыгин рассказал, что оборудования в больнице вроде и достаточно, но вот работать на нем некому. Беременным легко могут сделать УЗИ, некоторые другие исследования, но сложной ПЦР-диагностики не делают. А как же тогда предупредить или вылечить внутриутробную инфекцию? Единственный в городе неонатолог сама в декрете, а детского реаниматолога нет как такового.
Главный врач ЦГБ Александр Кудинов не стал скрывать проблему:
- Укомплектованность медицинскими кадрами в городе - 57 процентов, ниже, чем в среднем по области. Для города это очень острая проблема. Не хватает акушеров и гинекологов. Выгонят этих врачей - вообще некому будет принимать роды. Непонятная ситуация с неонатологом. Мы на самофинансировании. Может, и могли бы ввести такую ставку, но нет ни кадров, ни денег. По мнению специалистов, все подобные ситуации нужно предусмотреть, уметь предвидеть и подстраховать. Досконально, еще до родов, обследовать размеры таза роженицы, плода, иметь полный анамнез физического состояния женщины. Особенного внимания требуют крупные, по 4-5 килограммов дети, которые, несмотря на такой вес, зачастую незрелые, нуждаются в искусственной вентиляции легких. Ясно, что при таком крупном плоде во время родов будут проблемы.
- Конечно, окончательные выводы можно будет делать после результатов экспертиз, - считают эксперты. - Но в большинстве трагических случаев деток можно было спасти, если только у них нет аномалий, несовместимых с жизнью.
Акцент
В каком случае отправляют в другую клинику? Потерявшие своих малышей женщины подозревают, что больнице это просто невыгодно: ведь они приходят сюда со своим родовым сертификатом, по которому врачам и среднему персоналу начислят зарплату. Отдать пациента - лишиться сертификата. Не говоря уже о других выгодах. Так, за проведение кесарева сечения Лиза Лавриненко отдала десять тысяч: "Муж сначала дал доктору пять, но тот пожаловался, что роды были очень трудные, ребенок большой, жена большая, заставили его вымотаться. И муж добавил еще пять. К чести доктора, потом он вернул эти деньги".
Тем временем в области одним из первых в стране открыт перинатальный центр, в который вложено около двух миллиардов рублей. В этом году за первые три месяца в оснащенном по последнему слову техники специализированном центре приняли чуть ли не вдвое меньше рожениц, чем в прошлом. "РГ" поднимала проблему распределения гарантийных объемов медицинской помощи. В районных консультациях женщинам редко дают направления в перинатальный центр. Многие жители региона вообще считают, что попасть туда невозможно. Считается, что центр создан для сложных случаев. Но какой случай тогда считать сложным, если не тот, который произошел с роженицами из Гуково? И не это ли свидетельствует о квалификации участковых врачей?