Игорь Толстунов: Техногенные катастрофы становятся реальностью

 

 

 

	Пресс-конференция перед премьерой фильма "Метро"

 

 

 

 

Имеется в виду, что фильм во всех смыслах не ужасный, вполне пристойный и зрителю смотреть его будет интересно. После картины Александра Митты "Экипаж", снятой в 1979 году, это первый опыт создания фильма-катастрофы на российском пространстве. "Метро" анонсировали довольно давно. Вначале устроили презентацию в бункере, что находится на глубине 60 метров под землей. Затем организовали выставку, дабы напомнить о том значительном месте, что занимает метро в нашей жизни…

Прошло время. Люди пережили взрывы и теракты в метро, каждый день час пик - вот тебе и катастрофа без всякого фильма. Но вот по телевизору пошли ролики, появились щиты с рекламой. Но только не в метро - авторы справедливо решили, что именно там рекламировать новую картину будет кощунственно. Потом фильм покажут на Первом канале и на ТНТ. Скорее всего, продадут и за рубеж, - так сказал один из продюсеров картины Игорь Толстунов. Обозреватель "РГ" поговорила с ним о фильме, понимая, что в освоении старого-нового жанра работа продюсера, тем более такого опытного, - основа основ.

Как вы думаете, после вашей картины у нас снова начнут снимать фильмы- катастрофы?

Игорь Толстунов: Не знаю. Все-таки это жанр, требующий по нашим параметрам серьезных вложений. И риск, естественно, увеличивается, и ресурс не всегда можно найти.

Как в этом плане пригодился ваш опыт работы с господдержкой и поддержкой Фонда кино? Сейчас ведь опять меняется ситуация в кинематографе.

Игорь Толстунов: Если наш фильм был бы запущен в прошлом году, а в этом нам бы сказали, мол, вы не можете рассчитывать на господдержку, то мы были бы в чистом убытке. Отсутствие преемственности, долгосрочной перспективы в господдержке - одна из основных ее проблем. Она как бы все время есть, и мы это знаем. Но какая? В каком размере? На каких условиях? Вот эти правила все время меняются.

То есть, можно сказать, что вы удачно успели?

Игорь Толстунов: С этим фильмом - да. Нужно, что называется, не зарекаться. Мы для "Метро" получили почти весь возможный по закону объем государственных средств. При бюджете картины 10 млн долларов мы могли бы использовать безвозмездных денег господдержки 7 млн долларов. Мы использовали только 6 млн. То есть это увеличило риск частного инвестора на 25 %. Это в условиях нашего рынка - довольно серьезная цифра.

Давайте сравним: для западного кинематографа бюджет фильма-катастрофы 10 млн долларов - это ведь копейки.

Игорь Толстунов: Конечно. 10 млн долларов на Западе - это скромное романтическое кино без известных артистов. За эти деньги, как когда-то мне сказали на студии "Парамаунт", мы даже за ворота не можем выехать.

Вы снимали очень долго…

Игорь Толстунов: Съемки у нас проходили летом 2011 года. По плану они должны были продолжаться около 4 месяцев. Количество сцен у нас осталось плановым, но сам съемочный период мы вынуждены были разбить на две части. Произошло это по независящим от нас, но обычным для устройства нашей жизни причинам. Дело в том, что в это время пришел новый начальник метрополитена. А что делает новый руководитель - все, что делал предыдущий, он на всякий "пожарный" отменяет, чтобы не отвечать за его решения. В нашем случае новый начальник метрополитена отказал нам во всем - он посчитал, что этот фильм дискредитирует метро. Это привело к тому, что мы вынуждены были отменить съемки. И все, что нам удалось добиться от московского метрополитена, - это то, что нам за деньги продали металлолом. Те старые вагоны, которые бесплатно отдают самовывозом на переплавку, нам продали.

Тем не менее в фильме начальника метрополитена вы сделали очень даже симпатичным и вызывающим доверие.

Игорь Толстунов: Потому что правда жизни и правда искусства - это, как известно, разные вещи.

А то, что мэр Москвы у вас получился похожим на Сергея Собянина, и Александр Николаевич - имя для московской мэрии не случайное…

Игорь Толстунов: У нас не было специальной задачи имитировать мэра. В настоящий момент у Москвы замечательный мэр. У нас еще нет такой широты зрительского восприятия, что, если мы сделаем мэра, как позволяют себе американцы, чернокожим или гастарбайтером, то нас поймут. Так что мы просто пригласили артиста, который отдаленно напоминает мэра. И ничего в этом не заложено - ни плюсы, ни минусы… Безоценочно.

Отвечая на вопрос о фильме, вы сказали, что сегодняшний зритель не различает жанров, ему все равно, на какой фильм идти.

Игорь Толстунов: Вы не поняли контекста. Я имел в виду, что сегодняшний основной зритель наших кинотеатров - это люди, которые хотят развлекаться. А получить позитивный развлекательный импульс можно на фильме любого жанра. Зритель естественно отличает комедию от хоррора и так далее. Но кино ведь и создано для того, чтобы развлекать. И развлекая, можно донести до зрителя и много полезного. И в нашем фильме, помимо чистого развлечения, есть и история человеческих судеб.

В "Экипаже" было то же самое.

Игорь Толстунов: Принцип похож. В "Экипаже" были персонажи с историей. Это наш российский менталитет. Мы устроены таким образом, что нам просто смотреть, как рушатся города и веси, ломаются машины и взрываются поезда любопытно на протяжении 10-15 минут. Но если нет человеческой истории, то эти фильмы "валятся". В том числе - и американские. Там огромное количество фильмов, но, если ты не нашел коммуникацию с эмоцией зрителя, то последнему все быстро становится скучным, он уходит из кинозала, а главное - говорит своим друзьям и знакомым, что фильм - тоска.

Мне кажется, что это и американский принцип - они всегда показывают катастрофы через историю.

Игорь Толстунов: Я говорю про российский менталитет, потому что у нас в индустрии не хватает талантов - режиссеров, актеров и других, которые могли бы, как это принято в американском коммерческом кинематографе, очень быстро познакомить зрителя с персонажами и заставить его их полюбить. Это большое искусство, большая профессия. К сожалению, у нас не все ею владеют. И зритель к этому готов - мы потратим некое время, чтобы представить вам героев, чтобы вы успели их полюбить и понять, чем они живут. Тогда вам их будет жалко в русском смысле этого слова. Я жалею - я люблю. Но, безусловно, люди везде одинаковы. Все плачут и смеются над одним и тем же.

У меня возникло впечатление, что вы хотели сделать более жесткий фильм, но потом, после того, как договорились с телевидением, отказались от этой затеи. А не было ли у вас желания снять сериал, как многие сейчас делают?

Игорь Толстунов: Нет. Первое - не так. А для сериала жанр катастрофы - не лучший. Для сериала нужно держать интригу на протяжении многих вечеров. Какая здесь интрига? Выйдут из тоннеля или нет? Как вы это удержите на протяжении хотя бы недели?

Любите ли вы сами смотреть фильмы-катастрофы?

Игорь Толстунов: Если там есть человеческая история - конечно. С удовольствием их смотрю и даже пересматриваю. Например, "Армагеддон", где есть система отношений героев, которая меня привлекает. "День независимости" - хорошее кино. Я не могу сказать что фильмы-катастрофы - мой любимый жанр. Но, если мне интересно наблюдать за персонажами и тем, как они поведут себя в экстремальных ситуациях... Самый близкий к "Метро" по референсу фильм - это "Daylight" со Сталлоне, где люди оказываются в замкнутом пространстве тоннеля, который тоже заливается водой. Там немножко другой поворот, там есть герой. Мы не стали делать нашего главного персонажа, которого играет Сергей Пускепалис, героем на все времена, мол, сейчас возьму и всех вас выведу на свободу. Нам было важнее, чтобы этот персонаж решил свою личную задачу.

Его задача - не убить. Соперника - любовника своей жены.

Игорь Толстунов: Да, это такой характер. Он терпел. Он любит свою жену, он понимает, что у них - сложный период отношений. Понимает, что у нее кто-то есть. И как она говорит: "Знает, терпит и молчит". Мне кажется, это - в русском характере. Кто-то даст в морду или топором зарубит. А кто-то будет терпеть, потому что любит. Но в какой-то момент у него тоже терпение кончается, и он обретает себя - решает свою проблему. Это и есть главная сцена фильма - драка героя со своим противником. Он постепенно понимает, что этот человек (персонаж Анатолия Белого) как раз и есть тот, кто посягает на нормальное течение жизни его семьи. И решает, что надо выяснить отношения. Это тоже движение персонажа, его развитие. Молчал-молчал, а потом выдал такое, что мама не горюй.

Смотрела "Метро" и вспоминала бекмамбетовские "Дозоры", где тоже разрушалась Москва. Мне кажется, что вот это абсолютно не в нашем менталитете, когда, например, американцы у нас снимают и  взрывают Кремль. Мы не привыкли, как на Западе, видеть в кино разрушающийся привычный мир.

Игорь Толстунов: Это же из разряда аттракционов. Сегодня в кино "Крепкий орешек" - наш прямой конкурент. Первая неделя нашего проката - вторая неделя проката "Орешка", где действие происходит в Москве. Для создателей "Крепкого орешка" их фильм рассчитан на весь мир. Мы снимаем, в основном, для нашей аудитории. Да, наш фильм продается на Запад, но российские фильмы не имеют, к сожалению, широкого зарубежного проката. Просто не могут по определению. Если нам здесь, в родной стране, сложно хорошо "встать" в кинотеатры, получить должное количество сеансов и прочее, то что говорить про другие страны. Фильм "Метро" не англоязычный, и его шансы на международной арене невелики. А "Крепкий орешек" с Брюсом Уиллисом - мировой звездой - рассчитан на потребление во всем мире. Поэтому если где-нибудь в Гонконге увидят, как разрушается Москва, - это такая экзотика, как если бы мы посмотрели, как рушится Гонконг.

Мне в данном случае интересен наш зритель. Половина зрителей после вашего фильма будут бояться ездить в метро.

Игорь Толстунов: Дня два. После реального взрыва на "Парке Культуры" - не боялись ведь.

Но почему же вы выбрали для съемок станцию "Парк Культуры"? Вы что не понимали, что именно эта станция и так вызывает у людей неоднозначное отношение после взрыва?

Игорь Толстунов: Ну послушайте - мы должны были изначально снимать на "Парке Культуры". Естественно, после взрыва. Это та станция, которую метрополитен предоставлял нам полностью, включая ее выход, потому что она была на ремонте... Это было очень удобно для кино. А потом уже было менять невозможно - была снята часть картины. Но был взрыв и на "Пушкинской". Что делать?

В Москве практически нет человека, который не попадал бы в метро в неприятную ситуацию. Например, я как-то ехала и загорелся соседний вагон.

Игорь Толстунов: Я не пользуюсь метро - только когда пробки. Мы сейчас все на машинах. Но большую часть своей жизни я ездил в метро и никогда не попадал в какие-то ситуации. А что делать? Техногенные катастрофы становятся реальностью. Чем больше мы зависим от техники и механизмов - тем больше вероятность, что они будут подводить.

Сергей Пускепалис - актер, исполнитель главной роли в фильме "Метро"

Сергей, и все-таки, почему вы - опять врач? Опять тот же образ, к которому уже все зрители привыкли.

Сергей Пускепалис: Все равно есть архетипы, которые возникают в режиссерском создании. У нас времени не было на то, чтобы переубедить зрителей в том, что перед ними - другой человек. Фильм-то не про творческую биографию Пускепалиса. Задачи другие.

То есть, пригодилось привычное амплуа?

Сергей Пускепалис: Не привычное. А если амплуа отражает в реалистичной мере те творческие задачи, которые есть у режиссера, почему бы не воспользоваться. Если есть такой человек, который  сыграет четко и быстро.

Речь не столько о режиссере, сколько о вас. Есть актеры - заложники образа, которые говорят: не могу уже больше.

Сергей Пускепалис: Тоже их понимаю. Не может актер - пусть не идет сниматься. Я могу - пошел. Не смогу - не пойду.

Кульминационный момент в фильме, когда "прорывает" вашего героя. Он, как Каренин, терпит и терпит и вдруг… И он почти убил своего соперника, если бы бомж Галочка не закричала. Он мог бы убить?

Сергей Пускепалис: Мог бы. Но опять же ситуация так интересно сложилась, что не убил. И слава Богу. Потому что, если бы потом все так же благополучно закончилось для их освобождения из подземки, он бы уже совершил поступок. И вся последующая жизнь его была бы не лучше, чем в этом подземелье.

Тут очень важный момент - как не озлобиться от ревности и не потерять себя.

Сергей Пускепалис: Жизнь ведет моего героя к тому, чтобы он стал чудовищем. И вся суть вопроса в том, чтобы мстить или не мстить.

Чем отличаются съемки в фильме-катастрофе от съемок в обычном кино?

Сергей Пускепалис: Они ничем не должны отличаться. Просто тут бюджет больше, амбиций больше. Желание привлечь более массовую аудиторию. А по-актерски нужно уметь сочетать технические требования с драматическим существованием в кадре.

Где вы сейчас снимаетесь?

Сергей Пускепалис: Нигде. Я ничего не играю - я делаю спектакли. Без своего участия. Сделал "Прошлым летом в Чулимске" в МХТ им. Чехова. "Дом" по Гришковцу. И сейчас буду делать новый спектакль тоже в МХТ.

Кстати

Для съемок "Метро" в Москве были построены сложные декорации: тоннель метрополитена в натуральную величину протяженностью 117 метров, куда поместили настоящие вагоны метро. В специальном съемочном бассейне был возведен подземный бункер. Все декорации были герметичными и рассчитаны на работу с большим объемом воды. Всего было пролито более двух тысяч тонн. Для работы над картиной были созданы макеты тоннеля и вагонов поезда масштабом 1:3. Только на макетах можно снять тоннель, практически полностью заполненный водой. Съемки фильма велись и в хромакейном павильоне, и на станциях действующего метро. В первом снималась одна из самых страшных сцен фильма - столкновение поезда со стеной тоннеля метро. В метрополитене снимали вестибюли метро и толпу пострадавших пассажиров в 800 человек, стремящуюся к выходу станции.

Арифметика "Метро" такая: 13 миллионов долларов - бюджет картины. Из них 10 млн ушло на производство, а 3 млн - на продвижение картины. Из 10 млн - 6 млн - господдержка картины. Остальные 7 млн предоставили частные инвесторы. В настоящее время на 2 млн долларов заключены договора с телекомпаниями и дистрибьюторами, в том числе и на Западе. И если фильм заработает в прокате 10 млн долларов - производители не будут в убытке.