Поделиться
Разъяснения касаются довольно широкого спектра хозяйствующих субъектов, к числу которых относятся: хозяйственные товарищества, унитарные и казенные предприятия, кооперативы, полные товарищества и товарищества на вере. А также лиц, непосредственно исполняющих полномочия органов их управления: директоров, генеральных директоров, врио единоличного исполнительного органа, управляющих организаций или управляющего хозяйственных обществ; руководителей унитарных или казенных предприятий; председателей кооперативов и пр.
Идея предложенных в проекте положений не нова. Двумя годами ранее вносился законопроект, предлагавший очень сходные изменения в действующее корпоративное законодательство, впрочем не воплощенный в жизнь. По сути, сейчас положения законопроекта будут введены в практику при помощи инструмента, доступного ВАС РФ (своеобразное "альтернативное законотворчество", которое, впрочем, в последнее время используется довольно широко). Проект представляет собой обобщение наработок правоприменителей по данной категории дел. Каких-либо революционных подходов Высший суд не предлагает, просто позиции самого ВАС РФ и судов федеральных округов станут обязательными руководящими разъяснениями для судей.
Постановления актуально как никогда - в свете изменения подхода к оспариванию сделок хозяйствующих субъектов. Законодатель и правоприменители пошли в настоящее время по пути осложнения процедуры оспаривания сделок и сокращения случаев признания их недействительными. Сделано это было в целях обеспечения стабильности гражданского оборота, недопущения произвольного вмешательства в дела хозяйствующего субъекта, сокращения возможностей для злоупотребления правом и, безусловно, для снижения риска контрагентов/инвесторов при условии добросовестного поведения последних. Ситуацию нужно было менять, ведь непредсказуемость правовой судьбы сделок стала просто притчей во языцех.
По сути, новый поход предполагает смещение акцентов: ответственность высшего менеджмента призвана стать альтернативным источником компенсации убытков для собственников бизнеса. Теперь риски возмещения должно нести не само юридическое лицо и его контрагент, а лица, исполняющие управленческие функции и непосредственно принимавшие решения о совершении убыточных сделок и/или заключившие их от имени юридического лица. Пожалуй, такое изменение подходов - не самый плохой вариант - с учетом, что осознание возможной ответственности должно дисциплинировать высших менеджеров и дать эффект общей превенции нарушений прав и интересов собственников хозяйствующего субъекта. Однако не все так просто...
Есть у проекта и спорные моменты. Во-первых, оперирование множеством оценочных категорий без критериев оценки. Так, не вполне ясно, что имелось в виду: под "необходимыми и достаточными мерами для достижения целей деятельности юридического лица", пределами "разумного делового (предпринимательского) риска", "заведомой убыточностью", "справедливостью и соразмерностью ответственности". По каким параметрам они могут быть оценены? Как определить: учел или не учел директор имеющуюся информацию (ведь рисковать приходится в любом случае)? Какая информация (состав, объем) может считаться необходимой для принятия решения в конкретном случае и какие обстоятельства могут считаться сходными? На чем должно быть основано знание, что решение не отвечает интересам общества (если речь идет не о явно незаконной сделке, а о возможных рисках)?
Во-вторых, введение ответственности директора за убытки, причиненные в случае недобросовестного или неразумного осуществления им обязанностей по выбору и контролю за действиями (бездействием) представителей, контрагентов по гражданско-правовым договорам, работников юридического лица (п. 6 проекта). Это несет неоправданно высокий риск для менеджмента: критерии "недобросовестности" и "неразумности" расплывчаты, а оппортунистическое поведение в условиях предпринимательской (т.е. по определению рисковой) деятельности - не редкость, его невозможно предугадать на 100%, даже обладая максимально полной информацией.
Какая глубина проверки представителя, контрагента, работника может считаться разумным и добросовестным исполнением обязанности руководителя по "выбору и контролю за действиями"? Кто ее может должным образом оценить? При этом необходимо помнить об ограниченности средств легальной проверки. Если говорить о случае проверки работника и представителя (физ. лиц), то это может быть расценено как неправомерное вмешательство в личную жизнь. А проверка контрагента - юр. лица может обернуться нарушением коммерческой тайны, посягательством на деловую репутацию. В конце концов полученная информация может быть неточной, неполной, да и оказаться устаревшей уже через несколько часов...
В-третьих, спорными представляются положения п. 7 проекта, поскольку не учитывают, что директор по должностному положению подчиняется вышестоящим органам управления, обязан исполнять их распоряжения в рамках компетенции. Если сделка одобрена, решение принято - они становятся обязательными для директора, законодательство не предусматривает для него возможности неисполнения. Об этом говорят, к примеру, положения ст. 69 Закона "Об акционерных обществах". Какими критериями, полномочиями или тайными знаниями должен обладать директор, чтобы обнаружить угрозу благосостоянию общества от одобренной сделки? Исключение, безусловно, составляют случаи вывода за бесценок всех активов общества и прочие случаи явных злоупотреблений... но опять-таки: нет соответствующих законоположений, наделяющих директора правом вето по таким сделкам или правом неисполнения принятых решений. Ссылка на разъяснение ВАС РФ директору вряд ли поможет... Положение требует доработки и внесения изменений в действующее законодательство.
ВАС РФ пытается избежать явного дисбаланса интересов условно-сильной (менеджмент) и условно-слабой (акционеры, собственники имущества) сторон. Желая дать гарантии инвесторам, авторы законопроекта, вносившегося ранее, сделали руководителей общества заведомо неразумными и недобросовестными лицами, виновными в отрицательных результатах деятельности общества. В отличие от законопроекта, проект ВАС РФ не вводит общую презумпцию виновности менеджмента, такая презумпция установлена лишь для определенных случаев. При этом бремя доказывания вины, недобросовестности возложено на истцов, что должно дисциплинировать последних и снизить риск злоупотреблений правом.