07.04.2013 23:05
    Поделиться

    Андрей Максимов: Фильм "Трудно быть богом" требует от зрителя чистой души

    "Ты, Моцарт, Бог, и сам того не знаешь..." - так, по-моему, у Пушкина? Алексей Герман знал, что он - кинематографический Бог? Это мне не ведомо, могу только предполагать, размышлять, задумываться...

    Предполагаю: знал. Не знал - так чувствовал. Не чувствуя себя кинематографическим создателем, - невозможно создать такой мир, который сотворил Герман в своей картине "Трудно быть Богом".

    До просмотра картины я думал: ее снимали пятнадцать лет, почему так долго?

    После просмотра я удивлялся: как смогли снять за пятнадцать лет картину, в которой выверен не только каждый кадр, но каждая деталь?

    Впрочем, то, что я видел, - это был не совсем фильм. Это был вариант картины, с рабочим звуком, без музыки. Некоторую часть текста читала Светлана Кармалита. Делала это здорово. Так как может читать не профессионал, но тот, кто прожил эту картину.

    В честь своего 20-летия "Новая газета" преподнесла гостям царский подарок: показала рабочий вариант фильма, выхода которого мы ждали 15 лет. Мало того, что мы увидели картину, так еще и услышали голос женщины, без которой, думаю, не было бы режиссера Алексея Германа.

    Подарок понравился не всем. Многие уходили из зала в поисках халявного юбилейного банкета. Некоторых раздражало качество рабочей копии. Некоторых просто раздражало то, что происходит на экране.

    Никаких претензий ни к кому. Алексей Герман всегда раздражал многих. И фильмами своими, и фактом своего существования.

    Последняя картина Германа позволяет сделать окончательный вывод, почему все-таки раздражал. Потому что был гений.

    Извините меня за это заезженное слово, но это так. Как известно, талант - тот, кто идет по известной дороге дальше других. Гений - тот, кто идет путем, которым никто до него не ходил.

    "Трудно быть Богом" - это не кино. Не то даже, что "не совсем кино", а "совсем не кино" в привычном смысле этого слова. Это какая-то удивительная смесь живописи и кинематографии, где важны не сюжет, характеры и прочие "киношные привычности", а что-то совсем иное, что я, например, назвать словом не могу.

    Про Алексея Германа можно сказать, что он не снимает картину, а пишет ее как художник. Поэтому важна каждая деталь, каждый штрих. Фильм не сразу впускает в себя, но, впустив, уже не отпускает.

    Впускает не всех. Например, тех, кто начнет сравнивать фильм и знаменитую повесть Стругацких, - не впустит. Как в свое время Тарковский снял совершенно самостоятельный и абсолютно гениальный фильм "Сталкер", мало имеющий отношения к Стругацким. Так ровно такой же по определениям фильм снял Герман. Это абсолютно самостоятельное произведение и совершенно исповедальное высказывание. Только так его можно воспринимать.

    Я не то, что никогда не видел, я даже представить себе не мог, что возможен фильм, в котором будет такое огромное количество, вроде бы, человеческих лиц и при этом совершенно не будет людей. При всей метафоричности, при всей живописности фильма, "Трудно быть Богом" - абсолютно четкое, выстраданное высказывание режиссера, уставшего от бесчеловечности мира. Это картина о мире, в котором бесчеловечность становится нормой. Это не аллюзии и даже не предупреждение, это, повторюсь, выстраданное высказывание.

    Леонид Ярмольник сыграл в этой картине, безусловно, лучшую свою роль. Как обозначить то, что он делает здесь? Представьте себе в центре полотна Босха портрет, написанный Репиным или Крамским... Вот так, наверное.

    Ярмольник играет жизнь посредине смерти... Жизнь - с ее улыбкой, иронией, страданиями, слезами, гневом, победами и отступлениями - в мире, где никто этим не обладает и никого это не интересует.

    Алексей Герман пошел дорогой, которой до него не ходили. Потому так сложно анализировать его путь. Здесь не годятся никакие публицистические выводы типа: надо быть добрей; надо быть образованней; зло порождает зло; равнодушный человек ужасен, неравнодушный - прекрасен... И не то, чтобы Герман про это не говорит, просто - не это главное.

    Вот живопись - она к разуму обращается или к чувствам? Кто-то из великих сказал, что живопись - это музыка на бумаге. А музыка обращается к чувствам.

    А кино - к разуму. А если кино и живопись - вместе? Тогда - как? Если о самом главном в своей жизни ты начинаешь думать не потому, что тебе на это впрямую намекает режиссер, а потому, что вдруг начинаешь понимать, что не думать об этом нельзя. Ну, и как это все проанализировать на бумаге?

    Если Герман идет неведомой дорогой, то дорога эта и от нас, зрителей, требует не тривиального восприятия. Понятно, что это не "киношка под попкорн". Это - повторюсь - вообще не киношка. Это произведение требует от зрителя открытой души и чистого восприятия, не замутненного никакими представлениями о том, как должно быть. Герман делает, как не должно быть. Как не может быть. Как не бывает. Любое сравнение - с произведением Стругацких, с другими фильмами других режиссеров, с другими фильмами Германа - ничего не объяснит.

    "Трудно быть Богом" - уникальный фильм. Единственный. Он сделан с огромным уважением к зрителю, который захочет его понять. Вопрос: ответит ли зритель фильму таким же уважительным отношением?

    Это вопрос не только сегодняшнего, но и завтрашнего, и даже послезавтрашнего дня. Потому что такие картины делаются не на один день.

    Если ты рожден создателем - трудно быть не Богом...

    Поделиться